Я (не) твоя пара, двуликий! или Игры со временем (СИ). Страница 17

Отрицательно машу рукой и вздыхаю. Против танка-Картена не попрешь, точно говорю.

Женщина выдавливает понимающую улыбку, и Дин втаскивает меня в комнату Льяны, делает широкий шаг к постели и выгружает предельно осторожно на неё.

— Проявление тиранских замашек было обязательно? — ворчу, поправляя жилет.

Картен устраивается рядом, прикасаясь ко мне титановым бедром.

— Не обязательно. Не мог упустить шанса поносить на руках свою пару.

Возмущенно вскидываю голову, а у самой внутри всё трепещет. Пара? Не может быть. Принюхиваюсь. На языке — острое разочарование, даже зверь скулит.

— Я не твоя пара, двуликий!

— Моя, — горячий шепот, мятно-костровое дыхание кружит голову.

— Нет!

— Да, Снежа, да, — в самые губы.

— Нет! И ты знаешь это получше меня!

— Моя, непокорная снежная, моя, — кончик плотного шершавого языка — вдоль приоткрытых губ, мощная мужская рука обвивается вокруг талии и рывком на себя, усаживает на крепкие бедра. На щеки опускаются широкие ладони, оглаживая кожу большими пальцами, наглый язык проникает между зубов. Низ живота простреливает разрядом тока и томительно тянет, складочки моментально увлажняются. Ахаю растерянно, изумленно и позволяю жадному рту собой овладеть, кинуть в пучину безумия.

Сумасшедший огонь струится по венам. Рычу, не осознавая себя, набрасываюсь на оборотня, как голодная одичавшая кошка, царапаю когтями могучие плечи. Трещит под моими руками футболка, на языке — привкус соли, перца, копоти и метала. Так пахнет и на вкус его кровь, что жидким ядом разгоняет по венам мою.

Всхлипываю, насаживаясь бедрами на отвратительно спрятанный под слоем брюк внушительный орган, постанываю в диком желании содрать с себя и его эту тряпку, последнюю преграду к наслаждению.

Дин неожиданно отстраняется от меня, шепчет всякие глупости, обжигает холодом близкого присутствия своего тела, рта, языка. Растерянно облизываю губы и тянусь за очередной дозой безумия, но наглый оборотень отклоняется, ласково перехватывает мои когтистые руки.

— Ш-ш-ш, моя дикая снежная девочка, не сейчас. Ты ещё не готова.

Возмущенно рычу. Это я не готова?! Ах, он, гадкий… гадкий… даже придумать не могу, кто!

— Ты же сам сказал, что я твоя, даже настаивал, — рычу, гневно щелкая клыками. — Почему мне отказываешь?

— Первый раз должен быть в более приемлемой для этого обстановке, — заявляет спокойно и уверено.

— А я хочу сейчас!

— Уверена? — твердый опасный взгляд, настолько опасный и непоколебимый, означающий: если решусь, то спрыгнуть больше точно не смогу. Никогда.

Но… Мы ведь не пара. Это точно. Я чувствую это так же хорошо, как и собственное ломающееся от желания тело. Вот только если мы не пара, разве должна быть такая реакция на чужого мужчину? Не понимаю.

Дин одобрительно кивает.

— И я о том, Снеж.

Разочарованно вздыхаю и сползаю на постель, Дин нехотя отпускает меня.

Вот только пусть не надеется: я отступаю не потому, что боюсь ошибиться, просто потом, когда он встретит настоящую пару, будет слишком больно. Но и стать хоть ненадолго его тоже хочу. Я в смятении.

— Что бы ты себе ни придумала в своей светлой головке, моя снежная, но после твоего признания я тебя точно никуда не отпущу. Ты же не думала, что я стану шутить и просто так бросаться заявлениями, что ты моя, чтобы затащить тебя в постель?

Бросаю на оборотня хмурый взгляд.

— Мы не предначертанные, Дин, — в очередной раз упрямо заявляю.

— И?

— В каком смысле?

— В самом прямом. И что, Снежана? Пусть так. Насрать по полной программе. Если ты встретишь своего предначертанного, я отпущу, — взгляд не отводит, по-прежнему тверд.

Только… если бы я не ушла вслед за той самой мифической парой, Дин Картен его бы уничтожил собственными голыми руками, я это понимаю, как и то, что за окном вечер. Льстит? Если только совсем немного. Не хотелось, чтобы Дин марал руки кровью из-за меня, хотя я и без того знаю, что он далеко, очень далеко не ангел.

