Точка Бифуркации XIV (СИ). Страница 24

Охраны в этом крыле было много, но перед нами и нашей целью стояли только эти две застывшие в неподвижности статуи. Правда, таковыми они тут же быть перестали, едва перед их лицами появилось трое незнакомцев с оружием в руках. Взгляд одного из них метнулся ко мне, другой сразу же потянулся к эфесу своего меча.

Мгновение растянулось.

Обмен взглядами из-под бровей. Гневный оскал. Попытка рвануть вперёд, дёрнув за рукоять оружия.

Но висевшие на поясах клинки вытащить из ножен бойцы не успели. Они, в целом, ничего больше сделать не успели — материализуясь в коридоре напротив охранников, я сковал обоих телохранителей телекинезом, жёстко подавляя любые их поползновения к какому-либо сопротивлению. Одновременно с этим появившиеся по обе стороны от меня Степан с Максимом тоже не бездействовали — хладнокровно и резко их клинки вошли в живую плоть, почти синхронно пронзая шеи противников.

Всё произошло за секунды. Без суеты. Практически без звука.

Зрачки стражников расширились, лица перекосились в предсмертном ужасе, но следом же очень быстро обмякли.

На миг зависнув на месте и дождавшись, пока тела этих людей займут мои демоны, я, переглянувшись с товарищами, протянул ладонь к дверной ручке и осторожно на неё нажал.

Не поддалась.

Дверь, как и следовало ожидать, оказалась заперта изнутри. Я слегка щёлкнул языком, бросив на друзей быстрый взгляд. Те в ответ посмотрели на меня без особого удивления — сегодня ни один этап нашего плана без дополнительных сложностей не обходился, и с этим нам всем оставалось только смириться.

— Ломаем или?.. — негромко бросил Степан, также попытавшись аккуратно пошевелить металлическую ручку.

Вариантов действительно было немного. Первый — войти внутрь, что называется, «с ноги», то бишь выломать даром дверь и, в лучшем случае, разбудить только князя, но, что более вероятно, пригласить сюда всю имеющуюся в здании охрану. И второй вариант — это постараться войти внутрь без лишнего шума. Как? Была у меня одна мысль.

Мои маленькие звёздочки, мой рой светящихся безжалостных убийц… с виду почти безобидные, но в действительности — абсолютно безжалостные к любому материалу, любой плоти, любой преграде. Эти ребята всегда меня выручали, и сегодня по первому зову они также быстро пришли на помощь. Стоило мне только сосредоточиться, как в воздухе возле моей ладони вспыхнули первые огоньки — бледно-оранжевые, едва светящиеся в темноте. А уже в следующую секунду, подчинившись моему мысленному приказу, они скользнули к дверной щели.

Не знаю, что там было помимо обычного замка: засов, шпингалет или ещё какое-то сдерживающее дверь устройство, но звёздочки справились на пять баллов. С едва слышным жужжанием, они без всякого труда прожгли сдерживающий дверь металл, после чего единственная преграда между нами и князем Пожарским беззвучно отворилась, открывая для нас вход в хозяйскую спальню. Я слегка улыбнулся, кивнув друзьям. Те переглянулись между собой и, выставив перед собой оружие, последовали за мной внутрь.

К виду шикарных барских покоев я был уже давно привычен, а потому внимания на всякого вида роскошь обращать не стал. Есть цель, есть момент — надо действовать. Примерно так же, судя по внимательным взглядам, уставившимся в сторону кровати с высоким балдахином, считали и мои друзья. Очередной раз обменявшись безмолвными взглядами, прикрыв за собой дверь, мы неспешным шагом, дабы не разбудить противника раньше времени, принялись обступать княжеское ложе.

— Один, — губами, почти беззвучно, произнёс Максим, глядя на темнеющую под покрывалом фигуру. Взгляд товарища заострился, как у охотника, заметившего добычу.

«Естественно, один», — машинально пронеслось у меня в голове. Мы с моими бесами неделю подбирали день, а точнее ночь, когда княгиня окажется вне крепости. Более того, пришлось прибегнуть к некоторым… «средствам», чтобы этот момент создать.

Отметив, что Стёпа, занеся клинок, встал по правую сторону от кровати, а Максим — по левую, я вытянул вперёд левую ладонь и, следом отдав приказ Нах-Наху переноситься ко мне, выпустил щупальца телекинеза в сторону лежащего на кровати Пожарского.

