Красная шапочка для босса (СИ). Страница 16
Очень хочется отодвинуть неприятный момент и постоять в коридоре, но я уже давно поняла: чем дольше тянешь резину, тем поганее потом себя чувствуешь. Поэтому давлю в себе трусливое побуждение, стискиваю зубы и решительно стучу по дверному полотну. Три раза, громко.
Пусть не думают, что меня так легко запугать!
- Войдите, - натужно-простуженно отзываются изнутри.
Голос ректора Грызлова ни с кем не перепутать. У меня всегда было впечатление, что у этого толстяка с невероятно увесистым брюхом слой жира обволакивает не только дряблые телеса, но и сами голосовые связки. Потому что сипит он всегда так, будто только вчера из запоя вышел или сорвал связки воплями в караоке. Тем не менее, это его самая обычная манера разговора в любом состоянии и в любое время суток.
Я перешагиваю через порог и настороженно останавливаюсь.
Никого постороннего тут пока нет. Ректор сидит в своем кресле, грузно навалившись пухлыми локтями на столешницу и задумчиво покачивает в пальцах свой мобильник. На меня он смотрит как-то странно - не устало-пренебрежительно по обыкновению, как я ожидала, а с чрезмерно оживленным любопытством. Как будто заглянул под кухонный умывальник, предполагая найти там таракана, но вместо этого обнаружил свою старую позабытую заначку.
- Явилась, значит, - комментирует он, продолжая непонятно изучать меня. - Ну... доброго утречка, Зайцева! Вы, скажем прямо, умеете удивлять с утра пораньше.
Вот и как реагировать на подобное заявление?
- Здрасьте, Захар Семëнович, - скованно выдавливаю я. - Наш декан сказал, что надо прийти к вам. Готова ответить на любые ваши вопросы, если они есть.
Ректор пару секунд барабанит пальцами по столу и поглаживает жирный двойной подбородок, усиленно размышляя о чем-то. Затем наконец открывает рот:
- О ваших приключениях в полиции я уже наслышан. Это, конечно, форменное безобразие...
- Захар Семëныч! - дверь распахивается, и в кабинет вваливается запыхавшийся декан. - Прошу прощения, пробки. Зайцева уже тут? Прекрасно.
- Присаживайтесь, Константин Бесланович, - кивает ему ректор. - И давайте тезисно обсудим вашу инициативу, без лишних эмоций.
- Комиссия по отчислению уже сформирована?
Я холодею, услышав страшный для меня вопрос. Неужели всë уже решено окончательно?!
- Она у нас утверждена на постоянной основе, - ректор с еле заметным неудовольствием кривит толстые губы. - Но вы сначала изложите, в чем провинилась Зайцева. Возможно, нарушение нашей студентки не настолько серьезно, чтобы отвлекать членов комиссии на такие пустяки...
- Пустяки? - озадаченно повторяет Кащеев и тут же гневно раздувает ноздри. - Во-первых, она замечена лично мной в несоблюдении режима учебного процесса. А во-вторых, полиция задержала ее за административное правонарушение - кражу чужого имущества. Помнится, Захар Семëнович, мы отчисляли студентов и за меньшие грехи...
- По-моему, вы слишком пристрастны к девушке, Константин Бесланович, - морщится ректор, и у меня тихо отвисает челюсть.
Он что, защищает меня? Да быть такого не может! Во-первых, Грызлов - родственник вредной Полинки. А во-вторых, судя по университетским слухам, ректор действительно никогда не вставал на сторону провинившихся студентов просто так. Смягчить его можно было только ценными связями или увесистой взяткой. А у меня ни того, ни другого.
Хотя...
- Захар Семëнович! - темнеет декан. - Но мы же с вами уже предварительно обсуждали это, и мне показалось, что наши мнения совпадают..!
Неудачную кащеевскую формулировку Грызлов подхватывает моментально и охотно подтверждает:
- Вам показалось. Как грамотный и дальновидный руководитель высшего учебного заведения, я обязан учитывать последствия рискованных решений... - А затем демонстративно повышает градус недовольства: - У нас выпуск экономистов и юристов каждый год страдает от нехватки перспективных мест для практики, а вы тут нагнетаете бурю в стакане воды от нечего делать!
