Бальтазар (СИ). Страница 2

Кивнув призраку, я лишь весело улыбнулся.

— Доброе утро, прабабушка! Прекрасно выглядите для своего возраста, — решаю сделать ей комплимент, вот только ее лицо исказилось от злобы.

Она прошипела заклинание, и из ее уст хлынул поток черных, вязких теней, которые с тихим свистом устремились ко мне. Но я был готов. Не переставая улыбаться, я щелкнул пальцами. Гримуар мгновенно раскрылся на нужной странице, и передо мной вспыхнул сияющий барьер из сложных, геометрически точных световых рун. Тени, коснувшись его, с шипением рассеялись, словно капли воды на раскаленной сковороде.

— Ваша ненависть согревает мне сердце, прабабушка! — крикнул я уже удаляясь, пока она, бессильно рыча, медленно растворялась обратно в камне.

Агата творила свои темные дела в средние века, говорят, именно из-за ее проделок зародилась первая Инквизиция. Бабка, наверное, от души веселилась, заставив светлых магов пытать и выбивать показания из обычных людей. Первая Инквизиция просуществовала лет сорок, пока Светлые маги, которые ее возглавили, не стали понимать, что натворили и не стали массово кончать с собой. Так начались темные века, именно род Бальтазар, по сути не сделав ничего, проредил Светлых магов так, как никто до этого раньше. Причем их же руками…

Я двинулся дальше по коридору, насвистывая веселую мелодию, которая эхом раздавалась под сводами. Пока прабабушка Агата, шипя, окончательно растворилась в стене, а я тем временем подошел к узкой винтовой лестнице, ведущей наверх. С потолка на меня упало несколько капель ледяной воды. Я отскочил, и на том месте, где только что стояла моя нога, камень почернел и начал дымиться. Я поднял голову.

Из темноты свода проступило еще одно призрачное лицо, на этот раз украшенное пышными усами и в треуголке. Это был прадед Казимир, известный пират Черного моря и практикующий ловец душ. Он славился тем, что топил корабли, а потом заключал души утопленников в свой летучий корабль. Он жил в эпоху великих открытий, когда карты еще пестрели белыми пятнами.

— Отдай свою душу ничтожество! — проревел он, и из его рта хлынул поток соленой воды, пахнущей водорослями и смертью.

В ответ я поднял руку и разрубил поток на две части, не дав себя сбить с ног. Моя одежда из света неплохо защищала от проклятой воды. Весело улыбнувшись, я просто стал ждать, когда поток воды схлынет. Все же призраки лишь блеклые тени себя прежних.

— Прадед Казимир! Как поживаете? Все еще не можете меня простить за то, что я случайно разбил ваш кристалл душ и выпустил вашу коллекцию на волю?! — весело ему подмигнув.

На миг мне показалось, что у прадеда сейчас дым пойдет из ушей, с такой ненавистью он на меня посмотрел. Улыбнувшись в ответ, я невольно вспомнил, как он кончил. Его четвертовали, а потом останки сожгли, когда он всего на два дня стал Британским королем, захватив душу Императрицы. Впрочем, недолго он правил, лично дух Мерлина явился к нему и лишил всех магических сил.

Казимир не был особо хорошим человеком, вспомнилась история, которую как-то рассказала Генриетта. Казимир как-то раз проиграл в карты десять шиллингов, чтобы не платить, он призвал кракена и утопил остров вместе с магом, которому задолжал. Так что я мог себе представить, какой из него вышел бы правитель. Грешно так говорить, но даже хорошо, что его убили.

Дождавшись, когда вода схлынет, я двинулся дальше под проклятия своего предка. Пробежав еще один пролет, я оказался перед Галереей Предков. Длинный коридор был увешан портретами самых выдающихся (и самых одиозных) представителей нашего рода. Обычно они просто молчаливо и сурово смотрели на проходящих, но сегодня они явно ожидали меня… сговорившись.

Первым ожил портрет тети Ульяны, знаменитой отравительницы, которая пыталась стать правительницей Московии. С полотна, где она была изображена с букетом белены и болиголова, на меня потянулась тонкая струйка фиолетового дыма. Я знал, что один вдох и мои внутренности превратятся в желе.

— Здравствуйте тетя Ульяна! — радостно приветствовал я ее, не став дожидаться, пока яд достигнет меня.

