Код Заражения 2 (СИ). Страница 18

Погрузка всех в кузов заняла около минуты. При этом я никому не разрешил брать чемоданы и тюки. Этим фактом возмутилась женщина с ребёнком, которая наотрез отказывалась залезать в забитый людьми кузов без своего огромного чемодана. Чтобы привести её в чувство, Маше пришлось дать ей пощёчину.

Это гражданку остудило, и мы смогли буквально закинуть её с дочкой внутрь кузова, забитого под завязку. Пока я возился, Артём поднял дрон с крыши спортзала и смог забрать его. Затем мы просто подъехали к ограде, перекрывающей ту часть велосипедной дорожки, что далеко отходила от санаторного комплекса.

Болторез с длинными ручками, легко перекусил дужку навесного замка, скрепляющего запечатанные ворота, размещённые под опустевшей вышкой охраны. После этого Газели вырвалась из лагеря. Правда, чтобы ехать дальше, Артёму пришлось резать растянутые по асфальту мотки колючей проволоки и отбрасывать их с дороги.

В этот момент я стоял с автоматом рядом и буквально за несколько секунд до окончания расчистки дороги, увидел разбегающуюся скопление людей и преследующих их зомби. Это происходило у задней части санаторного комплекса.

Подавив шевельнувшееся в сознании желание помочь, я развернулся, приказал сидящим в кузове держаться, затем сел за руль и дал по газам, оставляя лагерь далеко позади.

Судя по паническим переговорам по рации, к тому моменту, когда мы отчалили, в лагерь ворвалась огромная толпа зомби. Выстрелы до сих пор продолжали доноситься, но немногие защитники лагеря, оставшиеся в строю, уже не могли никого спасти.

Глава 8

Шустрый.

Резиновый уплотнитель двери моей камеры, в одном месте отклеился, обнажая узкую щёлку. Сквозь неё невозможно разглядеть коридор, но зато можно слушать.

Этим я и воспользовался, вернувшись в свою бетонную камеру. Звуки доносились редко, но кое-что удалось узнать. Профессора Крюгера выдернули из камеры сразу после меня. Пять долгих часов он провёл неизвестно где. Когда же его вели обратно, коридор оглашался требованиями на английском, перемежающимися ворчанием на немецком.

Как я понял из обрывков фраз, для достижения максимальной эффективности взаимодействия, он настойчиво требовал выделить ему нормальное помещение для отдыха и работы, рядом с лабораторией доцента Воронцова.

Значит, он тоже побывал в гостях у дяди Бори, и увиденное произвело на него неизгладимое впечатление. Местное начальство наверняка этим воспользуется и привлечёт учёного к исследованиям. Но мне от этого ни тепло, ни холодно.

Конечно, я рад, что мать и дядя Боря живы, но решение проблем, оставшихся на поверхности, точно находятся не здесь. Да и как-то душно мне в этих подземельях. Не моё это всё.

Поздним вечером принесли ужин. Перловая каша с тушёнкой. Насытившись, я улёгся спать, но около трёх часов ночи вскочил от скрежета ключа в замке.

– Максим, быстро за мной! – шёпот матери заставил выскользнуть из камеры и уставиться на Марту, выходящую из соседней. Рядом жались друг к другу Васька и его маленькая сестрёнка Светка.

Мать ловко отпирала следующую камеру, и через минуту к нам присоединились два молчаливых номерных бойца, Бьорн и Курт, ранее носивших на шлемах цифры семнадцать и тридцать. Последними из камер вышли ассистент Генрих и сам профессор Крюгер.

В конце коридора, словно каменный истукан, застыл капитан Борзов, облачённый в полную боевую экипировку, будто готовясь к очередному выходу на поверхность. Автомат в его руках немного дрожал, а его взгляд нервно метался между нами и немного приоткрытой гермодверью, ведущей вглубь бункера.

Его поведение сразу навело на нехорошие мысли.

Когда мы все собрались в коридоре, мать заговорила:

– В связи с вновь открывшимися, неприятными обстоятельствами я вынуждена вас попросить проследовать за мной. Это касается вашей безопасности. У нас очень мало времени, так что давайте обойдёмся без лишних расспросов.

– Мам, сколько у нас времени? – спросил я с ходу поняв, что это предложение побега.

– Пока они не обнаружили вашу пропажу, у нас не больше трёх часов.

