Несмеяна для босса (СИ). Страница 30

Мы сталкиваемся взглядами.

И с первой же секунды я подмечаю не очень понятное выражение на ее лице. Неоднозначное и двусмысленное. Вроде бы Сара ожидаемо очень злится, обнаружив мое присутствие в гостях обожаемого "Айтура". И в то же время испытывает мелкое, опасливо-раздраженное удовлетворение. Как будто увидела меня и галочку зачем-то в уме поставила.

Странно…

Двусмысленная гримаска исчезает так же быстро, как и появилась. Я даже сомневаться начинаю в своем наблюдении. Может быть, и правда почудилось... Девчонка по-любому терпеть меня не может, вот и скривилась так коряво.

Короленко стоит за ней с каменным лицом, сунув руки в карманы брюк. Интуитивно чувствую исходящее от него недовольство, хотя внешне это у него никак не выражается. Как обычно.

Телефон у него в руке подает сигнал, и он отвлекается от нас, чтобы прочитать сообщение.

- О-о… - тем временем подает голос Сара и надувает губки. - А я-то думала, мы тут будем одни. Значит, ты всё-таки здесь. Вот оно что.

- И тебе привет, - хмыкаю я. - Ты на что намекаешь?

- Да ни на что, - она напускает на себя невинный вид несмышленой школьницы. - Просто интересно. И надолго ты тут прописалась?

- Временно, - лаконично отвечаю я.

- М-м… ну да, ну да. Понимаю, - проговаривает девчонка противным фальшиво-сладким голоском. - Тут всё такое... временное.

“...включая тебя”, - беззвучно договаривает ее неприязненный взгляд.

Прямо-таки чувствуется, что за два прошедших года из этой маленькой эгоистичной вредины проклюнулась самая настоящая юная стервочка.

Сара проходит вглубь квартиры чересчур виляющей походкой, как это делают незрелые девчонки, жаждущие доказать всем вокруг свою “взрослость”. Особенно перед противоположным полом. И не забывает при этом искоса следить за Короленко, который уже снова повернулся к нам.

Она останавливается возле журнального столика и ставит на него компактную упаковку из какого-то явно недешевого магазина.

- Твои любимые трюфели! - радостно сообщает в сторону Короленко. - Прихватила из холодильника дяди, чтобы тебя порадовать. Те самые. Помнишь, Айтур?

Он не отвечает.

Я замечаю, что вместо этого он напряженно смотрит на меня. Похоже, игры мелкой манипуляторши не особо его интересуют. Его больше занимает тема нашего неоднократно прерванного личного разговора… и от осознания этой догадки на сердце у меня теплеет. Даже смутная тревога от вторжения незваной гостьи отступает.

Сара наши переглядки, конечно же, тоже замечает. На ее хорошеньком смугловатом личике мелькает ревность.

- Мне надо с Айтуром поговорить! - заявляет она, требовательно уставившись на меня. - Без лишних ушей.

Я пожимаю плечами и делаю шаг к лестнице на второй ярус.

- Ладно, оставлю вас...

- Я провожу, - вдруг перебивает меня Короленко. Спокойно, но с жестковатой ноткой. - У тебя может закружиться голова.

Сара на мгновение дёргается, как будто ее обожгло услышанным. Но тут же натягивает ненатурально-умиленную улыбку:

- Ты такой заботливый! - и тянет с ядовитым намеком в мою сторону: - Помогаешь больным людям…

Ее смешок врезается в спину, как осколок острого стекла. Откуда она узнала о моей травме?..

Я внутренне ёжусь.

Не знаю, с чего вдруг мне стало не по себе рядом с Сарой - помимо нашей обычной взаимной неприязни, - но повод оказаться подальше от нее использую охотно. Короленко идет по лестнице позади меня, страхуя на подъеме.

На верхней площадке я оглядываюсь и неожиданно для себя спрашиваю тихо:

- Почему она так коверкает твое имя?

Он пожимает плечами.

- Так повелось. Эта привычка у нее с детства. Мое имя и абхазское “да” звучит как “а́ай, Артур”. Она смешала. И как-то объявила меня старшим братом, которому всегда будет отвечать только “да”.

Судя по равнодушному тону, Короленко действительно не замечает в этом ничего странного. М-да. Мужчины иногда бывают настолько слепы к тому, что творится у них под носом, что просто диву даешься.

- Оригинально, - сдержанно комментирую я.

