Алый бант в твоих волосах. Том 5. Страница 22

Меня едва пот не прошиб. Учитывая суровые взгляды отца девушки, этот вариант был бы вполне логичен. Я сплю в её комнате — и в таком случае точно ни с кем заниматься сексом не буду. Но что-то мне слабо верилось, что отец мог попросить свою дочь меня контролировать. Как, впрочем, не верилось и в то, что у Мики имелись иные, особые планы насчёт меня.

— Э-э… Со мной? Спать? — повторила вопрос Микаэла, будто обдумывая это предложение, и улыбнулась одним уголком губ. По очереди посмотрела на меня, Сашу и Катю, а потом взмахнула руками. — Ах! Н-нет! Вы меня не поняли! Мансарда, там моя летняя мастерская. И да, на лето она становится моей комнатой. Но сейчас мы решили отдать её Артемису. А я вернусь в свою спальню, что рядом с Лериной… Э-э… Вот.

Фух! Вон оно как! Опять, видимо, языковой барьер. Ладно.

Мика вся раскраснелась, глазки забегали по комнате, а личико стало таким смущённым, словно это мы предложили ей что-то неприличное.

— Так, девчата! Всё в порядке. Мансарда так мансарда, — без колебаний согласился я. — Идём, Мика. Покажешь мне, где там что в твоей мастерской.

— Где там что? — не поняв моих слов, переспросила девушка и вновь постаралась улыбнуться.

— Прости, это выражение такое! Ну, то есть идём уже, и ты покажешь мне, где я буду сегодня спать.

Выйдя в коридор, мы дошли до лестницы, поднялись по ступеням и, миновав скрипучую дверь, оказались на просторной мансарде.

— Ох, тут теплее, — заметил я.

— Да. Извини, здесь нет кондиционера. Но сейчас уже ночи прохладные. Я обычно держу большое окно открытым.

Мика подошла к единственному большому окну в центре комнаты. Распахнула его створки и сделала глубокий вдох. Я осторожно подошёл ближе. Из этого окна открывался живописный вид на улицу и дорогу, припаркованные вдоль неё машины и возвышающиеся над ними кроны деревьев.

— Красивая? — обернувшись, задала мне вопрос Микаэла и грациозно заправила русые локоны за ушко, одновременно демонстрируя свои тонкие золотые серёжки с ярким голубым камнем.

— Да, красиво, — произнёс я, а сам продолжал думать.

О чём именно она спросила меня? О виде из окна? Или всё-таки о себе? В целом, Мика была весьма симпатична, стройна и хороша собой. Но я опять списал это на языковой барьер.

— О! А хочешь, покажу, как… Мм… Как здесь зима?

— У тебя есть рисунок? — догадался я, и девушка радостно закивала.

— Покажи, конечно! Ты, наверное, хорошо рисуешь, — сделал ещё одно предположение.

Проводил Мику взглядом. Рассмотрел пустой мольберт, стоящий в углу комнаты, а рядом с ним на полу холсты.

— Ну… да! Только я мало рисую красками. Мне больше нравится карандаш. Я просила папу купить мне планшет, но он… Вот, смотри! — не закончив мысль, Микаэла показала прижатую к груди квадратную рамку с картиной внушительного размера.

Рассмотрев красивый рисунок с порхающими за окном снежинками, я молча протянул руки к девушке. Одной взялся за край картины, а другую положил на талию Мики и мягко переместил её к окну. Отошёл на шаг назад, сравнивая вид из окна с её рисунком.

— Мика! У тебя талант! Это… Это офигенно! А погоди. Когда ты рисовала эту картину, позади тебя был камин? — уточнил я и обернулся, но увидел лишь однотонную серую стену, за которой скрывалась лестница.

— Нет, это был не камин! — Мика звонко рассмеялась. — Но мне было холодно. Ты первый, кто обратил внимание на эту деталь!

— Ну… знаешь, она придаёт твоему зимнему рисунку такую домашнюю теплоту и уют! Смотришь на эти падающие снежинки и прямо ощущаешь тепло! — не сдержал я эмоций и снова вернулся к вопросу: — Так что это было, если не камин?

— Простой обогреватель… — призналась Микаэла и уставилась на меня.

— Что? Почему ты так на меня смотришь?

— Ты любопытный.

— Ну… да, наверное. — Я пожал плечами, а Мика опустила картину на носочки и, оперевшись на другой её край обеими руками, слегка наклонилась вперёд. — Скажи, ты умеешь хранить секреты?

