Несмеяна для босса (СИ). Страница 6

При магической фамилии “Батянин” ноздри Германа Мрачко чуть заметно раздуваются. Как у зверя, почуявшего вкусную наживку. И кадык дергается, как при сглатывании. Не говоря уже об огоньках, маниакально вспыхнувших в расширившихся зрачках.

Блин, у него реально какая-то нездоровая фигня в голове из-за Батянина. Настоящий бзик. И это доказывает следующая же фраза.

- Ладно, я дам тебе еще один шанс, Яна, - германовский голос от перевозбуждения переходит во вкрадчивое шипение, как тогда, в аэропорту. - Но окончательную амнистию ты получишь только после того, как активы Сэвэн станут уязвимыми, а Андрей окажется в моих руках со всеми потрохами… - вслед за этим откровением его вдруг словно накрывает, и он мечтательно тянет, полузакрыв глаза: - Будет корчиться передо мной на коленях… лизать ботинки, как псина шелудивая, в надежде на подачку! И тогда, может быть, я позволю ему жить.

Глава 7. Странненький курьер

- Один стандартный вопрос, Ян, - с первой же секунды нашей встречи сотрудница кадрового отдела корпорации не скрывает скуки и нетерпеливо поглядывает на часы. - Почему вы решили работать у нас курьером? Оклад невысокий, если не сказать, что ничтожный, - она еле скрывает зевок утреннего недосыпа. - А нагрузка высокая.

Я смотрю на нее исподлобья сквозь длинную челку.

Похоже, ответ эту женщину совершенно не интересует и задан он исключительно ради правил приема. В качестве анкетных данных для отчетности. Так что напрасно я волновалась. Наверное, из-за своего пофигизма она и не заподозрила бы во мне девушку. Даже если бы я не подкрасила немножко обычный девичий пушок над верхней губой, имитируя пробивающиеся усы.

- М-м, проблемы со связ… кхами, - невнятно сиплю в ответ на низких тонах, указывая на свое горло. - А у вас общаться не требуют… Только бегать.

- Ясно. Тогда распишитесь здесь, - кадровичка всё-таки не удерживается и зевает, а затем с откровенной небрежностью спихивает на меня свою же обязанность: - Да, и не забудьте подняться в приемную генерального, нужна его подпись. Я звякну секретарю Андрея Борисовича, предупрежу. А то мне некогда. После этого можете приступать к работе с сегодняшнего дня.

От облегчения и радости сердце внутри аж подпрыгивает. Дело идет как по маслу, и даже рабочий саботаж кадровички мне на руку.

Я довольно сгребаю заявление об устройстве на работу вместе со своими качественно поддельными документами и выметаюсь в общий приемный зал. Лиза вопросительно смотрит на меня из своего скромного уголка за стойкой рецепшена. Отправляю ей утвердительный кивок - мол, порядок, всё как ты и говорила.

Бреду в сторону лифта с ощущением печальной ностальгии. Я бывала в здании “Сэвэн” несколько раз. Только тогда рядом всегда находился Короленко. Смотрел на меня со своим типичным невозмутимым выражением лица… критиковал прическу и сам же помогал приводить волосы в порядок…

Хорошо, что я их отрезала. Меньше будет искушения вспоминать о том времени.

Зона для акционеров корпорации и главного управленческого аппарата находится на самом верхнем этаже деловой высотки. В пентхаусе. И тут совершенно иная атмосфера, нежели на нижних этажах с “простыми смертными”.

Выйдя из лифта, попадаешь сразу в интригующее переплетение коридоров с комфортными зонами отдыха и наглухо закрытыми рабочими кабинетами. Никакой суеты. Никакого мельтешения мелкого персонала. Собственно, мелкий персонал сюда фактически и не заглядывает, потому что обычно повседневные рабочие вопросы решаются там же, внизу. А сюда приходят только с серьезными. Ну или, как в моем случае - либо при устройстве на работу, либо при увольнении.

В приемной генерального директора сидит… ну очень крупная дама. Настоящий колобок в широченном брючном костюме. Лавандовый цвет ткани полнит круглую фигуру еще больше, но секретаршу Батянина это, похоже, не заботит.

- …м-м, кто, говоришь, поднимается, Тиночка?

