Бальтазар (СИ). Страница 10

Впрочем, у меня все еще есть время, чтобы найти подходящее место. Мой росток силы пока слишком слаб, мне все еще требуется напитать его своими кошмарами, чтобы он смог расцвести. У меня было огромное искушение разместить его на Земле, но я понимал, что это слишком опасно, хотя и позволит мне там поселиться с комфортом. Но, у Бальтазар слишком много врагов и нет больше союзников, чтобы я поступил так неосмотрительно.

По уму мне стоит поступить так же, как сделала сестра, но по какой-то причине я медлил… Лёгкие, почти неслышные шаги прервали мои тяжёлые размышления. Я не обернулся, но узнал её присутствие по лёгкому холодку на коже и едва уловимому запаху шерсти и на удивление лаванды. Да и в целом, кто еще мог подойти ко мне со спины в этом месте? У гоблинов бы духу не хватило ко мне подкрадываться.

— Неплохо справился с тем летающим уродцем, птенчик, — раздался её голос, лишённый привычной насмешливой певучести.

Он звучал почти… серьёзно. Никс запрыгнула на край штурвала, усевшись прямо на почерневшей от времени балке, посмотрев своими серебристыми омутами мне прямо в глаза.

— Страх подвести чужие ожидания один из самых цепких. Многие на нём ломаются, так и не решившись сделать собственный выбор. Ты его преодолел, хотя для светлого это должно было быть особенно сложно…

Её серебристый взгляд скользнул по мне, оценивающий и пронзительный.

— Но расслабляться рано, впереди Замок Дверей. И то, что ждёт тебя внутри, заставит вспомнить того птеродактиля как милую кошачью игрушку. Там обитают не просто страхи, там обитают Кошмары. Неприкаянные души погибших магов, чей фамильный источник был уничтожен, либо от них отказалась даже их родня.

Разъясняет она мне, будто я сам этого не знаю.

— Я серьёзен, как никогда, — немного высокомерно произношу, стараясь скрыть лёгкую дрожь, пробежавшую по спине от её слов.

Никс лишь многозначительно закатила глаза, но спорить со мной не стала. Она закончила с лапкой и уставилась в бескрайнюю, зияющую пустоту Бездны.

— На этом самом месте, — её голос внезапно стал глубже, повествовательным, — твой предок, Казимир, выслеживал испанские галеоны. Он был жаден, как изголодавшаяся крыса, и высокомерен, как павлин. Золото, изумруды, магические артефакты ацтеков, что были сильнее любой европейской безделушки… Он хватал всё, не думая о последствиях.

Она помолчала, давая мне представить эту картину.

— Однажды его высокомерие чуть не отправило его на корм рыбам. Он атаковал конвой под защитой инквизиторов-экзорцистов. Его тени взвыли от святой воды, корабль замер в неподвижности из-за штиля, а его самого чуть не пригвоздили к мачте серебряным болтом. Он был в шаге от гибели…

Она задумчиво замолчала, явно вспоминая те давние времена.

— И чем все закончилось? — не удержался я, хоть и не хотел показывать свой интерес.

— Чем все закончилось? — кошка тихо хмыкнула, а в её глазах заплясали весёлые искорки. — Его спасла я. Отвлекла капитана-инквизитора, приняв облик его загубленной любовницы. Казимир успел вырваться. Но урок он усвоил, — хмыкнув в усы. — Правда ненадолго, как любой другой темный буквально через месяц найдя неприятности на свою голову, но это уже совсем другая история…

Я нахмурил брови, пытаясь понять, к чему она ведёт.

— И к чему ты это всё рассказываешь? Просто повод похвастаться, как ты спасла моего предка? — приподнимаю вопросительно бровь.

В ответ Никс фыркнула, и её усы дёрнулись.

— Нет, птенчик, к тому, что от испанских пуль и святой воды ещё можно увернуться или сбежать, а вот от собственной глупости… — она прищурилась, и её взгляд стал острым, как лезвие, — от неё уже не спастись. Она плывёт с тобой на одном корабле, и тонет всегда вместе с тобой. Помни об этом, когда мы прибудем на место, даже для меня там опасно. Я не была там уже сто тридцать лет, многое могло поменяться с тех пор. Причем поменяться не в лучшую сторону…

С этими словами она спрыгнула со штурвала и растворилась в тенях, оставив меня наедине с моими непростыми мыслями и настойчивым ощущением грядущих неприятностей.

