Перекресток воронов. Страница 11

– Что подтвердилось? Каким образом?

– Один выжил. С месяц назад. Кишки двумя руками придерживал, но как-то доплелся до деревни. И пока жив был, успел подтвердить. Кот. Черный. Большой. Большой как телок. Ну, решили, дело ясное. Это кот чародейки. Вырос магическим образом и мстит за свою хозяйку.

– Слушаю дальше.

– В лес уж никто больше не ходит, кроме как толпой. А толпу-то эту тоже собрать нелегко, ибо все в страхе. А там в лесу поляны есть, косить их надо, иначе сена не хватит. Вот и постановили старшие ведьмака вызвать. Деньги собрали. Табличку сделать велели, ну я сделал, повесил. Рад тебя видеть так быстро. Мечи, я вижу, у тебя при себе. А у меня на хранении их деньги. Убьешь чудище, выплачу.

– Я должен убить кота. Кота чародейки?

Августус Хорнпеппер какое-то время молчал.

– Я кузнец, – сказал он наконец, пристально глядя на ведьмака. – Никаких чар не боюсь, ибо сам тут колдовством занимаюсь. А ты что думал, как того добиться, чтоб твердое железо размякло и под молотом какую хочешь форму приняло? Это огненная магия и демоническая сила, не иначе. Да вдобавок я низушек. Ко всему устойчивый.

Геральт промолчал. Кузнец снова кашлянул, сплюнул.

– Ко всему я устойчивый, – повторил он. – К брехне о чародействе устойчив тоже. Потому как спокон веку такое бывает, что скот дохнет, а куры не несутся. Рыба мрет, когда вода зацветает. Косари калечатся, когда по пьянке за косы берутся. А понос у старосты? Сверхъестественный, что ли, понос? Покажите мне, милсдари, что естественней поноса. Вывод отсюда выводится простой: не было тут ни чар, ни сглаза, ни какой иной дьявольщины. Бабе невинной шею свернули, вот чего. Вижу, что совсем тебя не трогает то, что я говорю.

– Я тоже устойчивый.

– Ну да, с твоей-то профессией ты обязан быть, это ясно. Что ж, пусть каждый своим делом занимается. Мое дело молот да наковальня. Баба невинная убитая – это дело старосты и судов. Твое же ведьмачье дело – грохнуть то, что в лесу людей убивает. Ибо что-то все же убивает. Хотя спорить могу, точно не бабкин кот. Чего, ведьмак молодой, как думаешь?

– Для простоты, – ответил Геральт, помолчав, – допустим, что это кот. Название ничем не хуже любого другого. Перейдем же, однако, к подробностям. Сколько там у тебя на хранении? Сколь много мне деревня за кота заплатит?

Кузнец снова какое-то время молчал. Потом цокнул языком.

– Велели мне, – сказал он наконец, – торговаться с тобой усердно. Начать с двухсот… Обожди, не крути головой, дай мне закончить. Они, хоть и нищие, недостойны того, чтоб я для них торговался. Согласны дать максимум пятьсот марок, столько насобирали. Так мы с тобой и договоримся, не торгуясь.

Молчание Геральта низушек воспринял как согласие, и не ошибся.

– Ну ясное дело, – бросил он как бы между прочим, – предоплаты не будет. Даже об авансе разговора нет. Я их опасения понимаю. Потому как если б, допустим, меня местный народ, невинных женщин убивающий, считал за поганого мутанта, разносчика чумы да миазмов, за падкого на девок извращенца, если б брезговал мною так, как они тобой… Мне б не показалось слишком неэтичным взять деньги вперед и свалить. Так им и надо. Ты об этом не думал?

– Нет. Ни на минуту.

– Ну я так и полагал. Да чего там, уверен был. Но спросить нельзя, что ли?

От края бора до кузницы была неполная миля. На середине этого расстояния стояло нечто, еще осенью наверняка бывшее повозкой с сеном, а сейчас превратившееся в заросшую руину, у которой от былого великолепия остались лишь оси да колеса, которые колесник соорудил из материала получше, чем все остальное. Три колеса, четвертое было сломано. Нетрудно было догадаться, что поврежденную повозку бросили в панике, как только выпрягли из нее коня – чтобы способней было удирать. И смельчаков вернуться за ней потом не нашлось.

Геральт задержался у повозки, минутку понаблюдал за краем леса. Потом приступил к подготовке. Согласно с принципами, вдолбленными в него в Каэр Морхене.

