Фиалковое утро. Страница 7

– Хватит. – Рил махнул рукой. Фигурки на дальней от него карте пришли в движение, обступая очертания залива и близлежащих территорий. – Я поведу армию с Запада и отобью деревни Красной долины. Первый генерал выйдет с Юга и захватит фермерские поля. А вы нападете на порт. Три одновременные атаки заставят харийцев растеряться. Останется только правильно воспользоваться выигранным временем и задавить их раньше, чем они опомнятся.

Третий генерал придирчиво осмотрел развернувшиеся на картах сражения, почесывая пухлую шею, и неопределенно хмыкнул.

– С ними бесы, Ваше Величество, – подключился Второй генерал. – Вам известно: из Харии прибыло двадцать кораблей, заполненных бойцами. Большая их часть, – он мельком глянул на меня, – проклятые.

Неприятно, но плевать.

– И что с того? – без тени беспокойства спросил Авриил. – У нас тоже они есть.

Генералы и советник выпучились.

– Есть? – шепотом спросил Хефим и подался вперед, ожидая услышать великую тайну. Король лукаво улыбнулся и указал большим пальцем себе за спину. – Вон там.

Три пары сияющих глаз уставились на меня, а следом в них легло глубокое тусклое разочарование.

– Вы говорите о своем Вороне? – уточнил генерал и закрутил усы. Он все же надеялся на существование тайной армии.

– Да.

Их разочарование стало еще глубже и утяжелило воздух. Шутки Его Величества никто не оценил – из сидящих за столом.

– Один наш проклятый против сотни харийских, – усмехнулся округлый генерал. – И то харийская женщина. – Араканец выправился. – Я настаиваю на поддержке сражения. Деревням не к чему столь усиленная охрана.

– Где вы увидели харийскую женщину, Третий генерал? – Авриил оперся локтями на стол и коротко оглянулся на меня. – Я не вижу в Гарэт ни харийки, ни женщины. Я вижу верного опытного бойца, что положит сотню проклятых ради возвращения материка Аракану. Ради своего короля. – Я не видела глаз Его Величества, но могла представить: генерал перестал дышать. – Может, вы хотите сказать, что мои решения абсурдны, и вы считаете, что они нуждаются в ваших сомнениях? Будь то выбор Ворона или руководство армией?

– Нет, Ваше Величество!

– А мне видится другое. Гарэт.

– Ваше Величество.

Авриил слегка повернул голову и, убедившись, что я стою рядом, вернул взгляд на побледневшего генерала.

– Мне стоит прислушаться к словам Третьего генерала?

– Нет. – Мужчины за столом скрыли раздражение, плохо: я ощутила его кожей. – Торговцы не могут перевозить свой товар между городами и деревнями, не остерегаясь столкнуться с харийцами. Едва Его Величество покинет Бакатар, они перестанут скрываться и перейдут от грабежей к набегам на поселения.

Совет переварил мои слова в минутном молчании.

Третий генерал скинул с крупных плеч грузные мысли и в тихом негодовании взялся за записи.

– Я займусь распределением солдат.

Король удовлетворительно кивнул.

– Ты свободна, Гарэт.

– Ваше Величество, – негромко обратилась я. Мне нужно сказать то, что не должны слышать остальные. Рил меня понял, но не стал вставать, чуть наклонил тело, подставляя ухо.

Сжав пальцы ног и мысленно задавив прыгающее нутро, я неторопливо склонилась, прикрывая губы ладонью от чужого пристального внимания. Тепло смуглой кожи обдало лицо жаром. Цитрусово-древесный дух проник в легкие, сжал их и за секунду нагрел кровь. На мощной открытой шее зазывающе играла венка. Четкий угол мощной челюсти приглашал опробовать его остроту, а ухо непозволительно настойчиво пыталось коснуться моих губ. Меня захлестнула жаркая жажда, выжигающая мысли и торопящая дыхание.

– Ну! – шикнул король.

Срань!

Горячее помутнение чуть спало.

– Я отправляюсь на церковную службу. Разузнаю о почившей араканке и пройдусь по веткам, что она мне сможет дать. В мое отсутствие о вас позаботится Алур.

– Алур.