— А если ты? — выдавливаю.

— Пошлю её на хрен, — говорит буднично и настолько уверенно, что мне не по себе. — Мне никто не нужен, кроме одной непокорной девчонки с белоснежными волосами.

— И кто же она? — вопрошаю лукаво.

— Ты, — валит на спину, вновь ввергая в пучину дикого танца языков и яда в венах. К разочарованию, очень ненадолго.

Дин невозмутимо принимает сидячее положение, а я приподнимаюсь на локтях.

— Так. Оставим все эти проблемы с парностью. Что там с Ульяной, Дин? Ты так и не ответил, какого дьявола происходит. И насчет этих трех дней, — кусаю губу. — Лично я здесь, как и говорила, всего лишь часов восемь. Как так?

Картен вздыхает, встает, наливает из графина воду и протягивает мне стакан. Смотрю на него удивленно, затем вскидываю взгляд к серьезному мужскому лицу. Что, всё так серьезно? Дин медленно начинает говорить, и уже с третьей минуты воду я всю выхлестала, и мне срочно нужно ещё, желательно — огненную, потому что то, что поведал мне Дин, настолько невероятно и жутко, что шерсть дыбом.

Какая ещё параллельная реальность, твою мать?! Это что вообще? Великие предки, такое ощущение, что всё это вот — откат от того самого магического глинтвейна. Конечно, было бы очень даже неплохо, если бы оно именно так и было и мне это всё просто мерещится, только я прекрасно осознавала: нет, ни черта не мерещится, и глинтвейн этот никак на моё сознание не повлиял, что, собственно, не удивительно, я же оборотень, а не луговая ромашка.

Зато теперь становится понятно, почему ведьма так рисковала. Если у неё там малыши, блин, да на её месте любая мать разодрала собственными руками реальность, только чтобы вернуться к своим малышам. Даже я, не имея собственных детей, это прекрасно понимала. Бедняга Льянка, даже представить не могу, что ей пришлось пережить.

Глава 23

Дин ненадолго отлучился, чтобы переодеться, поскольку его майка после моих коготков превратилась в жалкую, непригодную для носки тряпочку, а я осталась осмысливать сказанное оборотнем.

Поверить в какие-то параллельные реальности очень трудно, собственно, если есть другие миры, в том числе магический, как Реа, почему не может быть другой реальности, правда? И всё равно жутко. Где-то там, в другой ветке тоже есть я, другая я, насколько мы похожи? Есть другие папа и мама. Дядя Лео. Дин Картен, а вдруг там, в других ветках он всё-таки моя пара, и только в этой что-то пошло не так? Я не могла перестать об этом думать, а ещё тревожиться за нашу ведьму, как и думать о том: а вдруг и я не отсюда? Мотнула головой: да ну, нет, быть такого не может. Я ощущала себя на своем месте, несмотря на многие проблемы, я — это я, и я из этой версии реальности, и точка.

И всё равно страшно.

Обхватив себя руками за плечи, подошла к окну. Насколько в других реальностях мы друг от друга отличаемся, чем живем, чем дышим? Какие интересы? Ох, лучше бы я ни о чём таком не знала, честное слово. Не зря говорят: меньше знаешь, крепче спишь.

Скинув жилет вместе с сорочкой, повесила одежду в шкаф, стянула с вешалки пуловер, и по закону подлости, когда надевала, протискивая голову через темно-синюю ткань, дверь отворилась, и в помещение зашел Дин, застывая на пороге. В том, что вернулся именно мой оборотень, я не сомневалась, запах мне об этом сказал. Оголенных сосков коснулся прохладный воздух, собирая их в тугие горошинки. Сглотнула, рванув на себя жалобно затрещавшую ткань.

...Бесшумные осторожно-мягкие шаги.

Резко оборачиваюсь, сдувая с лица прядь волос, вскидываю голову к лицу, искаженному звериными чертами, ноздри трепещут. Медленно протянув руки, Дин поправляет на мне сбившуюся из-за поспешности ткань, ненавязчиво касаясь груди. Сдвигаю бедра от томительного жара внизу живота, он отводит назад растрепавшиеся косы.

— Ты прекрасна. Рад, что могу теперь тебе об этом говорить не мысленно, твоё откровение истинных ко мне чувств, маленькая снежная девочка, развязало мне руки.