— Да…

— Я хочу открыть тебе одну страшную тайну о себе. Но… взамен ты ответишь на мои вопросы. Согласен, Артемис? — робко произнесла Микаэла.

Не то чтобы я был любителем сплетен, тайн и прочих секретов, но конкретно в данный момент был весьма заинтригован. Что это за тайна такая? И с чего вдруг Мика решила ей со мной поделиться? Мы ведь едва с ней знакомы!

— А… Об этом кто-нибудь ещё знает? Ну там папа, мама? Твои друзья?

— А-а, ни одна живая душа! — отрицательно промычав, ответила девушка.

Её глаза заблестели от возбуждения, а щёчки порозовели. И о чём же она меня тогда спросит? Если это такая большая тайна, то и вопросы наверняка будут откровенные. Взвесив все за и против, я решил не отказываться от предложения.

— Хорошо, я согласен. Но сначала я кое о чём тебя расспрошу, идёт?

— Кто идёт? — заволновалась Микаэла, и её взгляд судорожно забегал по комнате.

— Да никто не идёт! — чуть не рассмеялся я. — Эм… Мы просто так говорим, когда спрашиваем чьё-нибудь согласие.

— А-а! Ну, валяй. Что ты хотел у меня спросить?

Мика приподняла картину обеими руками и пошла относить её обратно. Затем подошла к кровати, села на неё и жестом предложила присесть рядом. Я сделал несколько шагов и опустился на покрывало.

— Твой отец и эти правила. Насколько это серьёзно?

— Ну… Да. — Мика нервно улыбнулась. — Он на самом деле очень добрый. Хотя временами бывает строг с нами. И эти его тараканы, ну… по поводу секса до брака. Если он узнает, что ты спал с девочками в одной комнате, это его сильно оскорбит! Он возненавидит вас и, думаю, выгонит из нашего дома… — Мика опустила голову и принялась теребить пальцами подол своего платья.

— Ладно, ладно. Я это понял. А как насчёт всего остального? Мне можно обнять там или поцеловать Катю, Сашу, Леру? Или лучше не делать этого на глазах у твоих родителей?

— Мм… Я не знаю. Целоваться, наверное, можно, — ответила Микаэла и облизнула свои губы. — Но давай я лучше спрошу завтра у мамы… — Она ненадолго замолчала, потом подняла голову и посмотрела на меня. — А это правда, что они все твои девушки?

— Правда. Только у меня есть ещё Дина. Она сейчас в Стокгольме и поэтому не смогла приехать сюда с нами.

— Да, я знаю. То есть ты полиамор?

— Выходит, что да, — признал я.

— Это всё?

Больше вопросов у меня не было. Я кивнул. И тогда Мика спрыгнула с кровати. Подбежала к двери. Аккуратно приоткрыв её, выглянула на лестницу. Закрыла обратно и щёлкнула замком, чтобы сюда без стука никто не вошёл. Отошла к шкафу, убрала с полки книги, дотянулась до небольшой коробки и, взяв её обеими руками, вернулась ко мне. Влезла на кровать вместе с ногами и сложила их под себя. Быстро разгладила одной рукой юбку, развела колени в стороны и опустила между ними свою коробчонку.

— Здесь хранится моя тайна! — прошептала Микаэла и, втянув губки, посмотрела на меня. — Ты готов?

— Готов. Открывай! — с предвкушением сказал я.

Оттого что мы с Микой делаем нечто за закрытыми дверьми, втайне ото всех остальных, у меня создалось необычное ощущение, родом откуда-то из далёкого детства. Мы словно два шкодливых другана, спрятавшиеся в бабушкином сарае и собравшиеся спереть по совету старшего брата немного дедушкиного карбида, а затем плевать в жестяную баночку из-под фанты, слушать, как шипят серые камушки, и чиркать зажигалкой. А потом — бабах! И все всё понимают…

Микаэла улыбнулась, сняла крышку с коробки и отложила её в сторону. Внутри оказалась куча отдельных листов из блокнота, сами блокноты, конверты от писем и множество цветных открыток. Девушка начала перебирать блокноты в поисках нужного. Но её неожиданно прервал настойчивый стук в дверь.

— O kurva! Sakra! Jaký prdel! Прости… — Выругавшись, Мика сразу же извинилась. Быстро накрыла крышкой коробку. На цыпочках добежала до шкафа, поставила её на место и вновь сложила перед полкой пыльные книги. — Sakra, sakra, sakra! — непрерывно повторяла она.