- Не обращай на нее внимания. Она еще ребенок. Моя мать скоро приедет за ней, и Сара нас больше не побеспокоит. Отдыхай.

Он мягко подталкивает меня за талию в сторону кровати и возвращается вниз. А я задумчиво кусаю губы.

Мать Короленко… кажется, он уже упоминал о ней однажды.

“... она у меня строгая… обнимала только по праздникам …”

Какая странная мать. И мы встретимся с ней лицом к лицу.

Внезапно мне становится очень не по себе.

***

Она входит в квартиру аккуратно, будто с хирургической точностью приоткрыв дверь на идеально ровное расстояние, чтобы двигаться свободно, но без размаха. От нее веет ледяным самоконтролем и почти военной дисциплиной, а в облике нет ничего лишнего. Короткая стильная стрижка, строгий деловой костюм, умеренный грамотный макияж. Всё в ней отточено: шаг, осанка, взгляд.

Она не улыбается и не оглядывается. Просто проходит внутрь, словно тут уже заранее всё ей подвластно, и сразу смотрит на того, к кому пришла.

Мать Артура. Ольга Евгеньевна Короленко. Та, под чьей родовой фамилией все знают ее влиятельного сына.

Я уточнила ее имя и отчество, украдкой поискав данные в интернете. Об этой бизнес-леди, управляющей целой сетью салонов красоты, там нашлось много информации. В основном - делового характера. В колонках о светской жизни общества она появлялась очень мало.

- Здравствуй, Артур, - говорит она почти без интонаций. - Она еще здесь?

- Здесь, - ровно отвечает Короленко, даже не пошевелившись.

Наблюдая за этой сценой с верхнего яруса, я вдруг понимаю, откуда у него взялась привычка всегда разговаривать без эмоций. Вот с этого самого ходячего примера, который стоит перед ним внизу!

- Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас не тот момент, чтобы устраивать детский приют, - уточняет она прохладно. - Не стоит играть в благотворительность. Особенно с теми, кто умеет красиво врать.

Он ничего не отвечает - просто слегка кивает, показывая отсутствие возражений. А я наверху удивленно перевариваю ее заявление.

Неожиданно, однако. Мне-то казалось, что к своей крестнице Ольга Евгеньевна будет куда более лояльна. А сейчас такое впечатление, что она знает истинную личность “милой” девочки просто на отлично, со всеми ее склонностями. Намного глубже, чем сам Короленко.

Сара, вальяжно устроившаяся на пуфике у окна, наконец отрывается от какой-то онлайн-игрушки в телефоне и подскакивает к ней.

- Тетя Оля… - заискивающе лепечет она. - Извините за беспокойство! Я… я просто не хотела больше сидеть у дяди в квартире одна. Мне скучно там… и я очень хотела хоть какого-нибудь общения! Может, вы разрешите мне ненадолго остаться в гостях..?

Ага, оказывается, ей уже там было не “страшно”, как она уверяла Короленко, а просто “скучно”. Ну-ну.

- Ты уже достаточно осталась , Сара, - отчеканивает Ольга Евгеньевна со сталью в голосе. - И ты не ребенок, чтобы сбегать, когда скучно. Твой дядя мне позвонил. Попросил найти тебя и отвести обратно. У меня нет привычки решать чужие семейные конфликты, но в вашем случае сделаю исключение. Только потому, что ты моя крестница.

Сара мгновенно сдувается.

Губы поджаты, глаза опущены, руки дрожат от унижения… Грустная маска скучающей принцессы соскальзывает с ее лица за одну секунду, как сгнившая шкура мамонта после разморозки ледника.

- Я просто хотела немного побыть здесь… повидать Айтура… - мямлит она на последнем издохе манипуляции.

Молчание повисает тяжёлым грузом. Но Короленко, стоящий у окна, не вмешивается в разговор матери, словно речь идет и не о нем вовсе. Его как будто выключили из розетки.

- Ты находишься не у Айтура , а у взрослого мужчины, который не обязан с тобой нянчиться. Тем более без согласия твоих опекунов, - отчитывает ее Ольга Евгеньевна неизменным тоном, спокойным и сухим, как протокол на столе у судьи. А затем делает паузу, пристально глядя на скуксившуюся девчонку, и неожиданно добавляет странное: - Некоторые твои повадки как под копирку с милой тетушки Чариды. Тебе надо подумать о своем поведении, Сара. И нам пора уходить. Поживешь пока у меня, раз тебе так скучно .