- Курьер новый, - отвечает сонный голос кадровички. - Странненький такой, мелкий и неразговорчивый. Ты особо его не дергай, у него связки голосовые, говорит, больные.

- Кхм... - тихонько покашливаю я в кулак от дверей.

Батянинская секретарша наконец замечает меня и быстро закругляет разговор. Пару мгновений рассматривает меня без особого интереса, и на ее приятно-пухлом широкоскулом лице проступает легкая жалость с оттенком материнского инстинкта. Как у сердобольной тетушки при виде неприкаянного ботана-стесняшки.

- Это ты наш курьер новенький… Ян, верно?

Я киваю, и она машет мне рукой, призывая подойти поближе, чтобы не топтаться на пороге. Задав пару деликатных вопросов, требующих только односложной реакции, она заглядывает в расписание директора.

- Так… повезло тебе, как раз сейчас пара минут у Андрея Борисовича перед планеркой для тебя найдется. Только имей в виду, что официально на работу ты будешь принят только после испытательного срока. И придется потерпеть проверки службы безопасности, там у нас ребята дотошные.

Я про себя мысленно хмыкаю.

Тоже мне дотошные… А когда я на работу к Короленко устраивалась, никто и не почесался с проверкой.

Хотя это вообще-то более-менее объяснимо. Раз уж в этой самой их службе безопасности засела крыса в лице Дибира Давидовича Агаева. Но на этот раз он вряд ли получит отмашку от Мрачко подсуетиться с этим снова. Ведь после моего побега ему пришлось сильно напрячься, чтобы найти среди своих подчиненных проверяльщика, якобы допустившего “преступную халатность” с проверкой при моем первом трудоустройстве.

Не удивлюсь, если Короленко уже заподозрил своего дядю. Не мог же он оставаться настолько слепым всё это время из-за родственной лояльности?..

Впрочем, проблема проверки меня не заботит. Это всё не имеет абсолютно никакого значения на фоне моего сегодняшнего намерения. Потому что всё моё будущее с сегодняшнего дня целиком и полностью окажется в руках Батянина.

Моего биологического отца…

- Подожди минутку, пообщаюсь с начальством, - секретарша связывается с генеральным директором почему-то не по телефону, а письменно, через корпоративный чат. Щадит психику “странненького курьера”, вводя Батянина в курс его физических недостатков? Она интенсивно печатает что-то раза три, читает ответы и лишь затем одобрительно кивает мне на дверь: - Можешь подняться.

Смысл предложения “подняться” открывается для меня вместе с дверью, за которой я ожидаю увидеть кабинет… а обнаруживаю узкую витую лестницу с очень крутыми ступеньками. Я аж спотыкаюсь от неожиданности.

- Осторожней, там лестница, - с запозданием предостерегает секретарша. - Кабинет выше, на втором ярусе.

Еле сохраняю равновесие, не переставая изумляться планировке административного пентхауса “Сэвэн”. Прежде мне ни разу не приходилось бывать здесь, поэтому хитрое расположение Батянинского логова оказалось для меня сюрпризом.

Действительно, а ведь умно придумано-то! Любой посетитель, клиент, партнер или конкурент волей-неволей проникнутся властным статусом человека, к которому приходится в буквальном смысле лезть по лестнице и прилагать физические усилия, чтобы попасть на прием.

Вертикаль власти в самом наглядном виде.

Глубокий вдох и выдох. Переставляю ноги по ступенькам, пока не достигаю того самого упомянутого второго яруса. На верхней площадке дверей нет, поэтому мои глаза сначала оказываются на уровне пола, что снова весьма и весьма меня впечатляет. В плане очень мощно продуманного психологического эффекта на посетителя.

Робость, неловкость, растерянность…

Вот что внушает мне кабинет, когда я первым делом на автомате вижу нижнюю часть массивного рабочего стола на антрацитово-черном полу. И элегантные черные ботинки человека, сидящего за ним в широком кожаном кресле.

Второй стол - узкий и длинный, для переговоров и внутренних мини-совещаний с акционерами, - перекрывает мне вид на лицо Батянина, давая время морально адаптироваться. Я крепко сжимаю губы, призывая себя к самоконтролю.