Изгой солнечной системы (СИ). Страница 48

— Яичница с беконом — это не готовка, это так, завтрак, — отмахнулась Ева, садясь со своей порцией напротив.

— Яйца, хлеб, бекон. Разве ты можешь позволить себе всё это за свою нищенскую зарплату?

— А я это не покупала. Это благодарность товарищей.

— Каких товарищей? — не поняла Марж. — Ты что, всё-таки нашла себе спонсоров?

— Да что у вас всё к одному сводится? Если бы у меня был, как ты выразилась, «спонсор», то вряд ли бы я жила в этой дыре.

— А тогда как?

— Я помогаю людям, которым не по карману сеанс в клинике. Кому советом, кому рецепт лекарственный и пищевой составлю, ну и прочее по мелочам. Деньги я за помощь не беру, так они начали таскать мне разного рода продукты. Тут я уже не устояла. У меня едой весь холодильник забит.

— Ого! — вырвалось у Марж, когда она заглянула в упомянутый холодильник. Колбасы, овощи, молочные продукты и даже фрукты были. Оказывается, Ева питалась так, что не каждому богачу по карману. — Но откуда это у жителей жёлтой зоны?

— Как откуда? Тут есть люди, которые работают в теплицах, вот и приворовывают потихоньку. Если бы они их продавали, то такие транзакции быстро сопоставили и отследили. А потом нелегального продавца сначала выгнали с работы, затем осудили и посадили. Но подарки невозможно отследить, они не оставляют след в местной сети.

— Хм, если у тебя тут так всё неплохо, почему ты не потребуешь благодарность, как там у тебя на родине это принято? Благодарить телом, да?

В ответ Ева только сморщилась и потёрла лоб, мигрень от вчерашней стихийной пьянки ещё не прошла, а дозировка лекарств оказалась маловата.

— Во-первых, это традиция моей планеты, а не жителей станции. Местные меня не так поймут и поменяют ко мне своё отношение. Во-вторых, я ничего не требую и уж тем более не прошу от тех, кому помогаю. Это жуткий позор — брать деньги с того, кому спасаешь жизнь. А в-третьих, я больше не веду так дела.

— Не ведёшь, говоришь. — Марж вздохнула. — Жаль. Значит, не обломится.

— Чего?

— Да ничего, это я так о своём. Как голова?

— Болит. Не беспокойся, это типичное похмелье. Я уже ускорила в настройках свой обмен веществ, скоро всё пройдёт.

— Однако выпить тебе всё равно придётся, я с хорошими новостями. Ну как у вас, врачей, говорят. Подобное надо лечить подобным. — Марж поставила на стол бутылку синтетического вина, которым собиралась отпраздновать удачные поиски нужного специалиста по нейросети.

В ответ на её жест Ева только поморщилась, отодвинула от себя вино и достала из кухонного шкафа нечто прозрачное в бутылке.

— Я уже насмотрелась на печень местных алкоголиков. Если хочешь выпить, пей вот это.

— А что это?

Марж выдернула пробку и понюхала прозрачную жидкость. Та пахла крепким спиртом и лимоном.

— Это самогон, градусов сорок. Помнишь, ты мне змеевик делала? Он нужен был для дистиллятора. Я этим пойлом немножко приторговываю. Уж лучше местные алкоголики сидят на барбатухе, чем на химии вроде этой. — Ева неуважительно щёлкнула по синтетическом вине.

— Так от самогона слепнут!

— Если гнать его из всякой дряни, то не только ослепнуть можно, но ещё и сдохнуть.

Доверившись словам подруги, Марж отпила прямо из горла, а потом её глаза и рот стали по форме похожи на идеальные круги.

— Ну кто так пьёт-то? — Возмутилась Ева, ставя перед подругой початую банку с огурцами. — Запивай, пока назад не пошло.

Марж запила, потом заживала огурчик и только тогда заговорила.

— А ты крепче, чем я думала. Такое пьют на твоей планете?

— Да чего только на моей планете не пьют!

— Это этим ты вчера набралась? Кстати, я, конечно, рада, что ничего человеческое тебе не чуждо, но, увидев тебя в таком состоянии, я, мягко говоря, была удивлена. Наша хорошая девочка, оказывается, не только может напиваться, но ещё и игрушками балуется, когда никто не видит.

— Ты видела игрушки? — Ева хряпнула самогона столько же, сколько до этого выпила Марж. Только, в отличие от великанши, видимым дискомфортом не мучилась, только угрюмо зажевывала огурчик из банки. — Ой, стыдоба!

— Лучше расскажи, что тебя гложет, помимо отсутствия мужика.