Худая физиономия Кащеева недоуменно вытягивается.
- А при чем тут экономисты и...
Его прерывает уверенный звучный стук в дверь, которая открывается сразу же, без выжидательной паузы. Ректор продолжает спокойно сидеть, не моргнув и глазом, а мы с деканом синхронно оборачиваемся.
- Приветствую, Захар Семëныч, - небрежно здоровается выросший на пороге Волчарин. - Я за своей сотрудницей. Недоразумение исчерпано, полагаю?
Сердце взволнованно подпрыгивает в груди при виде невозмутимо-красивого мужественного лица с холодными серыми глазами. Пришел! Он пришел в универ... сам, лично...
Я тихонько закусываю губу, чтобы унять свое буйное девичье воображение. Но внутренне меня всë равно потряхивает от волнения.
Господи, только бы не нафантазировать себе на радостях чего-то лишнего и не поверить в собственную выдумку! Например, то, что Волчарин всë это делает только ради меня... и вообще я значу для него больше, чем просто «креативная смышленая сотрудница».
Нет, Марина, нет и еще раз нет! Даже думать об этом не смей. Мало было недавнего разочарования в Димке, парне твоей мечты?
Грызлов расплывается в широкой радушной улыбке. Более того, он даже вытаскивает свою неповоротливую тушу из-за стола, чтобы встретить моего босса с гостеприимно протянутой для пожатия рукой.
- Максим Романович, рад вас видеть, сердечно рад! Да вы присаживайтесь, присаживайтесь..! Я бы очень хотел обсудить пару моментов насчет участия наших студентов в программе стажировки у вас в «Сэвэн», которую вы так любезно предложили... Найдется минутка?
- Найдется, - Волчарин мельком смотрит на часы. - Могу уделить вам целых пять минут.
- Замечательно!
Кащеев взирает на них с неподвижностью мумии. Потом до него доходит наконец вся суть происходящего. Он переводит на меня озадаченный взгляд, моргает... и вдруг чудесным образом стирает с лица брюзгливое выражение, с которым обычно всегда смотрит на студентов. Худое неприветливое лицо даже кривится в безуспешной попытке изобразить доброжелательность, и мне становится противно. Просто противно.
- Максим Романович, - страдальчески говорю я, - можно мне вас в коридоре подождать?
Волчарин бросает короткий цепкий взгляд в мою сторону. Словно ощупывает невидимым радаром, изучая эмоциональное состояние. И от этого его внимания у меня внутри, где-то в глубине живота, вспыхивает приятно горячий огонëк, пробирая мурашками аж до самого копчика. А щëки горят от прихлынувшей к ним краски.
Ох, Максим Романович, что же вы со мной делаете-то...
Не смотреть в его серые глаза. Не смотреть! Пусть он этим своим пронзительным взглядом вон гвозди лучше пойдет позабивает, чем мой самоконтроль. Не понимаю, почему так долго пялится? Нет во мне ничего такого особенного.
Не выдержав, молча роняю взгляд на пол. По ощущениям, на моих щеках вполне можно яичницу жарить.
- Хорошо, - говорит наконец босс. - Жди меня снаружи, никуда не уходи.
Я киваю, не глядя на него, и торопливо выскакиваю за дверь.
Глава 17. Ловушка
Ждать Волчарина прямо возле двери не хочется, и я отхожу по коридору подальше. Вдруг декан еще выйдет неожиданно и с вопросами прицепится, а мне с ним не то, что разговаривать - даже стоять рядом мерзко. Бесят люди, которые готовы вот так, не разобравшись в слухах, запросто разрушить чье-то будущее из-за собственной мелочной прихоти!
Повезло мне. Всë-таки нытье родни для ректора вряд ли пустой звук, мог сделать Полинке приятное и вышвырнуть меня из универа. Если бы не Волчарин, неизвестно, как бы всë сложилось...
Мысль о боссе вызывает новую вспышку жара у меня внутри. Только теперь не в животе, а прямо в груди. В самом сердце. Но этот жар не физический, как в кабинете, а какой-то... нежный... душевный, что ли.
И для меня самой же лучше считать его простой человеческой благодарностью. Да-да-да. Я уверена. Это точно благодарность!