Там, где обитает чудовище… (СИ). Страница 3

— Расель?

Глава 3

Мужчина, сидящий за дубовым столом, сделал легкий пас рукой, и на кончиках его пальцев заискрила пыльца, ширясь и кружа вокруг Генесовской конечности мудреной осью; затем язычки несколькими залпами раздались ввысь, перекидываясь на висящие на стенах светильниковые рожки. В помещении стало значительно светлее. Ясень восхищенно выдохнула.

В их мире магия ― привилегия исключительно высокородных, у простого люда ее не имелось, а ведь иногда очень жаль. Только на самом-то деле аристократам никто не завидовал, не находилось дураков, ведь чему там завидовать, если все они с одиннадцати лет и до полного совершеннолетия уезжали на обучение в закрытые маг школы, из каких и не выходили до самого выпуска, не видя ни родных, ни свобод. Кто там ведает, что с несчастными в тех мрачных академических стенах за столько лет происходило. И ведь не зря забирают, те самые магические страшные срывы изредка, да случались, вероятно в самом деле родичи Генеса погибли по его вине.

Некоторое время девушка внимательно рассматривала мужественное лицо в зелени магического отсвета. Правда Агнешки. Лорд в самом деле очень хорош собой. Черные с синевой прямые волосы свободно лежат на широких плечах, несколько прядей убраны за правое ухо, немного вытянутое лицо, овальный подбородок с едва обозначенной ямочкой, широкие черные брови вразлет, слегка раскосый разрез глаз, непроницаемые серо-голубые глаза в обрамлении черных ресниц, упрямая линия губ. Темно-синий камзол из качественной, богатой ткани с позументами.

Ясень-Ра любовалась высокородным как написанной кистью художника картиной и не более того, ведь всегда приятно смотреть на красивых, ухоженных людей. Они цепляют глаз любого.

Раздалась мелодичная трель; высокородный, не отрывая от спохватившейся и присевшей в поклоне девушки глаз, достал из маг-шкатулки пополам сложенный листок, краткую характеристику на соискательницу, так сильно напоминающую ему его прошлое; черными ночами горячо лелеемое прошлое…

— Представься.

— Мое имя — Ясень-Ра, лорд. Прибыла в Заводь для поиска работы и крова, — девушка непринужденным шагом приблизилась к мужчине и положила пред ним сорванный с колонны афиши измятый листок.

— Ясень-Ра… — неповторимый голос с приятными бархатными нотками вынудил девушку поддернуть плечами и потупить взгляд. — Откуда ты, Ясень?

— Отсюда, лорд. Из Туманного Грота.

— Ты здесь родилась? Кто твои родители?

Удивленная неожиданными расспросами, Ясень нахмурилась:

— Не знаю, лорд. Когда мне было десять, Ганна-Я, торговка западного рынка, наткнулась на меня в лесу, я не помню этого, все с ее слов. Она меня выхаживала несколько недель, затем заботилась до моего совершеннолетия, а после я начала хвататься за любую работу, в частности, помощницей по хозяйству в богатых домах.

— Ты обучалась в школе? Где ты научилась всему, что умеешь? Верно ли, что ты умеешь обращаться с почтовыми марками и доходными книгами? Кто тебя этому обучил?

— Ни в какой школе я не училась, лорд Генес. Меня всему обучала сама Ганна-Я, в том числе и почтовому делу, за что ей очень признательна.

— Настолько признательна, что по доброй воле отдаешь ей весь заработок?

Ясень изумленно вскинула голову на бессовестно иронизирующего лорда.

— Откуда вы знаете?

— Ты сказала, с совершеннолетия работаешь в богатых домах, минимальная заработная плата прислужницы — три золотых. У тебя нет ни семьи, ни собственных детей, таким образом, уже за полгода ты бы собрала вполне приемлемую сумму, чтобы уехать отсюда, но ты, мало того, что осталась, но и, судя по твоему внешнему виду, во многом себя ущемляешь, а если то так, все полученные средства ты отдаешь своей наставнице. Я прав, Ясень-Ра?

Проницательный взгляд Аида-Генеса обжег девушку не хуже раскаленного прута.

— Да, лорд, вы правы. Я признательна Ганне-Я не просто за многое, я признательна ей за свою жизнь и науку, и монеты ― это минимальное, чем я могу ей отплатить. Она очень плоха. Уже несколько лет болеет неясной хворью, наш лекарь говорит — это мор, и Ганне осталось недолго… — Ясень осеклась и опустила глаза к башмакам. — За те года мне частенько приходилось разбираться с бумагами и бегать не только на почту, вставать за прилавок на рынке, но и заниматься другими ее поручениями, так и прошло мое обучение.