***

Рыжие волосы, яркие, как свежая кровь, были разметаны по шелковым подушкам черного цвета. Мэри Скрэнтон, хотя за долгие века у нее было множество имен, проснулась ровно в шесть утра. Не по будильнику, а по внутреннему, безупречному хронометру, отточенному столетиями. Она потянулась на огромной кровати, ощущая под кожей приятную мягкость. Она умела ценить домашний комфорт, в прошлом ей далеко не всегда приходилось просыпаться на шелковых простынях.

Воздух в спальне пах старым деревом, дорогими духами с нотками пачули и сандала и едва уловимой серой, следом от недавнего призыва…

Она была обнажена, и ее тело, сохранившее упругость и силу юности, казалось, светилось в полумгле комнаты. Ни единой морщинки, ничего в ее внешности не говорило об ее истинном возрасте, разве что властный взгляд. С тихим вздохом она поднялась, и шелковые простыни соскользнули с нее, как черная вода. Ее босые ноги бесшумно ступили на теплый паркетный пол. День начался.

Пока она совершала утренний моцион, ее мысли, как всегда, возвращались к ее детищу. К Академии. Не к той, что фигурировала в официальных бумагах и рекламных проспектах для простецов, а к той, что была скрыта за семью печатями иллюзий в самых глубинах кампуса. К школе, где юные ведьмы, полукровки и одаренные учились управлять своим даром, не опасаясь костров и молчаливого осуждения. Где они могли быть собой. Ее личный крестовый поход против невежества, растянувшийся на столетия.

В спальню без стука вошли две служанки с внимательными глазами, которые были способны уловить даже малейшие желание своей хозяйки. Все слуги в ее доме были женщинами, и все были абсолютно преданы ей. Не из-за денег или страха, а из уважения. Одна подала ей сложенный комплект белья: черное, кружевное. Другая тщательно отутюженный темный брючный костюм, белую рубашку и галстук цвета запекшейся крови. И длинный плащ из тончайшей шерсти, пахнущий камфорой и влажным осенним воздухом.

Одевшись, отпустив слуг движением руки, Мэри взглянула на свое отражение в огромном зеркале в золоченой раме. Строгий костюм, идеально сидящий по фигуре. Рыжие волосы, убранные в тугой узел. Холодная, отстраненная красота. Она выглядела как успешная деловая женщина, директор крупной корпорации. Что, в общем-то, было не так далеко от правды.

На выходе из особняка ее ждал лимузин. Недавно прошел дождь, и между машиной и парадным входом зияла лужа. Водитель, тоже женщина в строгой форме, не колеблясь легла на мокрый асфальт, подставив свою спину в качестве мостков. Мэри прошла по ней, не дрогнув и бровью, не оставив и взгляда благодарности. Таков был порядок. Она скользнула в салон, пахнущий кожей и дорогим табаком.

Машина тронулась. Мэри достала портсигар, извлекла тонкую сигарету и, щелкнув пальцами, поднесла к ее кончику маленький, почти невидимый шарик адского пламени. Пламя послушно зажгло табак. Она сделала глубокую затяжку, выпуская дым колечками, которые закручивались в причудливые руны, прежде чем исчезнуть в воздухе.

Ее мысли вертелись вокруг главной проблемы последних лет. Аномалии. Их становилось все больше. Изгнав магов, простецы очнулись в мире, который внезапно снова стал диким, полным незримого ужаса с которым они ничего не могли поделать. Группы «зачистки», укомплектованные обычными людьми с отрывочными знаниями о магии и передовыми технологиями, не справлялись. Смертность там была чудовищной. Это была бойня, которую тщательно скрывали от общественности.

Ее же собственные отряды, элитные команды обученных ведьм, работали по всему миру. Но их было катастрофически мало. Каждая ведьма на счету. И каждая требовала соответствующей оплаты, причем не только деньгами. Знания, артефакты, доступ к источникам силы. Спрос на наемников-магов рос в геометрической прогрессии, а их рождалось все меньше. Даже среди ее сестер были потери. Ведьмы гибли молча, выполняя свой долг до конца, и об их подвигах знали лишь несколько высших чинов в правительствах и она сама.