Развод. Любовь вдребезги (СИ). Страница 3

Когда вот так, походя, муж на глазах любовницы выталкивает тебя, мать своего ребёнка прочь, даже не проявив уважения. Ну, разве я не права, скрыв от него другого малыша?

Мой семейный корабль затонул всего за полчаса. Четыре года семейной жизни пошли на дно внезапно, как будто напоролись на айсберг моей наивности.

На поверхность лезли моменты, на которые я раньше не обращала внимания: его постоянные опоздания на ужин, вечные переписки в телефоне и внезапно появившийся пароль на всех гаджетах. Новая причёска, новые кремы для бритья, дорогой барбер, которым Максим хвастал перед друзьями.

Холодные ночи в нашей спальне, когда Максим уходил на диван, оправдываясь работой и тем, что Матвей часто просыпался ночью, не давал ему спать.

Вытерла слёзы, поглаживала живот, замирая от нежности: там уже подрастала какая то крошечка. Интересно, доченька или сынок. Будет у Матвейк братик или сестричка. А папы у моих детишек не будет. Незачем нам такой папа.

Сквозь пелену слёз смотрела на окна офиса, во мне закипала злость: Ну, держитесь, любовнички. Посмотрим, как вам понравится то, что я задумала.

Сначала надёжно устроюсь с ребёнком, а потом лопатой зарою обоих. Причём, в прямом смысле.

Домой ехала, как сквозь туман. Через слёзы следила за дорогой.

Приехала в полном раздрае, в лифте прижалась затылком к металлической поверхности, смотрела на своё отражение в зеркале. Красивая, фигуристая женщина. Тонкая талия, грудь на зависть, бёдра. С сомнением покрутилась перед зеркалом в лифте — де не такая уж большая моя попа. А какая она должна быть у женщины с ребёнком?

Приехала на этаж к соседке, забрала сынишку (у нас малыши погодки, мы с ней иногда выручали друг-друга).

Расцеловала щёчки моего мальчика, не могла насмотреться в чудное личико, — люблю так этого карапуза, сил нет. Уже дома, пока готовила кашу ребёнку на кухне и бегала между комнатами, закладывала стирку и следила за молоком на плите, голова ни на минуту не выпускала ситуацию с мужем.

Мне надо было доказать самой себе, что моя уверенность в его измене это факт, а не фантазия. По наитию, сама не зная зачем, полезла в шкаф. Встала перед открытыми дверцами, сложила руки на груди, глазами сканировала его вещи. Что я хотела здесь увидеть…

Чёткая армия рубашек, одна за одной в абсолютном порядке, всё по цветам, пиджаки, брюки. Сработала непостижимая женская интуиция. Глаза зацепились за пиджаки! Методично снимала вешалки с дорогущими пиджаками, швыряла их на кровать. Присела, стала просматривать карманы. Особенно внутренние, нагрудные. Я, как охотница — искала, выуживала свою добычу и нашла! Чек.

Руки дрожали, я видела перед собой сложенную втрое полоску бумаги, испещрённую цифрами. От предчувствия набатом ударило в виски. Во рту пересохло, сдавило горло, я никак не могла решиться открыть эту чёртову бумажку. Как будто оттягивала момент окончательной точки в слове “брак”.

Развернула, поднесла к глазам. Чек из ювелирного магазина. Серьги, золото 585°, цена 62 тысячи…

Серьги, значит. Вот те самые, наверное, одна из которых у меня в сумке?

Так, число…

Бешенство ударило в голову. Шестое марта. Сейчас июнь. Значит уже три месяца как…

Я подскочила, сделала фото чека. Быстро, на автомате повесила пиджаки на место, закрыла шкаф, промчалась в прихожую, спрятала чек в сумочку.

Вернулась в комнату, смотрела как сынишка возится с конструктором, чувствала, как вспотели ладони.

Я думала, измена — это когда ты пришла, а перед тобой в твоей кровати двое без штанов. Оказывается, есть более изощрённый вид. Когда яд вползает под кожу медленно, по каплям. Вот так как сегодня. Смазанная помада, растерянный муж, отвернувшийся к окну, поправляющий одежду. Серёжка. Сообщение на телефоне и вот чек!

Ну, поплакать на поминках собственной любви это нормально. Как бы я не точила ножи, собираясь перерезать горло своим обидчикам, снова набежали слёзы.

