Точка Бифуркации XIV (СИ). Страница 8

— Нормально по ушам-то жахнуло! — как всегда влез со своим комментарием Сатир, вжимая голову в плечи. Он на секунду отлепился от земли, грозно уставился в сторону ящеров и добавил: — Щас как трахну в ответ, черти зелёные!

— И не только по ушам, — заметил другой боец, впервые за долгое время нарушив своё молчание.

— Если будем ловить на себя такие прилёты — мы до цели не доберёмся, — немного поразмыслив, произнёс Волков. — Придётся ползти.

Бойцы тут же припали на животы. Отряд словно стал частью окружающего пейзажа, временно пропадая из вида врага.

— Акелыч, мне, может, дрон поднять? Хоть картинку дам… — сквозь грохот битвы в наушниках группы вновь раздался голос Сатира, приглушённый, но удивительно бодрый.

— Действуй, — без секунды промедления, тут же ответил Волков. — Филимон, тащишь Сатира, — следом добавил он, на что последний довольно ощерился, что в условиях окружающего сражения, медленно переходящего в самую горячую стадию, выглядело весьма контрастно.

Спустя мгновение, Сатир уже возился со своим рюкзаком, спешно вытаскивая из него беспилотник. Машинка вспорхнула в воздух с лёгким жужжанием — и тут же исчезла в небе. Размером с апельсин, округлая, матово-чёрная, она мгновенно облетела поле боя, описав небольшой круг, и следом вернулась назад, зависнув над группой высоко в небе.

Одновременно с этим, передвигающийся по-пластунски отряд получил перед глазами визуальное отображение окружающего пространства. Полупрозрачная картинка всплыла в интерфейсах тактических визоров, наложившись на реальные очертания местности.

— Вижу их танк, господа, — нарушил образовавшуюся в радиоэфире группы тишину Сатир, спустя несколько минут напряжённого движения ползком по полю. — Красавец. Больно плотно работает по нашим. Может, малость его покалечим?

Камера с дрона чётко отображала громадную машину, сверху похожую на обычный серый прямоугольник с вращающейся башней. Из её главного орудия раз за разом вылетали яркие шары энергии, сотрясая воздух на передовой.

— Может, и покалечим, — отозвался Волков, задержав взгляд на тактическом отображении. — Но только когда доберёмся до их позиций. Хотя…

На этих словах, приглядевшись к огромной футуристичной военной машине, неутомимо палившей по округе из мощной плазменной пушки, он внезапно резко передумал. Перед глазами Михаила чётко предстала картина, как этот «танк» развернёт свою башню и начнёт работать уже по его отряду. А с учётом того, что проблем и противников, когда они поднимутся возле позиций врага, будет с избытком, отвлекаться ещё и на эту махину ребятам будет точно не с руки.

— Филимон, сам справишься?

— Справлюсь, — хмуро покосившись на парящую в десяти сантиметрах от земли тушку Сатира, бросил мужчина в камуфляжном костюме и добавил: — Вечно этот хер что-то придумывает, а работать мне.

— Не бухти, — усмехнулся Сатир, не отрываясь от панели управления дроном. — Я для всех стараюсь.

Впрочем, в голосе его слышалось явное довольство и даже плохо скрытое ехидство.

Филимон, тем временем, приподнявшись на колени и слегка высовывая голову из травы, безошибочно уставился в нужную сторону. Его глаза не моргали — взгляд цеплялся за каждый контур, за каждое движение. Всё пространство вокруг сотрясалось от грохота битвы: деревья и трава горели очагами, напоминая о том, что фронт больше не имел чётких линий. Бесконечные взрывы, едкие облака пыли, снопы искр и пульсирующие заряды заставляли небо мерцать зловещими переливами. Без остановки мелькали вспышки вражеских пушек, а где-то выше, над верхушками сосен, рассыпались оранжевые цветки разрывавшихся в небе над базой иномирцев бомб.

Но несмотря на весь этот шум и хаос, несмотря на оглушающую плотность сражения, ящеры не были застигнуты врасплох. Они прекрасно знали, что к ним крадутся, ползут, приближаются, иногда даже без прикрытия, десятки штурмовых групп людей. Поэтому реагировали жёстко и системно. Работали не только пехотные отряды, но и собственная артиллерия, те же самые танки, а также необычного вида дроны — громоздкие, мощные, шарообразного вида беспилотники, с внушительного вида турелями по бокам.

