Инженерный парадокс 10 (СИ). Страница 30

— Карл Антерович, я…

— Ну что «ты»? Думаешь я не знаю, что в Улеаборге творится? — усмехнулся губернатор. — Да всё я тут знаю. Только сейчас с этим техником ошибся… Ну да не будет больше такого. Всё, прощай Евграф Севастьянович, и больше таких глупостей не делай.

С этими словами губернатор покинул апартаменты, а у Штольца появилось гораздо больше животрепещущих тем для обдумывания, чем было перед визитом.

Глава 10

Отдохнул, ещё поспал — приятно, когда никакие дела не дёргают. Даже сходил с Трофимовым и его молчаливыми ребятами в баню. Настолько молчаливыми, что если бы не ментализм, я бы принял их за роботов: автоматов, к механизированному доспеху приставленных.

И вроде бы всё нормально, но вечерком вваливается к Трофимову, в гостиной которого я сидел, полковник. В таком виде, в котором не каждого лейтенанта увидишь: бежит не строем, фуражка набекрень, мундир не застёгнут. Ну и физиономия потная и язык буквально на плече.

— Тимофей Игнатьич! — выдал он, немного отдышавшись. — И вы здесь… — кивнул он мне. — У меня для вас пренеприятнейшее известие!

— К нам едет ревизор, — хмыкнул я.

— А вы откуда узнали? — вытаращился на меня полковник. — Не едет, правда, а приехали. И не ревизор, а инспекционная комиссия военной канцелярии. Но да…

— Ну вроде проблема, но нам-то с Марком что за дело? — нахмурился Трофимов.

— Вам — никакой. А вот господину Марку…

На последнем всплыла такая, в общем-то, понятная фигня: в Улеаборге последнюю неделю творился кромешный звиздец. И то, что всё руководство города-крепости единым хором пели «в Улеаборге всё спокойно!» не добавляло спокойствия генштабу и Военной Канцелярии. И сейчас ввалилась полноценная инспекционная комиссия, что вроде бы, и не беда.

Ну, основные проблемы решены, был «технический сбой»: за исправление которого ещё и медальку-премию можно получить, чем Трофимов меня подначивал: мол, мне такое «счастье» как награды и слава не достанется. Вот только ма-а-аленький нюанс.

Меня, Марка Мехова, в городе-крепости не может быть. Я не только не мог здесь ничего «чинить», мне и находиться-то на данном объекте не велит Устав и прочая подобная макулатура. Понятно, что мне на неё плевать. В общем-то, и Трофимову, по большому счёту. Но вот губернатору Улеаборга и ниже его по субординации — очень неприятно. То есть, последствия могут быть от одного моего присутствия нерадужные, а уже если всплывёт, что я тут гайки крутил — совсем беда.

Так что полковник, мало что не плача (В ментальном плане, естественно — внешне он был настоящий полковник. Взъерошенный, расхристанный, но точно настоящий), пихал мне электронный чип кредитного билета Имперского Банка. Что интересно — на все пять миллионов, то есть губернатор посчитал, что я выполнил работу полностью. Ну или в разрезе прибытия комиссии мне повезло. Понятно, что от лишних миллиончика-другого я отказываться не буду.

А вот с чем мне не повезло, так это с путём из Улеаборга. Суборбитальник мне не светит: порт оккупирован комиссионерами, перед которыми мне мелькать не стоит.

— Вы что мне, пешком предлагаете выбираться⁈ — всерьёз возмутился я. — Тут, вообще-то, снаряды, как в дождливый день, падают!

Ну, возможно, я несколько преувеличивал, но обстрел прифронтовой полосы — дело нередкое. И вероятность под него попасть — процентов тридцать-сорок, если выбираться из города наземным транспортом. И неприятно близко к ста, если пешком. А выжить под ним, даже со всеми моими разработками и прочим… Меньше пятидесяти процентов.

— Марк, естественно никто вас на убой не пошлёт! — по-моему, даже искренне возмутился полковник. — Штурмовой коптер уже готов, ждёт вас. Надеюсь, вы отнесётесь к этому с пониманием…

— Совершенно без понимания, — под усмешку расслабившегося Трофимова отрезал я. — Но делать нечего. Ведите, раз уж так.