Аид удовлетворенно кивнул, достал из ящика стола увесистый мешочек и положил пред собой, поманил сбитую с толку девушку к себе.

— Ты принимаешься в Туманную Заводь на должность моей личной помощницы, Ясень-Ра, с испытательным сроком в три дня. Возьми. Здесь хватит на добротную одежду и почтовую сумку, это твое первое задание. Иди. Жду тебя в моем кабинете завтра утром в семь. Не опаздывай. Дорогу спросишь у любого стража. Постой и белье запросишь у кастеляна.

…За пришибленной девушкой, прижимающей к груди мешочек монет, захлопнулась дверь. Лоб Аида-Генеса рассекла хмурая складка, маг достал из почтовой шкатулки присланную шпионами-тайниками характеристику на девушку, несколько раз перечитал, находя в краткой информации полное подтверждение ее слов.

Откинув желтый лист, мужчина сжал переносицу пальцами, совершенно не понимая, как это возможно. Как возможно то, что столь разные положением и характерами девушки могут быть так сильно внешне между собою похожи? Такое ведь попросту не может быть. Однако ведь было. Если бы Аид допускал хотя бы небольшой процент, что его семья и невеста могут быть живы, у него бы и тени сомнений не возникло в истинной личности Ясень.

Решительно поднявшись, Аид подошел к секретеру, магией открыл потайную полку, где уже долгие годы хранились личные вещи его семьи и фотоснимки. Он достал повернутую оборотной стороной картину, перевернул; кадык нервно дернулся, челюсти сжались. Со снимка на него смотрели давно погибшие родичи и… она. Его несостоявшаяся невеста. Родичи улыбались так светло и тепло, будто всего через месяц с ними не случится того, что случилось, а она — спокойно и нежно, словно и не станет случайной дланью краха его рода.

Расель-Дефабиано, младшая принцесса западного королевства, по официальной версии, за год до трагедии прибывшая на воспитание в род будущего мужа, как то полагается по обычаю тех земель.

Если представить на секунду, если допустить, что его родных в тот день не убили, их похитили и удерживали где-то столько лет, а Ясень ― именно сбежавшая Расель… Аид зажмурился, полынная горечь стерла забрезжившую было надежду, пальцы сжали раму до белых фаланг.

Допустить можно все что угодно, только он видел, видел их тела.

Ко всему прочему, выживи Дефабиано, ей было бы столько же, как и ему самому, ведь они одногодки, в то время как горожанке Ясень-Ра не больше двадцати пяти.

Аид задумчиво смотрел на невесту, обрисовывал кончиками пальцев овальное лицо, мягкие, словно пух, каштановые волосы, прихваченные с боков живыми нежнейшими бутонами роз, в тон оттенка ее кожи, вздернутый носик, фиалковые глаза и маленький пухлый рот.

Его несостоявшаяся супруга.

Генес со сдержанной злостью вкинул портреты на место, с глухим стуком захлопнулась полка. Маг чеканно обернулся, скрестились за спиной руки с длинными пальцами, унизанными перстнями, беззвучно слетело заклятие, превращая характеристику Ра в пепельный грифель.

Глава 4

За время аудиенции Ясень народу в домике существенно прибавилось, да так, что и яблоку не нашлось бы места для падения. В спёртом воздухе витало напряжение, затаенный страх с привкусом обреченности, неприятным осадком жалящий кончик языка. С трудом выбравшись на улицу, девушка оказалась еще в большей толпе.

— Разойдитесь, не напирайте! — в людском гудящем гомоне раздавались суровые выкрики стражей, неприятно звенел и скрежетал металл оружия и лат. — Аид-Генес примет каждого. В сторону! В сторону, сейчас же!

Однако порядком напуганный и находящийся на грани отчаянья народ будто бы и не слышал предупреждений, каждый желал протиснуться в нутро домика, словно уверовав: чем скорее их примет лорд, тем выше их шансы на получение рабочего места. Ясень зажали со всех сторон, мешая не только сделать и шага, но и свободно вдохнуть; мужской локоть больно ударил под ребра, точно оставив синяк, еще одна сильная конечность порядком давила на солнечное сплетение, а выкрутиться — никак, ее точно зажали в кузнечных стальных тисках.