Две полоски на годовщину развода (СИ). Страница 3

— Ты невыносимая. И все-таки я никак не могу понять, почему вы развелись? Очевидно же, что между вами ничего не перегорело. Искрит так, что едва не случился пожар.

— Тебе показалось, подружка. У Самойлова искрит только на своих преступников.

— Да ну тебя… — отмахнувшись, подруга переводит взгляд куда-то в центр зала, и я облегченно вздыхаю.

Ну наконец-то отцепилась!

Но радоваться раньше времени — плохая примета. Уже через минуту подруга тянет меня за руку со словами: “Пошли танцевать”.

— Я не танцую, ты же знаешь, — сопротивляюсь.

— Нет нетанцующих женщин, есть мало алкоголя, — смеется Алиса.

— Кажется, в оригинале это звучит иначе: не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки.

— Ну и это тоже. Не филонь, Лидок, а идем танцевать. Кто согласился пойти со мной в клуб? — риторический вопрос подруги.

Танцевать я люблю. Но только дома и когда никто не видит этого позора. Нет, я не бревно в прямом смысле этого слова. Скорее наоборот, мне нравится вилять бедрами, только выходит это достаточно пошло… Ну не танцевать же в привычной манере в ночном клубе, когда рядом околачивается бывший муж? Вдруг еще подумает, что я его соблазняю.

Глава 4. "Не выдержал"

Саша

— Нет, ну она точно издевается надо мной! Я сейчас подойду, перекину её через плечо и вынесу нафиг из этого клуба.

На мою брошенную в сердцах реплику Колян хохочет. Его забавляет, как я уже последние десять минут глаз не свожу с танцпола.

Лида… вроде взрослая женщина, а всё туда же. Приперлась в ночной клуб, чтобы подцепить приключения на свою прекрасную пятую точку. Стоит сказать, до этой случайной встречи я считал Лиду более скромной.

— Да ладно тебе, Санёк. Расслабься. Лучше посмотри на девушек за вон тем столиком. Они весь вечер сигналы посылают. Ты не заметил, нет?

— Не заметил, — залпом осушаю бокал пива. Ну всё, Полякова, ты довилялась бёдрами. Моё терпение окончательно лопнуло.

Решительно шагаю в центр зала. Как бык на красную тряпку — вижу цель и не вижу препятствий. А возле Лиды уже какой-то хрен моржовый околачивается, пытается сзади пристроиться.

Одним движением руки отталкиваю додика в сторону. Лидку хватаю за запястье.

— Эй, ты что себе позволяешь? — пытается вырвать руку из моих цепких пальцев.

— Хватит позориться. Тебе сколько лет, Лида? Давно не девочка, чтобы такое… вытворять.

— Ах так… Не девочка, говоришь?

Глазами в меня стреляет, готовая испепелить заживо своим гневным взглядом.

Я всё ещё держу её за руку. Отпускать не собираюсь.

— Пусти меня, Самойлов, иначе я сейчас… я сейчас заору!

— Обещаешь?

— Ты что, специально меня пытаешься вывести из себя?

— Специально пытаюсь увести тебя отсюда. Дичь творишь ты, а стыдно мне, — прямо говорю, что её танцы — это какой-то испанский стыд.

— Ах вот оно что тебя беспокоит, — улыбается во все тридцать два, словно только что познала истину, — боишься, что кто-то узнает твою бывшую жену? Так ты не бойся, Саша… Эй, ты что делаешь, придурок? А ну-ка сейчас же пусти меня.

Но отпускать я не собираюсь. Даже в мыслях такого нет, иначе бы не закинул себе Лидку на плечо, как мешок с картошкой.

Несу её по всему клубу, направляясь к выходу. Стараюсь не слушать, что она там обещает со мной сделать, когда окажется стоять на своих двух ногах. А её удары кулаками по моей спине — так это даже немного прикольно — расслабляют после многочасового напряжённого дня.

Люди на нас смотрят с интересом. Но встать поперёк моей дороги никто не решается, хотя Лида раз шесть крикнула: “Помогите”.

Отпускаю жену уже на улице. Успеваю поставить её на ноги и сделать шаг назад, как разъярённая львица набрасывается на меня с кулаками:

— Ты что себе позволяешь? Ты кем себя возомнил? Ты вообще нормальный, а?

— Вообще нормальный. А ты нормальная шляться по клубам и задницей вертеть, как какая-то дешёвка?

Яркая вспышка гнева в глазах Лиды. Руку отводит назад и наотмашь по моей щеке.