Правда, людей эта угроза трогала в меньшей степени — крупные дроны на подлёте без труда перехватывались телекинезом и быстро приходили в негодность, не успевая причинять особых неудобств. Собственно, по большей части именно это произошло и с инопланетной бронемашиной, дополнительно укрытой собственным энергощитом — тяжелый танк приподняло в воздух, после чего его дуло стало задираться вверх, описывая тем самым ровную дугу в пространстве, беспомощно жужжа приводами и грохоча моторами. В финале эта махина оказалась аккуратно уложенной на собственную башню стволом в сторону, без какой-либо возможности участвовать в дальнейших боевых действиях.

— Я думал, ты его ещё в воздухе как ребёнка покачаешь — так аккуратно уложил… — с сарказмом отозвался Сатир, внимательно, как и все остальные, наблюдая за происходящим.

— А зачем его курочить? Если переживёт этот бой — себе потом заберём, — мечтательно бросил Филимон, вновь падая на живот в нескольких метрах от основной группы.

— Тишина! — хмуро бросил Михаил, не поворачивая головы. Жест рукой — и группа без заминок продолжила движение.

Бой начался стремительно. Почти сразу, как прикрывающая их трава начала редеть, как только появилась открытая полоска между ними и ближайшими укреплениями врага, ползти стало бессмысленно. Волков первым поднялся на ноги — и остальная группа почти синхронно последовала за ним. Им больше не требовалось скрываться: они вышли в зону прямого контакта.

Мгновенно по барьеру ударили первые разряды — ослепительные, режущие зрение даже сквозь защитные фильтры. Купол задрожал, но с лёгкостью выдержал первый натиск ящеров. В ответ на это — без лишних звуков и не теряя времени — люди рванули вперёд. Применяя силу телекинеза, они буквально отшвыривали первую линию вражеской пехоты от их позиций вглубь леса, тем самым открывая себе проход. За этим моментом последовало нечто, чего иномирцы и вовсе не ожидали: обрушившиеся на них в атаку люди вдруг обнажили стальные клинки.

Блеск артефактных мечей стал тем рубежом, за которым вражеский барьер переставал быть гарантией выживания. Ящеры пытались стрелять, удерживать позиции, действовать по инструкции. Но всё происходило слишком быстро. Люди — одетые в странную, толком ничего не защищающую броню, измазанные в пыли и крови — сближались с одарёнными рептилоидами так резко, как будто мгновенно преодолевали десятки метров.

Как стало понятно, что именно эти иномирцы владеют какой-то силой? Очень просто — эти ящеры, в отличие от обычной пехоты, не только были одеты иначе — преимущественно в матовую броню тёмных оттенков, но и намного хуже подвергались воздействию телекинеза.

А вот что против них действовало отлично, так это холодная сталь артефактных клинков. Пытаясь отстреливаться с помощью своих винтовок по надвигающейся на них группе оскалившихся людей, ящеры не заметили, как те оказались критически близко. Блеск стали, удивлённые всхрипы и полные отчаяния взгляды. Именно в эту секунду кое-кто из прибывших на эту планету вторженцев наконец-то стал подозревать, что местные аборигены — это не безобидные отсталые существа с глупыми палками в руках, которые, по идее, не должны были пробивать их барьеры, и сражаться с ними придётся изо всех сил.

Осознание дало импульс к кооперации и попытке дать достойный отпор.

— А-а-а! Голова! — закричал Сатир и тяжело рухнул на колени.

Его пальцы вцепились в виски, а лицо исказила гримаса боли. Глаза, мутные от напряжения, были направлены в сторону врага, а губы дрожали от еле сдерживаемого стона.

— Фил, Рэм, ваш слева! На десять часов! — клинком указал Волков на фигуру ящера, стоящего с вытянутыми руками, будто он и был центром этого ментального давления.

Сам же он на этом моменте резким рывком сорвался в ту же сторону, рыбкой ныряя вниз и тут же уходя в кувырок, чтобы через секунду возникнуть напротив врага. Впрочем, так легко противника достать не удалось — ящер, будь тоже не дурак, почуяв угрозу, резко сместился в сторону, ловко и проворно двигая своими лапами, словно предугадывая движения человека. Одновременно с этим, поток давления, словно кнут, обрушился на Михаила.