Возвышение на краю империи (СИ). Страница 10

А если начнётся война с мойрами?

Мы постараемся её выиграть, используя другие средства. Разговор окончен.

Я вдруг осознал себя выброшенным из мысленного диалога. Администратор прежде так не поступал. Никаких эмоций, вряд ли они ему доступны. И всё же… У меня возникло ощущение, что я приблизился к запретной черте.

Что интересно, Администратор не требовал избавиться от Серебряного Круга. Утопить, например. Или закатать поглубже в землю с помощью моего Дара. Нет, просто сейчас он отсекал вариант с активацией и применением устройства. С другой стороны… мы пока не воюем с Кормчими.

Нужно развеяться.

Переварить всё это.

Выдался редкий день, когда мне не нужно было ни с кем сражаться, что-то строить, с кем-то судиться или решать другие задачи. А значит, можно отдохнуть. И не просто отдохнуть, а навестить старого друга, с которым я не виделся уже несколько недель, если не месяцев.

Погода благоприятствовала.

Февраль начался с солнечных дней.

Так что я сгонял в Пригорье на своём «Ирбисе», вытащил Ираклия и поехал в сторону набережной. Мне повезло. Сегодня была суббота, и мой школьный приятель не учился в гимназии. Более того, корпел над книжками, среди которых доминировали анатомия, основы хиропрактики и всевозможные медицинские учебники.

— Куда мы едем? — уныло поинтересовался Ираклий, когда частный сектор Пригорья сменился безликими спальными районами Нового Города.

Пожимаю плечами:

— Хочется на море посидеть.

— У меня там…

— Я видел, что у тебя там. Ираклий, ты с каких пор книжным червём заделался?

Мой бывший сосед по парте вздохнул:

— С тех самых, как у меня появился шанс вытащить семью из нищеты.

— Какая ж у вас нищета? — искренне удивился я. — В декабре мандарины на ветках висели, хоть бы кто убрал. Вы что, мандарины не любите?

— Любим, — снова вздохнул Ираклий.

— А почему не едите?

— Так… собрать надо.

— И?

— Никто не хочет.

Я притормозил на перекрёстке, пропуская стайку цыганских ребятишек. Один из них тут же постучал в боковое стекло и сделал недвусмысленный жест, соединив и потерев большой палец с указательным. Деньги-деньги, дребеденьги. Всем они нужны, а цыганам в особенности.

Достав из бардачка пятидесятикопеечную монету, я швырнул кругляш пацану, сделав дверцу автомобиля проницаемой. Мальчишка ловко поймал полтинник и даже не сразу понял, как это произошло. На смуглом личике застыло глуповатое выражение.

Спорткар сорвался с места.

— Подожди, — я успел переосмыслить то, что недавно услышал. — У вас целый мандариновый сад. Хренова туча деревьев. Вы их посадили, вырастили. И, будем откровенны, фрукты можно продавать. Не обязательно на рынке. Оптовые базы есть. Перекупщики…

— Серго, — не выдержал Ираклий. — Ты что, вчера приехал? Работать же надо! А у нас все к Йолю готовились. Дед чачу пил с Ревазом Джумберовичем, в нарды играли. Дед говорит: Реваз, брат, поснимай мандарины, половину отдам. Э, брат, сам снимай, ответил Реваз. Или ко мне приходи, хурму надо убрать.

— И чем закончилось? — я уже догадывался о финале этой истории.

— Да ничем, — отмахнулся Ираклий. — Никто не хотел убирать.

Покачав головой, я выехал к небольшому, но красивому парку Трубецких, свернул налево и помчался по новенькому шоссе, вдоль которого активно строились гостиницы и пансионаты. Когда мы проехали парк, начались совсем уж безлюдные места, хотя набережная тянулась и тянулась. Я вспомнил те дни, когда жил здесь в одном из заброшенных пансионатов, бегал по утрам, слушал лай собак и думать не думал ни о каком баронстве.

Шум моря успокаивал.

Мы припарковались рядом с крохотным продуктовым магазинчиком, перешли через дорогу, перебрались через парапет набережной и, прыгая по камням, спустились на гальку.

Море было тихим.

Редкое для зимы явление.

Мы устроились на большом плоском валуне. Я снял кроссовки. Галька была приятной наощупь и даже немного прогретой солнцем. У самого горизонта медленно полз сейнер. Справа от нас, метрах в двадцати, стоял бородатый мужик со спиннингом.