Авриил дернул желваками, снова погружая нутро в кипящее бездумье. Его черные глаза покосились на меня. Их близость пробила позвоночник и лишила способности двигаться. Я могла только смотреть в их бездонность и тонуть, надеясь захлебнуться в этом густом мраке.

– Ты можешь идти, Гарэт, – напомнил о приличиях Рил.

Спешно отстранилась. Поклонилась. И вылетела из зала для советов под пристальный взгляд советника Хефима.

– Что за бесовщина здесь творится?

Узкое высокое здание, выложенное красным камнем, обещало лопнуть от такого количества посетителей. Тесное пространство церкви полнилось множеством голосов, редкими стуками барабанов и распевами артистов, разодетых в белоснежные туники.

АРТИСТОВ! Что они вообще тут забыли?

– Дети!

На высокий помост из лакированного красного дерева поднялся лысый старик без бровей, бороды и ресниц – чистое карамельное полотно, обернутое в алые простыни.

Горожане расселись по лавкам, а остальные прижались к стенам. Что было мне на руку: я поглубже утонула в капюшоне и впиталась в угол, тихо ожидая конца службы за спинами людей.

Пальцы ног сдавила тупая боль.

– Прошу вас быть повнимательнее, господин, – попросила я, без силы отталкивая от себя мужчину в дорожном темно-шоколадном плаще.

Он приглушенно пробормотал что-то невнятное и, отстраняясь, вновь отдавил мне палец.

– Срань.

– Дети, война – это боль и страдания. Отец скорбит вместе с нами. Он слышит каждую вашу молитву и на одну слезу проливает пять своих. Но Огненный отец просит проявить вас терпение и смирение. Наш король, Его Величество Авриил Вембрант, решился прогнать захватчиков. Он вернет величие Аракану и отомстит харийцам за Огненного отца. – Церковник отошел к краю помоста и жестом пригласил выйти артистов. – Церковь все чаще слышит в ваших молитвах отчаяние и даже злобу. – Он сокрушенно покачал головой. – Я не осуждаю вас, дети. В своих мыслях и словах вы вольны. Однако негоже забывать о былом и впадать в слепое себялюбие. Церковь решила напомнить вам о греховности тех, кто нагло проживает на наших землях и отравляет ее своим чернодушием. Многоликий дом вызвался нам помочь в этом.

Трое артистов сели на пол, размещая небольшие барабаны между ног. Басистые вибрации всколыхнули воздух. На середину помоста вышел плечистый мужчина в безликой деревянной маске с обугленными краями.

– Огненный владыка нашел пустой мир, – нараспев заголосил церковник, и вокруг артиста в маске заносились юркие ребятишки, держа над головой полотна из синего, зеленого и белого легкого шелка. – Он пустил по пыльным рвам воду, породил ветра и наделил сухую глину плодородием. Владыка создал нечто воистину прекрасное, и ему захотелось поделиться этим новым цветущим миром. Огненный владыка соткал из части своей плоти и крупицы любви четыре зернышка и посадил их. – Артист продемонстрировал свою ладонь с круглыми гладкими камушками. – Одно зерно он посеял на островах, что нарек Ладроскими. Второе семя бросил в горные вершины скалистого материка – Паракада. Третье владыка опустил на дно одного из десятка кристально чистых озер вечнозеленой Харии. Последнее зерно нашло свою колыбель на самом большом материке – в Аракане.

К мужчине в маске вышло четыре новых артиста: чистокровный смуглый араканец, низкорослый паракадец, долговязый томнолиций ладросец и убогое подобие харийца в светлом парике-мочалке.

– Владыка стал Отцом. Он любил своих детей, но их короткая жизнь его печалила. Тогда Огненный отец создал зеркальный небесный мир, что связан с душами его детей: после смерти человеческая душа могла пройти по нити и обрести бессмертие.

Артисты на помосте стали до тошноты приторно смеяться и изображать счастливую жизнь.

– Гадость какая.

Мужчина рядом шикнул на меня и с недобрым намерением попытался толкнуть. Не вышло: моя реакция была быстрее, чем у этого медленного засранца. Простим на первый раз.

– Огненный отец жил рядом со своими детьми и наслаждался каждым днем, проведенным с ними. Однажды к нему пришел хариец, – подобие харийца подошло к Отцу, – он восхитился силой Огненного владыки и, избалованный его любовью, возжелал ее часть. Отец не смог отказать.