Ревизор: возвращение в СССР 45 (СИ). Страница 23

Вавилов это комментировать никак не стал. Хотя ему и казалось, что вроде бы Ленин и действительно так в чьей-то адрес высказывался. Проституткой так точно называл… Что он, зря в свое время над конспектами речей Ленина корпел? Но точность цитат одного из классиков марксизма-ленинизма сейчас его волновала в последнюю очередь.

– Так, значит нам теперь нужно определиться с нашей линией поведения. Хорошо, что особой спешки нет… – продолжил Андропов.

– Думаете, Юрий Владимирович? – растерянно спросил Вавилов. – Если мы не отреагируем, то подпорченная характеристика уйдет в МИД. И кто его знает, где еще распространится. А мы же своих агентов защищаем…

– Вот именно, что своих агентов. А Ивлев у нас не агент, он от нас последовательно дистанцируется. Чистеньким хочет остаться, не замаравшись. Вроде и помогает нам, но когда захочет и как захочет. Ну и кроме того – а какой у нас интерес, чтобы он успешную карьеру в органах власти сделал? Если он сейчас избирательно с нами сотрудничает, то что будет, если он высоко взлетит? Зазнается пацан, сделает вид, что мы и вовсе незнакомы. А он нам нужен, сильно нужен. В любой момент, а не тогда, когда его левой ноге захочется… Уж больно он хорошую аналитику дает, острые проблемы подсвечивает. А уж внешняя политика… Уже два точных попадания, чего не каждому нашему штатному аналитику за всю карьеру суждено добиться. А Ивлеву только восемнадцать исполнилось…

Так что пусть эта характеристика уходит в МИД, в том виде, как они ее там состряпают. Я имею в виду, что время все равно есть, потому что МИД никаких резких шагов все равно не будет предпринимать, пока Ивлев в СССР не вернется. Старая практика, еще с тридцатых, ждать, пока человек в страну вернется, чтобы не спугнуть, и не остался за рубежом. Собственно, и наша тоже практика. Давайте рассчитаем… Кто-то Ивлеву непременно сообщит о том, что творится вокруг его встречи с Фиделем в СССР. И что Громыко очень недоволен. И что он сделает после этого?

– Побежит покупать ближайший билет в Москву?

– Вот именно. И не факт, что найдутся четыре билета в ближайшие дни. Да я и не знаю вообще, как часто самолеты Аэрофлота и летают с Кубы в Москву… Так что раньше, чем через несколько дней, он в любом случае сюда не доберется. Прилетит, так на выходные разве что, все равно до понедельника никуда не побежишь разбираться с ситуацией. А побежит, когда выяснит, насколько все плохо, именно к нам. Он же думает, что ни Захаров, ни Межуев не являются фигурами уровня Громыко, как и парторг этот из МГУ, откуда ему знать, что у тех могут быть варианты для него через своих начальников или знакомых? Так что Ивлев будет уверен, что только мы и сможем его от всего этого отмыть. Правильно я рассуждаю?

– Тут есть нюанс, Юрий Владимирович… Он же на Кубу с военными прилетел… Значит, может у них попроситься на один из рейсов в СССР…

– А ведь и точно. Ай да пацан! Значит, нам нужно взять под присмотр не только кассы Аэрофлота на Кубе, но и следить, что у летунов летает в СССР. Хотя нет, отбой. Вряд ли он решится военным самолетом возвращаться. Мы же ему прикрытие обещали только на конец ноября, а про середину никакой договорённости не было. Не решится он так грубо нарушать закон, в СССР возвращаясь неофициально. Он и так в серьезных проблемах. Значит, достаточно присматривать за кассами Аэрофлота на Кубе.

– Понял. Сделаю, Юрий Владимирович! Можно вопрос?

– Конечно, Николай Сергеевич.

– Так а когда Ивлев прилетит и бросится к нам за помощью, мы ему поможем? Или мы больше заинтересованы в том, чтобы он уничтожил свою будущую карьеру?