— Как твой Дар? — спросил я, запустив «блинчик» по глади воды. — Развиваешь?

Камень дважды отскочил от серебристо-серой поверхности и со всплеском ушёл в глубину.

— Понемногу, — буркнул Ираклий. — Мало практики.

— А какая тебе практика нужна?

— Брат, люди должны болеть! — хмыкнул Ираклий. — А у меня семейка целителей. Чуть что — все к отцу и деду. Вот тебя, например, беспокоит что-нибудь?

— Нет.

— А зря.

— В больничку иди, — предложил я. — Волонтёром.

— Не берут, — покачал головой Кучеряшка. — Иногда одноклассникам помогаю, после спаррингов. А так… больше зубрёжки, чем реальной работы.

Я понятия не имел, как в этой реальности выглядит система высшего образования. Но краем уха слышал, что никаких тестов и прочей лажи. Только экзамены, только хардкор. Причём в особенно престижных заведениях предусмотрен ментальный контроль. То есть, преподавателей проверяют телепаты и, если выявляется факт взятки, выгоняют с позором. Но это в тех случаях, когда общее руководство осуществляет клан.

— И куда будешь поступать? — я запустил по воде следующий «блинчик». — Определился?

— Почти, — уклончиво ответил Ираклий. — Медицинских академий хватает, но большинство из них работает на кланы. А те, что не с кланами… да таких и нет, пожалуй.

— А ты что хотел. Страна такая.

— Батя говорит, можно учиться в Халифате.

— Деньги нужны.

— Если остаёшься там — можно без денег.

У нас был уговор, что однажды я возьму Ираклия целителем в Род, но ему нужно освоить профессию. И да, мне хороший хиропрактик не повредит, но… Во-первых, это не острая необходимость. А во-вторых, я не хочу ставить другу палки в колёса, если он найдёт лучший вариант. Об этом я и сказал.

— Серго, чтобы дойти до тебя, мне ещё диплом получить нужно, — хмыкнул Ираклий. — А во всех академиях проще учиться, если даёшь согласие работать в клановой клинике. Или в муниципальной, если это столица Великого Дома.

— Бред какой-то. Хочешь сказать, в мелких городках нет своих врачей? Или у влиятельного Рода? Допустим, знатная фамилия потомственных лекарей решила вернуть своего отпрыска домой. Уверен, никто его в клан не перетащит.

— А я похож на знатного отпрыска? — фыркнул мой друг.

— Не очень.

— Вот и я о том. Не, можно выдрать у них диплом и свалить. Хватает случаев. Но в большинстве случаев за тобой стоит влиятельный Род. А так… чаще всего надо отрабатывать или откупаться.

— Хм. И какой план?

Друг снова пожал плечами:

— У меня есть ещё несколько месяцев. На крайняк поступлю в Академию Целителей Фазиса. Ты же меня вытащишь из когтей Трубецких, если что?

— Вытащу, — твёрдо пообещал я. — Не сцы.

Мы ещё потрепались на разные темы, вспомнили одноклассников. Оказалось, что сынок Барского взялся за ум, усиленно штудирует артефакторику, не вылезает из додзё и больше не пытается всех подмять под себя. То ли сказалось жёсткое воспитание отца, то ли урок, который я ему преподал незадолго до своего ухода. И вообще, по словам Ираклия, атмосфера в гимназии неуловимо изменилась. Заносчивые сынки аристо перестали вызывать друг друга по поводу и без, но сосредоточились на боевых искусствах. Многие, как заметил Ираклий, почувствовали, что живут в пограничном городе, и рядом не очень стабильный сосед в виде Халифата. Настроения изменились.

Я, признаться, не верю в такие метаморфозы.

Недавняя война кому-то вправит мозги, но далеко не всем.

Когда поднялся ветер, нам пришлось покинуть пляж. Даже рыбак начал сматывать свои спиннинги. Погода в Фазисе способна меняться по десять раз на дню. И вот, судя по всему, приближается шторм.

Заскочив в небольшую закусочную рядом с магазином, мы заказали себе по хачапури-фазули с одним яйцом, стакану чая и салату. Чай принесли в вездесущих армуду.

Незаметно подкрался вечер.