— Я не хочу идти на работу.

— Пф! Тоже мне новость, да никто не хочет. Но это не повод напиваться.

— Да. То есть нет. Блин, я хотела сказать, ты не поняла. Меня на работе все ненавидят.

— Неудивительно. Ты же медик, вас никто не любит.

— Самое печальное, что я теперь понимаю, за что. Я на работе делаю ужасные вещи, я причиняю людям боль и страдание. И я не понимаю, зачем. То есть понимаю, что это работа, и мне за это платят. Но кому от этого польза? Трёхсотлетним молодухам, которые бегут обновлять организм, едва только у них появляются морщины? Проклятье, Марж, мне пару дней назад на приём притащили девчонку с ДЦП, которой едва исполнилось семнадцать. Я думала, родители хотят её вылечить, а оказалось, на разборку. У девчонки прекрасная, действенная матка. А лечить ребёнка они, толи вообще не собираются, толи денег нет. Та девчонка — инвалид, и при этом единственный кормилица в семье. Какой в этом всём смысл? — Еву понесло, вчера от накопившейся тоски она напилась, а сегодня ей надо было выговориться. Прекрасно это понимая, Марж слушала, не перебивая. — Кому я приношу пользу? Ради чего я это делаю? На станции не жизнь, а какая-то кривая пародия. Так во всём. Я в магазин заходила, и знаешь, что я там увидела? Алкоголь дешевле молока. Как так может быть? К чему нас ведёт местное правительство? Здесь наркотики в аптеке можно купить без рецепта. Я думала, пятичасовой рабочий день — это достижение ваших профсоюзов. А оказывается, у вас и организаций таких нет, просто по закону, если сделать меньший рабочий день, но увеличить длину рабочей недели, то пролетариату можно платить вообще копейки…

Ева ещё много на что жаловалась, а под конец вообще разревелась и плакала, сидя на коленях у Марж.

— Наверно, тебе надо устроиться на другую работу, — утешала её Марж, гладя по плечу. — Потерпи, немного осталось. Когда кончается твой обязательный контракт?

— Ещё неделя, — ответила Ева, сморкаясь в платок. — А что за новость ты хотела мне сообщить? Хорошие новости мне сейчас будут кстати.

К удивлению Марж, её подруга не горела желанием лечиться и избавляться от постороннего жильца в своём мозгу. Оказывается, она к нему привыкла, и вообще-то оказался хоть занудным, но очень интересным собеседником. А ещё эта шиза хоть как-то гасила ностальгию по родине, потому что общалась с Евой на родном языке. Все доводы Евы Марж воспринимала как бред сумасшедшего. Недуг прогрессирует, и это уже заметно невооружённым глазом.

— Не пойду! — кричала Ева, цепляясь за дверной косяк. — Джуниор, не бойся, я тебя в обиду не дам.

— Ты что, своей шизе имя дала? — удивилась Марж, пытавшаяся оторвать Еву от косяка, тоща за ноги.

Тело подруги уже оторвалось от земли, но от косяка не отцеплялось, при этом демонстрируя просто нечеловеческую силу. Ну не может простой человек сопротивляться в силе хорту. А Ева хоть и не являлась человеком по законам Содружества, в физическом плане являлась самым обычным человеком. Подруга ранее утверждала, что собирается заняться своим физическим развитием, но, судя по слою пыли на тренажёрах, физическая подготовка осталась в планах. Всё это только лишний раз убедило Марж, что подруга едет крышей. Она читала, что психи часто проявляют несвойственные их телосложению силы.

— Да, дала, и он стал одним из моих лучших друзей.

— Ева, не вынуждай меня применять силу!

— А сейчас что происходит? Дипломатический раут? Самое натуральное применение силы… — верещала Ева, зависнув над полом. Где-то в этот момент с неё сползло большое полотенце, которое она использовала вместо халата, завязав края узелком на груди. — … караул, сексуально насилуют! Отпусти, а то милицию вызову!

Марж отпустила одну ногу и сунула свободную руку в карман. Там, рядом с грязными трусиками Евы, находился самый обычный шокер для гражданского применения. Она его взяла не специально для подруги, а на всякий случай. Быть здоровой горой мышц — это, конечно, полезно для жизни, сразу решается множество проблем. Но это не ультимативное решение на станции, где народ балуется имплантами и улучшениями силы. Так что в жёлтой зоне даже хорту небезопасно. Уперев железные зубья шокера в ягодицу полоумной подруги, Марж нажала на кнопку. Ева испустила одновременно эротичный и истеричный крик, после чего вырубилась.