Как улучшить дракона. Если он тот еще ящер (СИ). Страница 31

— Лиралин улучшила всю мебель в гостиной, — с гордостью объяснила мама. — Каждый предмет адаптируется, обеспечивая идеальную поддержку.

— Невероятно, — Селина задумчиво посмотрела на меня. — Знаете, Арвея, я бы хотела заказать нечто подобное для своего салона. Может быть, ваша дочь найдёт время заглянуть ко мне на следующей неделе и обсудить детали?

Я едва не поперхнулась чаем. Приглашение в дом Ленвудов! Это был не просто знак принятия — это был прямой билет в высшее общество.

— Лиралин будет счастлива посетить вас, — ответила мама с безупречной светской улыбкой, но я видела, как блеснули её глаза.

— Кстати, говоря о визитах, — Селина сделала грациозный жест рукой, — я надеюсь, что вы все присоединитесь к нам на осеннем балу? Мой муж настаивает на более широком круге гостей в этом году. Свежие лица, новые идеи... — она многозначительно посмотрела на меня.

— Осенний бал Ленвудов? — мама не смогла скрыть удивления. — Это большая честь, Селина.

— Пустяки, — отмахнулась та с улыбкой, которая говорила, что это совсем не пустяки. — Мы слишком долго варились в собственном соку. Пора впустить свежий воздух в наши затхлые салоны. И ваша семья, Арвея, представляет именно то обновление, которое нам нужно.

Разговор перешёл на обсуждение последних городских сплетен и грядущих светских мероприятий. Я с интересом наблюдала за этим спектаклем. Три месяца назад никто из этих дам не снизошёл бы даже до приветствия с нами на улице. А теперь они сидели в нашей гостиной, восхищались нашей мебелью и украшениями, делали заказы и приглашали на балы.

Деньги и успех действительно открывали двери, которые казались наглухо запертыми.

Из открытого окна донёсся звук мужских голосов. Я выглянула и увидела отца, прогуливающегося по саду с высоким, элегантно одетым мужчиной средних лет. Карис Раднал тоже изменился за эти месяцы — расправились плечи, исчезли мешки под глазами, вернулась былая стать. В новом костюме, с аккуратно подстриженной бородой, он снова напоминал того уверенного в себе дворянина, которым, должно быть, был до разорения.

— Это ринтан Такрин? — спросила я у мамы, кивнув в сторону окна.

— Да, — тихо ответила она. — Он предложил твоему отцу выкупить наш южный участок. Тот самый, что пришлось продать три года назад.

Мама сияла от гордости, а я подумала о том, как удивительно всё обернулось. Тело девятнадцатилетней аристократки, душа женщины из другого мира, магический дар неизвестного происхождения... и всё это вместе почему-то создало идеальную комбинацию для успеха в этом странном мире. Иногда я задумывалась — а что бы сделала настоящая Лиралин со всеми этими возможностями? Использовала бы она свой дар так, как использую его я? Или выбрала бы другой путь? Но сейчас, глядя на счастливое лицо мамы, на преображённый дом, на новую жизнь, которая строилась вокруг, я понимала одно: что бы ни случилось дальше, я не жалела ни о чём.

Вечером, когда гости разъехались и поместье погрузилось в сонную тишину, я прошла в восточное крыло дома. Здесь, в бывшей музыкальной комнате, я оборудовала свою личную мастерскую.

В отличие от лавки, где каждый предмет имел своё чётко определённое место, здесь царил творческий беспорядок. Длинные столы вдоль стен были заставлены разнообразными материалами: куски металлов разных видов, драгоценные и полудрагоценные камни в необработанном виде, образцы тканей, дерева, керамики, стекла... Всё, что могло поддаться трансформации, находило своё место в моей коллекции.

В центре комнаты стоял большой рабочий стол, освещённый специальными лампами с улучшенными кристаллами, дающими яркий, но не утомляющий глаза свет. На столе лежал открытый журнал, куда я записывала результаты каждого эксперимента — с рисунками, подробными описаниями и наблюдениями.

Я зажгла все лампы, создав островок яркого света посреди вечернего сумрака, и с наслаждением вдохнула запах мастерской — смесь металла, кожи, дерева и той неуловимой ноты, которую оставляла моя магия. Для меня это был аромат творчества.

Сегодня я решила продолжить эксперименты с серебром — металлом, который лучше всего откликался на мою магию. Я взяла небольшой серебряный слиток, положила его на стол и сосредоточилась, позволяя сознанию соскользнуть в то особое состояние, когда внешний мир отступал, а все чувства обострялись до предела.

Я закрыла глаза и положила руки на серебряный слиток. Металл был холодным на ощупь, но быстро нагревался под моими пальцами. Не физическим теплом — энергетическим. Я чувствовала, как мой дар проникает в структуру серебра, исследуя каждый атом, каждую молекулу.

И вдруг — это случалось всё чаще в последнее время — я "увидела" металл изнутри. Не глазами, а каким-то иным, внутренним зрением. Кристаллическая решётка серебра предстала перед моим мысленным взором во всей своей сложной красоте — миллиарды атомов, выстроенных в упорядоченную структуру, пронизанную тончайшими энергетическими нитями.

Я могла видеть микроскопические дефекты — пустоты, трещины, инородные включения. Могла чувствовать, как атомы вибрируют, взаимодействуют друг с другом, образуя единое целое. Это было похоже на созерцание живого организма — прекрасного, сложного, дышащего.

Мой дар позволял не просто видеть, но и влиять на эту структуру. Я могла устранять дефекты, укреплять связи между атомами, создавать новые сочетания свойств. Это было похоже на ювелирную работу, только в миллиарды раз более тонкую и сложную.

Сегодня я хотела попробовать нечто новое — создать серебро, которое могло бы менять свою форму в зависимости от мысленного приказа владельца. Не полная трансформация, а скорее, способность "перетекать" из одного заранее заданного состояния в другое.

Я сосредоточилась на структуре металла, внедряя в неё тончайшие энергетические нити — своего рода "память формы", способность возвращаться к заданной конфигурации. Одновременно я создавала внутри металла своеобразные "триггеры" — участки, чувствительные к определённому типу ментального воздействия.

Работа требовала предельной концентрации. Малейшее отвлечение — и вся сложная конструкция могла рассыпаться, оставив обычный кусок серебра. Я настолько погрузилась в процесс, что не заметила, как открылась дверь мастерской.

— Лиралин?

Голос Тиара вырвал меня из сосредоточенности. Я вздрогнула, и серебряный слиток на столе внезапно растёкся, как ртуть, сформировав на поверхности причудливый узор, напоминающий морскую волну.

— Ох, прости! — Тиар замер в дверях, осознав, что прервал важный эксперимент. — Я не хотел мешать.

— Всё в порядке, — я улыбнулась, разглядывая неожиданный результат. — Видишь? Оно отреагировало на моё удивление.

Тиар осторожно приблизился к столу, с любопытством разглядывая растёкшееся серебро.