Достал меч. Оружие довольно серьезно отличалось от обычных боевых мечей своего класса. Меч ведьмака, выкованный из метеоритной стали, имел полную длину в сорок с половиной дюймов, из которых на сам клинок приходилось двадцать семь с четвертью. У обычных мечей клинок был либо на дюйм короче, либо на дюйм длиннее. Меч ведьмака весил тридцать семь унций. Обычные мечи, даже те, что короче, как правило, были значительно тяжелее.

Он проверил остроту клинка. В принципе это было не нужно, поскольку лишь вчера ее проверял. Но таковы были правила работы.

Из сумки он вытащил небольшой ящичек. Нажал пальцем на секретную впадинку, открывающую крышку. Внутри, в проложенных мягкой тканью ячейках, тесно стояли флакончики темного стекла. Их крышечки выстроились ровными рядами, как солдаты в строю. Геральт закрыл глаза. Он умел – обязан был уметь – узнавать флакончики на ощупь, знать их место в шкатулке и индивидуальную для каждого, легко распознаваемую прикосновением пальца форму крышечки. Он дотронулся до флакончиков, определяя их один за другим. Лечащие эликсиры: Иволга, Черная Чайка и Чибис. Морфирующие: Трясогузка, Черный Дрозд и Цапля. Метаморфирующие: Козодой и Чечевица.

Он сделал по глотку из двух – Черный Дрозд и Цапля. Решил, что этого должно хватить.

И бодро двинулся в сторону леса, сквозь вымахавшие выше колена травы.

У заката был цвет копченого лосося.

Гораздо позже – и очень неохотно, кстати – Геральт мысленно возвращался к этому случаю. И всегда приходил к выводу, что выжил он, собственно, по чистой случайности. И что в том, что он выжил, собственная его заслуга была минимальной. Что жизнь ему спасло в первую очередь время года. И во вторую очередь то, что кот, которого ему предстояло убить, котом вовсе не был.

Лес был весенним, негустым, прозрачным в свете луны. И по-весеннему выстланным ковром гниющих листьев и опавшего прошлогоднего сушняка. Но тем не менее, если бы это кот атаковал из засады, то атака была бы бесшумной. Однако это был не кот, и его когти не прятались в мягких подушечках лап. И треск сухой ветки выдал его. А реакция ведьмака, принявшего эликсир, была достаточно быстрой, чтобы он смог избежать коварной атаки.

Он отскочил, а точней резко бросился в сторону, упал на колени, туша атакующего чудовища лишь отерлась о него, а когти едва коснулись плеча. Тварь изогнулась в прыжке точно лента, атаковала вновь, еще не коснувшись земли. Геральт не успел подняться с колен, но успел выхватить меч. И нанес им удар.

Удар был неприцельным, лезвие лишь скользнуло по плоской голове твари и срезало часть скальпа вместе с торчащим из головы пучком щупалец. Зоррил – Геральт уже понял, что перед ним зоррил – припал к земле, затряс башкой, разбрызгивая вокруг кровь. Зверь больше походил на ящера, чем на большого кота, хотя пучки щупалец на голове и впрямь могли напомнить кошачьи уши. Да и белые клыки в пасти тоже отчасти смахивали на кошачьи. Длинный хвост, сейчас хлещущий по сухим листьям, чудовище также использовало по-кошачьи, для балансировки в прыжке.

Огромным прыжком зоррил бросился на ведьмака. Геральт и на этот раз ускользнул от атаки, но и на этот раз без изящества, отпрыгнув более отчаянно, нежели ловко. Однако вновь сумел ударить, широко и бестолково, но метко, почти отрубив одну из передних когтистых лап зоррила. Монстр, несмотря на это, успел цепануть ведьмака когтями другой лапы, но вместо того, чтобы разорвать тело, они лишь скрежетнули по серебряным шипам куртки. Зоррил рухнул на траву, а ведьмак ударил мечом сверху, изо всей силы. Кровь взметнулась фонтаном, тварь бешено завыла, несмотря на распоротое брюхо уже готовясь к новой атаке. Геральт с разбега рубанул еще, клинок дошел до позвоночника; зоррил свернулся, страшно, почти по-человечески, закричал, ведьмак снова ударил, достал до спинного мозга. Зоррил задергался, начал рвать когтями землю. Геральт ударил еще раз, перебивая позвонки в другом месте. Зоррил визжал и метался, Геральт рубил. И тоже визжал. Зоррил выл, Геральт рубил. Раз за разом, как дровосек топором. Зоррил уже не выл, лишь скулил.