Всё произошло за долю мгновения: тело аристократа с резким рывком подорвалось вверх и, будто марионетка, дёрнутая невидимой рукой, развернулось ко мне лицом в вертикальной плоскости. Затем его руки, подчиняясь воздействию моей силы, широко разошлись в разные стороны и затряслись от напряжения, а лицо ублюдка задралось вверх — так, чтобы я мог его видеть. Хотелось заглянуть в его глаза, почувствовать страх, увидеть дрожь перед неизбежностью момента расплаты… но внимание невольно опустилось ниже.

В этот момент из-под рубахи князя вывалился камень, повисший на золотой цепи под его горлом. Не раздумывая ни секунды, я резко рванул его телекинезом, и в следующий миг украшение с хрустом слетело с шеи Пожарского, устремившись в мою раскрытую ладонь.

Проснулся Геннадий Семёнович, к слову, моментально. И важно отдать ему должное — в ту самую секунду, когда разум окончательно вернулся в тело, не было с его стороны ни паники, ни жалких попыток мне угрожать, ни даже удивления. Только моментальная оценка ситуации и стремительная реакция. Пожарский молча высвободил колоссальный пласт энергии, и прежде чем кто-то из нас успел что-либо предпринять, всё помещение буквально содрогнулось от её мощи. Комната мигом превратилась в самый настоящий филиал Ада.

Языки оранжевого пламени сорвались с потолка, обрушились со стен, вырвались из-под пола и охватили каждый предмет вокруг. Шторы зашипели, материя подхватилась огнём, в воздухе завоняло едким дымом. Щит начал гудеть, поглощая входящий урон и понемногу расходуя свой ресурс. Любому бездарному здесь бы грозила очень быстрая смерть, но в схватках одарённых всегда иначе — всё будет упираться в личный барьер и, что более важно в данном случае, наличие воздуха.

К счастью, не только Геннадий Семёнович имел молниеносную реакцию — мои товарищи тоже не подкачали. С небольшой задержкой друг от друга они нанесли удары по вытянутым конечностям Пожарского, стремясь решить исход схватки радикально и быстро, отрубив ему руки. Но увы, первые попытки вышли комом — сталь отскочила от тела князя, не сумев причинить ему никакого урона.

Только лишь яркие вспышки на пальцах аристократа оповестили нас о том, что удары пришлись куда надо. Отработавшие артефакты задымились и следом же потеряли свою силу. В ответ на эту атаку по комнате почти сразу разошлась ещё одна волна пламени, вгрызающегося в наши барьеры. Меня, как уверен и моих товарищей, обдало жаром. Температура внутри комнаты стала подниматься ещё быстрее — на лбу выступила испарина, вдобавок к этому, становилось трудно дышать. Загорелись, казалось, даже камни внутри стен. Вместе с ними вспыхнули звериной яростью и глаза Пожарского. Теперь он уже точно полностью пришёл в сознание и всеми силами пытался вырваться из моего захвата.

Мне пришлось вытянуть перед собой уже обе руки и забыть обо всём другом, чтобы всеми силами удержать врага. Я буквально чувствовал как он отчаянно старается сбросить мои оковы, одновременно пытаясь атаковать в ответ стихией. Слышал, как он рычит от отчаяния и до самого конца отказывается мириться с тем, что практически уже произошло. Мы с Пожарским в самом что ни на есть буквальном смысле слова пытались прожечь друг друга взглядами, используя для этого, правда, разные инструменты — он жёг оранжевой струёй гудящего от напора пламени, а я спустил на князя отряд своих не менее агрессивных светлячков.

— А-РХРГР! — сорвалось с губ аристократа, больше похожее на звериный рык, чем на человеческий звук.

Одновременно с разнёсшимся по трещавшему от пожара помещению воплю, на обугленный, практически сгоревший матрас, упали отрубленные по локти руки противника, а сам он спустя миг «поплыл» и потерял сознание от болевого шока. Случившееся моментально знаменовало собой нашу победу в этом не очень длинном, но невероятно нервном и жарком бою. Только с четвёртой попытки моим друзьям удалось совершить задуманное, перепортив на теле Геннадия Семёновича за прошедший десяток секунд не менее шести артефактов, исправно защищавших его тело.