Судьба империи (СИ). Страница 20

— Если все так, как вы рассказываете, то предложение стоит того, чтобы его рассматривать, — сказал датчанин, когда я описал перспективы.

— Вот когда вы посетите Охтынский завод, убедитесь сами. Но это не только шерсть. Есть предложение шить еще и льняную одежду. Ее можно продавать и англичанам, — сказал я.

— В Индию? Я слышал, что у них лен цениться, как в России шелк.

— Вы правильно улавливаете мои мысли, господин Браге, — улыбнулся я. — Мои вложения, ваша работа и управление. И пора уже создавать моду, а не следовать ей.

— Звучит, как тост, — усмехнулся Браге.

Договорившись, что мы завтра встретимся с самого утра на заводе, я распрощался. Сегодня были еще и другие дела.

— Остановитесь, господин Норов, — меня одернули со спины.

Тут же появились и два моих охранника, солдаты из группы Фролова.

— Не сопротивляйтесь. Ну не будете же вы еще убивать в центре города чиновника Тайной канцелярии и плутонг гвардейцев? — сказал знакомый.

Это был один из приспешников Ушакова. Ну или его сотрудников. И рядом плутонг преображенцев. Гвардейцы прятали глаза, стыдились того, что происходит. Но… Вот их я и не осуждаю. Служба. А вот Ушакова…

— Причина? И если ее нет, то имею намерения не подчиниться, — заявил я.

— Оскорбление ея императорского высочества великой княгини. Убийство промышленника Василия Никитича Татищева… И еще немало чего. Господин Норов, сдайте оружие и проследуйте за мной…

От автора:

Новинка от Гурова.

Я очнулся в 2025-м в теле толстяка-физрука.

Класс ржёт, родители воют в чатах, «дети» живут в телефонах.

Я должен сбросить жир и навести порядок железной рукой!

https://author.today/reader/492721

Глава 10

Не предаст тот, кто знает, насколько это больно.

Майкл Джексон

Петербург

9 сентября 1735 года.

Юлиана, а это стало уже для неё обыденностью, проснулась рано. После ссоры с мужем она с вовсе спала очень плохо. Не хватало в кровати уюта, да и не только этого. Пустая постель стала, холодная.

Женщина чувствовала себя словно опустошённой. Она растерялась, полностью отдалась под власть своих чувств и эмоций. А бурлящие внутри гормоны никак не позволяли взглянуть на проблему немного более критично.

Были такие моменты, когда Юлиана смотрела на дверь и думала, что вот сейчас она распахнётся, сошедший с ума от своей любви Александр ворвётся в спальню и… Ловила себя на мысли о том, что обязательно выгонит его со скандалом, с оскорблениями. Потом сожалеть будет, но сперва выгонит.

Так что она ждала от Александра действий, но боялась своих поступков в ответ. Настолько долго она подавляла в себе ту ревность, которую испытывала к отношениям своего мужа и великой княжны, поедом себя поедала. И вот теперь ревность, накопив силы в обороне, контратакует.

Юлиана Норова встала с кровати, подошла к зеркалу. Ей определённо не нравился тот внешний вид, который беременная женщина стала приобретать в последнее время. Появились прыщи на лице, что с этим делать Юля не знала. А ещё у неё начали отекать ноги, и лицо стало округляться синхронно с округлением живота.

Позвав служанку Аксинью, Юлиана стала спешно одеваться. Сегодня со времени ссоры, она впервые куда-то собралась выйти.

«Как же хорошо, что он ушёл так рано», — думала Юлиана.

Да, если бы её муж не сбежал с самого утра из дома, то Юлиане пришлось бы, возможно, даже объяснять, куда это она собралась. Ну или уходить уже в такие отношения, откуда и не выбраться будет после. Немного, но она Александра изучила.

Ведь какая бы ссора между ними ни была, всё равно они остаются мужем и женой. И хоть на поверхности своих эмоций Юлиана даже желает чего-то недоброго своему супругу, искренне борясь с этими низменными эмоциями, но в глубине своей души она всё же питает всё то светлое, чистое, доброе, что может быть у любящей женщины к своему мужчине.