Заслужил… согласен, однако извиняться не собираюсь!

— Полегчало? — усмехаюсь, потирая ударенную щеку.

— Нет. Пройти дай, — командует Лида, когда я загораживаю ей дорогу. — Самойлов, ну что ты за человек такой, а? Дай хоть сумочку свою забрать.

— Пусть твоя подруга вынесет. Обратно ты не ногой.

Злится моя тигрица. Кулаки сжимает с такой силой, что я прямо вижу, как белеют костяшки пальцев.

— Звони, — командую я.

— Чем? Или голубя почтового послать? Моя же сумочка в клубе осталась, — раздражённо бросает.

— Ладно. Идём.

Схватив за запястье, чтобы не вздумала убежать, тяну Лиду за собой. Шагаю широким шагом. Вдруг вспоминаю, что Лида мелка у меня — сто шестьдесят три в прыжке и с кепкой, наверняка, ей трудно успевать за мной.

Сбавляю шаг. Так-то лучше…

Подхожу к столику, где со скучающим выражением лица сидит Алиса.

— Да отпусти ты уже меня. Никуда я не сбегу! — вырывает руку из моих цепких пальцев.

Вздыхаю. Ладно…

Лида подходит к Алисе, шепчет ей что-то на ухо. Подруга смотрит на меня широко распахнутым взглядом, улыбается.

— Вести меня за руку как маленькую девочку — совсем не обязательно, Самойлов, — сразу предупреждает Лида, когда я делаю решительный шаг в её сторону.

Снова вздыхаю. Ладно… и тут я уступлю.

Глава 5. "Я сама, но это неточно"

— О, мать… Тебя конкретно развезло. Давай, я тебя домой проведу, — Самойлов поворачивается к таксисту: — Спасибо, командир. Без сдачи.

А я даже ляпнуть в ответ ничего не могу — в голове такие виражи крутые. Однако мозгами отчётливо понимаю, что провести меня до квартиры — не есть комильфо. А что, если у меня срач дома? Я вот вообще не помню, в каком порядке или беспорядке оставляла свою спальню, когда собиралась с Алиской в клуб.

— Да, вот так… аккуратнее, — приговаривает Саша, помогая мне: сначала выбраться из машины, затем дойти к подъезду.

— Ты можешь перестать меня лапать?

— Та где я тебя лапаю? Тебе кажется, милая.

— Твоя лапища лежит у меня на пятой точке, Самойлов, и мне это не кажется, — возмущаюсь, пока пытаюсь отыскать в сумке ключ.

— Вот так лучше? — перемещает руку чуть выше, однако убирать её от моей поясницы — даже не думает!

— Гораздо.

Пока я пытаюсь бороться с вертолётами в моей голове, Саша протягивает руку к двери, подносит магнитный ключ к домофону. И как по мановению волшебной палочки, дверь в подъезде открывается.

— Прошу, — говорит он.

А я стою на месте. Хлопаю ресницами:

— Да ладно. Откуда у тебя ключ от моего подъезда?

— Ты же сама дала. Не помнишь?

— Если бы сама дала, то точно помнила б.

Сашка улыбается хитро. А мне так стукнуть хочется его в этот момент. Ну почему он ржёт надо мной? Я точно ему не давала! Я б это запомнила…

— А мы сейчас точно про ключ говорим? — Подмигивает бывший. Его неоднозначный вопрос мог бы вогнать меня в краску, если бы я была в этот момент без серьёзной анестезии в виде выпитых несколько штук коктейлей.

Смотрю на него. И не понимаю: что хочется больше всего в этот момент. Сказать, чтобы отнёс меня на третий этаж, потому что мои ноги подкашиваются, или же попросить его не улыбаться так красиво, иначе я начинаю забывать, почему мы развелись.

Перестав улыбаться, Саша вмиг становится серьёзным. Дверь в подъезд открывает пошире.

Вхожу. Аккуратно, шаг за шагом приближаюсь к лифту. Обычно я на третий этаж взбегаю по лестнице без особых усилий. Сейчас же я могу только доползти, однако на такой подвиг я не готова. Поэтому просто лифтом, да.

Я захожу в лифт, с трудом удерживая равновесие, как канатоходец, только без каната и без ходьбы. Саша, конечно, весь такой герой, жмёт кнопку третьего этажа и смотрит на меня с таким выражением лица, как будто он сейчас спасёт мир, а не просто проводит пьяную бывшую до квартиры.