— Удачи, Марк. Неловко вышло, — пожал плечами Трофимов.

Но менталисту было видно, что он не особо расстроен. Как, впрочем, и я: расстояния смешные, меньше тысячи километров. А штурмовой десантный коптер огневой поддержки… Ну, во-первых, он не виден для средств ПВО в принципе, потому что летит практически «на брюхе». Во-вторых, он чертовски бронирован, потому что это фронтовая единица. Десанта и огневой поддержки, как ни удивительно.

В общем — не худший вариант, хотя несколько минут на суборбитальнике меня бы устроило больше. Да и, будем с собой честны — понравилось мне это путешествие, хотя и несколько по-детски, но казалось, что приблизило к Мечте.

Но штурмовик так…

— Это, извиняюсь, что? — вежливо полюбопытствовал я, взирая на угрёбище, на котором, по-моему, вообще не осталось штатной брони.

То есть лет этому летуну было не меньше десяти (больше — вряд ли, не та модель). И все эти десять лет штурмовик гоняли в хвост, в гриву и по фронтовой полосе. Нет, вряд ли мне подсунули одр, который не сможет подняться, но… м-нда, в общем.

— Это фронтовой коптер, — с видом оскорблённого достоинства высунул физиономию тип в капитанском берете. — Лучший на северном фронте!

— Не пропустивший ни одной заварушки, — покивал я.

— Да!

— Заметно, — логично отметил я. — Ладно, раз уж ничего другого предложить не можете — полечу на этом. Куда грузить моих роботов?

— В десантный отсек, — с видом обиженного в самую ветеранистость ответил пилот. — Он сейчас… не очень подходит для людей, но железякам будет самое то.

В общем, во всём этом успокаивало только то, что если бы меня хотели убить — то спокойно могли бы попытаться сделать это в Улеаборге, без всяких летучих одров. И никакая инспекция бы не помешала. Хотя чёрта с два что вышло, нужно отметить.

А ещё учитывая скорость и высоту штурмовика, то даже если весь экипаж (из трёх человек, как показали сенсоры) страдает клинической ненавистью к Маркам и готов сдохнуть, но прихватить меня с собой — ничего у них не выйдет. Импланты, защитные поля… В общем-то, вряд ли даже пострадаю, отметил я, проникая в недра переваренного штурмовика.

Который астматически покашлял всеми четырьмя двигателями, но на удивление бодро полетел. Ну, для его модели, конечно. И вообще, прислушиваясь к стуку и подвыванию (последнее разносилось из разгерметизированного десантного отсека, что, к счастью, было роботам индифферентно), стало понятно что развалюха ещё полетает.

Правда, дальше началась фигня. Покинув через час прифронтовой регион, надо отметить, без происшествий, штурмовик натужно загудел всеми четырьмя двигателями и явно начал набирать скорость и высоту.

— Что сейчас происходит? — уточнил я, в некоторой степени риторически, но кому ответить на мой вопрос, тоже было.

В салоне, отделённом от пилота самодельной перегородкой, сидел радист, стрелок и механик, тип в мундире технической службы. Наличие подобного на развалюхе нашего перелетания было, как по мне, делом строго обязательным.

Правда, вёл себя этот техник совершенно неправильно. Вместо того, чтобы бегать и заниматься поддержанием живучести нашего одра, он переглянулся со стрелком и снисходительно уставился на меня.

— Всё в порядке, господин, — снисходительно бросил он. — Мы просто летим в Новгород. Вы не нервничайте, поспите…

— Угу. В Новгород летим, — покивал я. — Со сбоящим топливопроводом и с минуты на минуту откажущим контуром охлаждения. Резервный контур, судя по всему, уже долетел и дожидается нас в Новгороде.

— Чего? — уставился на меня этот тип, оскорбляющий Имперскую техслужбу самим фактом наличия у него мундира.

— Ничего, — поднялся я. — Подготовлюсь.

— Да вам показалось…

— Угу, — не стал спорить и доказывать что-то.

Просто поднялся и приоткрыл люк в десантный отсек, получив в физиономию бодрящим морозцем. И достал из транспортного блока подскочившего ко мне робопса электромагнитный парашют.

— Да успокойтесь, господин, всё в пор… — начал было техник, но тут один из движков совсем нехорошо закашлял и заглох.