Юлиан искренне сопереживала и сама разволновалась, когда видела Александра поистине удручённого и сожалеющего о смерти своего брата. Она даже некоторое время ненавидела себя за то, что отвергла попытку своего мужа примириться. Тогда Юля одёрнула протянутую руку Александра, ушла в комнату и закрылась.

— Госпожа, если спросит господин, что ему отвечать? — спросила Аксинья, заплетая волосы Юлианы в замысловатую причёску.

— Можешь сообщить ему, что меня вызвали во дворец, — недолго подумав, сказала Юлиана. — К Анне Леопольдовне. Пусть знает!

Анна Леопольдовна вызвала свою подругу. Да, они обменялись посланиями до этого, сразу после злосчастного приема во дворце. Когда Юлиана писала Анне ответ на ее письмо, госпожа Норова была как раз на пике своего негодования. Так что в сердцах расписала подруге о том, сколь велико коварство мужчины, в которого умудрились влюбиться обе девушки-подружки.

Как только лист с письмом отправился во дворец, Юлиана порывалась догнать вестового, разорвать ту бумагу. Но поняла, что не сможет это сделать физически, а попросить и некого. Все люди в доме были преданы Александру Лукичу. Даже насчёт Аксиньи Юлиана сильно сомневалась.

Выездов у Норовых было уже два. Юлиана вновь обвинила своего мужа, разозлилась на него, что Александр выбрал для себя лучшую карету. Ей пришлось ехать во дворец словно бы в старом корыте. И вновь негативные эмоции начали обуревать женщину.

Во дворце, будто бы шпионка, Юлиана избегала общения с кем бы то ни было. Ей казалось, что всем есть дело до тех событий, главным героем которых был ее муж. И не так чтобы сильно в этом ошибалась.

— Юлиана, друг ты мой сердечный, мы обе обмануты, — с такими словами встретила Анна Леопольдовна свою подругу.

Здесь же, в спальне великой княжны, как декор или элемент мебели, сидел Антон Ульрих. Он поздоровался с Юлианой, но после строгого взгляда своей супруги тут же превратился в немого свидетеля встречи двух подруг. Он уже успокоился, наслаждался вниманием своей любимой. Может быть, через месяц, или два, Анна разрешила бы Антону и остаться в ее спальне. Об этом он мечтал — просто уснуть рядом, даже и без супружеского долга.

Антон Ульрих порывался было вызвать на дуэль Норова. Но Анна Леопольдовна, заполучившая власть над этим мужчиной, своим мужем, строго наказала этого не делать. Антон Ульрих, чтобы не спугнуть, как он считал, потепление в их отношениях, подчинился требованию жены.

— Юлиана, ты теперь ненавидишь его так же, как я? — спросила Анна Леопольдовна.

Госпожа Норова замялась. И после некоторой паузы уклончиво ответила:

— Он нам причинил боль. Обеим.

— И потому теперь я причиню боль ему, — зловеще и величественно сказала Анна Леопольдовна.

Великая княжна закатила истерику. Анна Леопольдовна, нашла способ, как ей повелевать и добиваться своего. Все вокруг сдували пылинки с великой княжны, с беременной женщины, в чреве которой растёт наследник российского престола. Любые прихоти, капризы, которые возникали у беременной Анны, выполнялись незамедлительно и в полном объёме.

Так что когда, после разговора с Андреем Ивановичем Ушаковым, Юлиана потребовала от своей тётушки не вмешиваться в ситуацию, Анна Иоанновна благосклонно согласилась. Андрей Иванович, казалось, только этого и ждал.

— Ты только не переживай, — участливо и даже с некоторым испугом говорила императрица своей племяннице.

После того, как случился разлад между Анной Леопольдовной и Александром Норовым, у великой княжны начались осложнения. Тянуло внизу живота, и медики настолько переполошились, что уже подумали о выкидыше. Ну и еще о том думали, что доживают свои последние дни. Вряд ли бы русская императрица простила бы медикам выкидыш.

Так что государыня была готова хоть кого отправить на плаху или в Сибирь, или задушить собственными руками, чтобы только наследник родился на свет. Государыня решила не вмешиваться в ситуацию. Лишь бы только племянница успокоилась.