Да что же это такое, я злыми рывками стирала их с щёк, слизывала их горечь с губ. Любовь не умирает мгновенно. Даже убитая лютой ревностью цепляется ершистыми иголками за осколки памяти, всё выуживает и выуживает драгоценные моменты близости. Окунает в омут всепрощения, топит, пытается вернуть на рельсы “как раньше”.

Только как раньше не будет.

Отправилась на кухню, наскоро сделала чашку кофе, проглотила залпом, вкуса не почувствовала. Прижалась к стене затылком, зажмурилась.

Моей беременности шесть недель. В это время, когда я счастливой женой боготворила мужа, принимая его в нашей спальне, мой благоверный уже спал с другой? Был со мной, а хотел её? И, кстати, я на 8 марта получила букет цветов. Уж точно не за 60 тысяч, я вообще была уверена, это фирма поздравляла жён сотрудников одинаковыми букетами. Я подарков от Максима не получала. Он как то в первый год сказал, что будем копить на большой дом, так с тех пор и повелось. Сначала я стеснялась спросить про внимание к себе в денежном эквиваленте, а потом поняла, что бесполезно.

Это при условии, что наша семья не бедная, Максим очень хорошо получал на работе, а после повышения так вообще, но он очень прижимистый человек. На нужды семьи я вечно писала списки, что надо купить. Деньги мне Максим выдал по счёту, правда, в просьбах не отказывал, но чтоб подарки — нет. А тут серьги для любовницы за кругленькую сумму? Как же обидно.

Мне пришлось закрыть себе рот руками, выйти в коридор, чтоб мои рыдания не испугали сына, возившегося с игрушками. Я захлёбывалась слезами, они ручьями катились из глаз: за что? Разве я была плохой женой? Что я сделала не так, почему муж нашёл другую. Причём, настолько желанную, что даже раскошелился.

Да и чёрт с ним.

Слёзы закончились, я пыталась восстановить дыхание.

Вернулась в гостиную, села рядом с сыном на ковёр, вместе строили башню из кубиков, а я всё думала.

Соберу вещи, завтра, как только Максим уйдёт, уеду сначала к Наташе, оттуда уже в Можайск, на нашу с мамой квартиру. После смерти мамочки её сдавали, просто чтоб пустая не стояла, надо будет позвонить, предупредить квартирантов.

На работу меня всюду возьмут, я хоть и специалист технолог общественного питания, но повара в кулинарии или в столовой всегда нужны. Ничего, пробьюсь. Таким образом, тыл мне обеспечен. По крайней мере на первое время.

Так, я, зажав кубик в руке, потёрла лоб тыльной стороной ладони: надо принимать решение по статусу матери одиночки. Интересно, если разведена, наверное, это не мать одиночка? Получается, рассчитывать можно только на алименты? Вот кто бы подсказал.

В первую очередь завтра подам заявление на развод. Надо Наташке, подруге позвонить. Попросить, чтоб приютила.

Что делать во вторую очередь не успела подумать, в двери скрежет ключа в замке заставил меня подпрыгнуть.

Прокашлялась, готовая с порога закатить скандал и вовремя одумалась. Спокойствие, только спокойствие. Максима ором не возьмёшь, хотя встряска ему не помешает. Но, я не буду пугать сынишку и сначала, всё же разберусь с доказательствами.

Дверь хлопнула, раздался характерный звук замка, шаги в коридоре. По шагам слышала, муж не в духе. Толи ещё будет.

Я обернулась. На языке вертелся вопрос, и я не удержалась:

— Ты не в настроении? Не утонула ли секретарша ненароком в бассейне?

Холодный, презрительный взгляд мужа и его многозначительное молчание окатили ледяной волной.

Ну, сейчас начнётся…

Глава 4

— Ты не в настроении? Не утонула ли секретарша ненароком в бассейне? — встретив мужа наводящими вопросами, чувствовала, как воздух вокруг сжимается.

Муж, наконец, разулся, окатив меня ледяным презрением в ответ на мои вопросы, по привычке швырнул связку ключей в хрустальный поднос на полке в прихожей. Раньше меня этот звук радовал, а теперь прозвучал как выстрел.

Сынишка подскочил с ковра, помчался к отцу с визгом “папа”! Максим подхватил пацанёнка, чмокнул в лоб, я с такой болью смотрела на эту картину. Странно, муж редко проявлял чувства к сыну, просто Матвейка сам по себе был очень ласковым мальчуганом. Радовался всем, кто к нам приходил, конечно, тянулся к Максиму.