– Сначал-ла скажит-те, куд-да вы нас ведё-оте и зачем? – спросила насторожившаяся Марта.

Она стояла у стены, нахмурившись и скрестив руки, явно дав пеняет, что не желает без объяснений сдвинуться с места. Остальные тоже замерли, ожидая ответа.

– Я вас спасаю! – выпалила мать.

– От кого? – не унималась Марата.

– От секретной директивы, пришедшей два часа назад с большой земли. Я не знаю конкретно, какие инструкции получил генерал Антипов из центра, но судя по начавшимся приготовлениям, утром начнётся зачистка…всех лишних.

– Зачи-истка? Что-о это знач-чит? На-ас убьют?

– Скорее всего, да. Возможно, Максима с профессором оставят, но всех остальных, с девяносто процентной вероятностью, отправят в расход. Так что я бы на вашем месте, девушка, не тормозила, а сказала спасибо и бежала за мной, как угорелая.

– Мам, это правда? – спросил я с тревогой.

Она кивнула.

– Да, Макс. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, как принимаются решения наверху?

Я отрицательно покачал головой.

– Ну, тогда не стойте!

В этот раз, едва мать рванулась к распахнутой гермодвери, все двинулись за ней. Лишь профессор остался стоять на месте, словно вкопанный.

– Я не собираюсь отсюда уходить! – его громкая реплика заставил всех снова остановиться.

Мы увидели, как он разворачивается и возвращается в свою камеру.

– Дайте мне полминуты. Я с ним поговорю, – попросила Марата и вошла в камеру вслед за Крюгером.

Мы слышали обрывки её уговоров. Потом Марта вышла, раздражённо качая головой.

– Профессор Крюгер останется, – констатировала она и выругалась на смеси литовского и немецкого.

– Это его выбор, – буркнула мать и, не собираясь больше никого уговаривать, двинулась к распахнутой гермодвери.

На этот раз капитан Борзов вёл нас по туннелю, обходящему центральную часть бункера. Метров через триста группа беглецов начала спускаться по лестничным пролётам всё ниже и ниже, пока не добрались до частично затопленного уровня.

Там мать с Мартой и детьми пересели в надувную лодку, которую мы потащили по туннелю. Холодная вода местами доходила до плеч, но группа продвигалась довольно быстро.

В конце туннеля капитан подключил внешний блок управления к панели и набрал код, открывший ржавые гермоворота. За ними обнаружилась частично затопленная насосная станция с лестницей, уходящей вверх.

Поднявшись на уровень выше, мы проникли в сухой туннель, собранный из тюбингов, и прошли по нему около километра. При этом теперь меня не покидало ощущение, что я нахожусь в техническом переходе московского метрополитена.

Вскоре мои догадки подтвердились. Мы вышли на настоящий перрон небольшого подземного ангара, в котором стоял длиннющий вагон технической службы метрополитена. Борзов вскрыл электрический шкаф, переключил два рубильника, и под сводами вспыхнули лампы, позволившие рассмотреть всё в подробностях.

Над вагоном явно кто-то усердно потрудился уже после начала зомби-апокалипсиса. Крышу и бока укрепили толстыми листами ржавого железа, превратив окна в узкие бойницы. Но наибольшей трансформации подверглась кабина машиниста и стыковочный узел позади вагона.

Впереди появилось подобие тарана с косыми отбойниками, способными отбросить с путей всякий хлам. Сзади я заметил два ствола ДШК, торчащие из амбразуры, в которую сварщики превратили остатки переходного тамбура. Вагон превратился в настоящий мини-бронепоезд, явно подготовленный для боевого применения в тоннелях метрополитена.

Отсоединив от разъёма толстенный электрокабель, капитан заскочил, в прикрытую листами брони, кабину машиниста и принялся готовить транспорт к поездке. В это время мать завела нас внутрь вагона и указала на сложенные в углу баулы.

– Разбирайте свои вещи. Здесь всё, что вы оставили три дня назад в шлюзовой камере.

Когда номерные начали облачаться в свою тяжёлую броню и вооружались, я невольно напрягся. Но это длилось недолго. Пристегнув детей к сиденьям и наказав Ваське присматривать за сестрёнкой, я увидел баул, в котором, помимо моего армированного комбинезона, лежал тяжёлый бронежилет с разгрузкой, шлем и автомат АК-115 под семёрочный патрон, с голографическим прицелом и дополнительной рукоятью.