Резким движением руки я сформировал из света призму. Сконцентрированный луч света ударил прямо в центр ядовитого облака, моментально испарив его.

Пока тетя Ульяна на портрете с недовольно хмурилась, я уже бежал дальше, отражая атаки слева и справа. Дядя-алхимик Людвиг с портрета швырнул в меня проклятым философским камнем, пришлось создать световой щит, камень отскочил и пробил дыру в полу. Прапрабабушка Верховная Ведьма Маргарита пыталась поразить меня лучом чистой тьмы из своих глаз, я отразил его своим зеркальным щитом прямо в лицо ее соседу по стене, графу-оборотню Вальдемару, который от неожиданности завыл.

Род Бальтазар оставил свой кровавый след в истории, отчего было исключительно непонятно, как в такой семье мог родиться я. Светлый маг, которого ненавидела своя же родня. И пускай из живых представителей нашего семейства остался лишь я и моя сестра, но даже так дражайшие родственники, скорей прервут свой род, чем позволят Светлому жить в их поместье.

Наконец, я увидел впереди массивную дубовую дверь, ведущую в главный холл замка. Последним рубежом обороны был огромный портрет самого основателя нашего рода — Генриха Бальтазара, с глазами, полными холодной ярости, и с посохом, увенчанным кристаллом, в котором клубилась тьма. Он не стал мелочиться. Он просто поднял свою нарисованную руку, и из портрета хлынула настоящая лавина чистого ужаса, сотканного из воспоминаний о всех злодеяниях, совершенных нашим родом. Она неслась на меня, беззвучная и всесокрушающая.

Эта заклинание называлось «Кара», его частенько использовали злые маги, чтобы сломить волю оппоненту. Наш основатель рода по древней легенде был рожден из союза тьмы и древней ведьмы, имя которой уже давно стерлось со страниц истории. По слухам она все еще спит где-то в катакомбах под замком, она была настолько могущественна, что ее боялись даже потомки, отчего и заперли навечно в какой-то пещере.

Сам Генрих был Викингом, он огнем и мечом грабил прибрежные города нового света, после его налетов в живых не оставалось даже мышей. Именно это кровавое богатство легло в основу славы рода Бальтазар. По слухам все еще где-то спрятаны в нашем родовом замке, вместе с летучим кораблем и множеством иных сокровищ. Правда, мне туда доступа нет, а сестра не говорит, где находится сокровищница, опасаясь, что защита сокровищницы меня убьёт.

Я глубоко вздохнул, было видно, что предок копил силы не один десяток лет, возможно и вовсе, остальные призраки поделились с ним силой, настолько они ненавидели меня.

— Дедушка Генрих, — сказал я почтительно, кивнув ему, глядя на приближающуюся ко мне магию. — Вы все ненавидите меня, но я вас люблю, и я докажу вам всем, что любовь — это не слабость!

С этими словами я вскинул обе руки, и мой гримуар распахнулся, испуская сияние. Я не стал атаковать, вместо этого я открыл свой разум, на лбу открылся третий глаз, а над головой засиял нимб. В своем разуме я воспроизвел лишь одно воспоминание, как дедушка Генрих один раз в моей жизни похвалил меня, когда я нечаянно спалил церковь…

Проявление доброты — это не слабость, а проявление силы. Я хотел это доказать мертвой родне, а потому открыл свой разум, желая показать им всем, что я в этот момент испытываю. Волна света прошла по коридору, я услышал испуганные вопли родни, которую изгнало из этого мира. Но они вернутся, всегда возвращались…

Лавина тьмы наткнулась на эту стену света и… остановилась. Она бушевала, шипела, но не могла пройти. Свет не победил тьму. Он просто занял свое пространство и отказался уступать. На лице основателя рода, который продержался под моим светом дольше всех, мелькнула мягкая улыбка. Он был будто даже доволен мной, что заставило меня замереть в недоумение.

— Самый безжалостный Бальтазар, — кивнул он мне, прежде чем исчезнуть в потоке света. — Мы гордимся тобой…

Когда волна света схлынула, я остался в темном коридоре один. Не знаю, почему предок назвал меня самым безжалостным Бальтазаром, очевидно, это было совсем не так, но мое лицо чуть не треснуло от улыбки. Если это была не галлюцинация, то основатель гордится мной! Я отряхнул мантию, поправил воротник и широко улыбнулся.