– А это зависит от того, насколько он искренне нас просить будет ему помочь. Если понятно станет, что он наш по гроб жизни теперь, куда бы там потом не взлетел, то поможем, конечно. Мне даже приятно будет заставить мистера «нет» сказать для разнообразия «да». Достаточно ему сказать, что с визитом к Фиделю и Раулю это была наша операция, и Громыко тут же сдаст назад, и забудет про существование Ивлева. Он же дипломатично себя должен вести в таких случаях внутри СССР, это же не с американцами бодаться на внешней арене. Хотя в последние годы МИД с ними больше целуется, конечно, и мне это тоже, как и Ивлеву, не нравится… Если он, как и с компартией США, и с Чили, и с этим тоже угадал, то ничем хорошим это для страны не закончится…

– Понял, Юрий Владимирович. Велю Румянцеву, как Ивлев в Москву прилетит, не отлучаться из своего кабинета, чтобы его сразу с ним могли соединить, как он прибежит к нам.

– Правильно. Толковый, кстати, этот майор, надо бы поощрить его как-то…

– Есть поощрить, Юрий Владимирович! Полностью согласен, очень хороший сотрудник.

Покидал кабинет Вавилов достаточно озадаченный. Слишком, по его мнению, председатель сложную комбинацию закрутил. С его точки зрения, Ивлев достаточно благодарный человек. Вполне можно было бы сейчас и по рукам парторгу дать, и МИД заставить назад отступить, а потом сотруднику из резидентуры КГБ на Кубе поручить подъехать к Ивлеву, рассказать, как они его выручили. Парень умный, он бы оценил, как его комитет горячо защищать взялся, и отношения у них с ним вышли бы на следующий уровень. Тем более все равно нет никакого смысла заставлять его что-то подписывать, как дуболом Третьяков пытался сделать, не в этом ценность Ивлева для комитета.

Но председатель сказал что делать, и именно этот вариант и нужно будет реализовывать…

И еще, по поводу Румянцева. Похоже, надо срочно переиграть с заместителем у Кутенко. Артамонова тоже, конечно, молодец, со своей медалью от чехословаков, но председатель из всего отдела приметил только Румянцева из-за Ивлева. И сейчас майор доказал, что не зря, рванув сразу к нему, а не к своему непосредственному начальству. Значит, Румянцеву и быть заместителем…

Глава 10

Москва, редакция газеты «Труд»

Утренний звонок Ягодкина многое прояснил для Ландера. То, что до этого ему казалось неожиданной и странной авантюрой со стороны Ивлева, оказалось по всем критериям обычным недоразумением. Кубинцы просто подвели… Ну а что – бывает, ему ли не знать о том, насколько часто случаются подобного рода недоразумения с иностранцами…

Он тщательно пометил себе всё, что, несмотря на плохую связь, дважды и трижды повторил ему Ягодкин. Отложив все остальные дела, долго обдумывал текст письма, которое надлежит передать в МИД по поводу всей этой ситуации.

Сам опытный журналист, он ждал вдохновения, которое позволит ему написать именно тот текст, который будет иметь наибольший эффект на читателя, в данном случае людей из аппарата Громыко.

Наконец текст родился в голове, и он, позвав секретаршу, принялся диктовать ей письмо о том, что данная встреча осуществлялась гражданином Ивлевым не в качестве корреспондента «Труда», а обычного физического лица, поскольку он находится на Кубе в официальном отпуске.

Также о том, что отображение в интервью Ивлева как корреспондента «Труда» является сугубо инициативой кубинской стороны, не разобравшейся в ситуации, и никак ни с Ивлевым, ни с газетой «Труд» оно не было согласовано.

В соответствии с этим он как главный редактор газеты «Труд» не понимает, какие вопросы могут быть у МИД по поводу согласования данного интервью лично к нему и к редакции газеты «Труд», если гражданин Ивлев действовал как частное лицо. Если он, переговорив с Фиделем и Раулем Кастро, что-то нарушил из той системы согласования, что есть у Министерства иностранных дел, то Министерству иностранных дел лучше обратиться непосредственно к гражданину Ивлеву за разъяснениями, а не к редакции газеты «Труд».

Закончив, он символически утер пот со лба, словно он там выступил от всех этих трудов с написанием письма. Всё, с формальной точки зрения Ивлев дал достаточные основания для того, чтобы больше у МИД не было возможности каким-то образом портить жизнь его газете. За это ему спасибо, и пусть сам там теперь выкручивается. Парень он нестандартный, что-нибудь да придумает…