Огненное недоразумение в Академии Драконов (СИ). Страница 10

- Это то, о чем я думаю?! – вскрикивает декан, и Рэйнхард кивает. – У нас появится еще одна большая проблема?!

- Нет, все под контролем, всего на пару минут, - и магистр Кэннет вскакивает на ноги, срывает с груди Торена Арвена темно-синюю «звезду», вешает ее на себя и взмывает вверх, мгновенно обернувшись огромным черным драконом.

Я чуть не села на пятую точку. Воплощенный дракон?!

Обрывки одежды Рэйнхарда Кэннета, планируя, полетели вниз. Мне досталась часть штанины. Наверное. 

11. Щит и тюль

Как завороженная смотрю на взмывающего в небо дракона. Черная чешуя под светом огненного шара отливает красным золотом. Большой, невероятно красивый, грациозный, он поражает своей могущественностью. Одного только взгляда на этого ящера хватает, чтобы понять, насколько он силен и увериться в том, что у него все получится.

Дракон ловко уклоняется от пары смертоносных лучей и облетает шар сначала вокруг, а потом поднимается еще выше, скрываясь в оранжевом тумане. Слышен только гул от псевдо-солнца и звуки ударов от летающих каменных осколков. Все замерли и кажется, что даже перестали дышать.

Еще один разрушающий луч тянется от шара к стенам академии, моргает, истончается, а потом огненный шар будто бы начинает схлопываться внутрь. Он резко уменьшается в размерах, а потом наоборот стремительно увеличивается, поглощая своим светом метр за метром вокруг.

Декан и магистры шокированно что-то обсуждают между собой, но я не могу расслышать ни звука — все заполонил собой гул от шара. Страха почти нет, есть ощущение неотвратимости и безысходности. Не погибли от лучей, погибнем от самого шара. Где-то на окраине сознания мелькает мысль о том, что Рэйнхард был ближе всех к поверхности этого убивающего псевдо-солнца. Неужели…

Чувствую жжение в груди, растекающееся от сердца к рукам, а потом к кончикам пальцев. Яр рядышком тихо рычит и начинает усиленно хлопать крыльями. В глазах яркая вспышка, а потом кажется, будто я взрываюсь изнутри.

Прихожу в себя уже сидя попой на земле. По рядам адептов и преподавателей пробегается громкий облегченный “ох”. Расширяющаяся поверхность шара будто наталкивается на прозрачную непробиваемую стену и растекается по ней, постепенно угасая. Летающие осколки один за одним падают с глухим стуком на землю, воздух наполняется пылью и гомоном голосов.

— Господин Арвен, — восхищенно бухтит магистр по защите от стихийных атак. — Это было великолепно! Я очередной раз восхищен вашей силой и собранностью! Мы все растерялись, а вы создали такой потрясающий и мощный воздушный щит!

Декан хмурится и наклоняет голову:

— Я думал это вы, магистр Стилг, — говорит он и оглядывается.

Повисает неловкая театральная пауза. Я стараюсь держаться как можно более незаметно, хотя руки все еще горят, а голова кружится все сильнее.

— Кто-нибудь видел господина Кэннета? — озабоченно спрашивает магистр Фоган. — Он успел улететь подальше от шара? Или…

От мысли, что этот невыносимый темный маг мог не успеть спастись, становится не по себе. Я высматриваю сначала в небе, которое окрашено в ядовито-оранжевый после взрыва, а потом и на земле фигуру огромного черного ящера. Ну уж его-то должно быть хорошо видно!

Но его все нет. В горле начинает саднить и я расстроенно смотрю на дракончика, который очень недовольно фыркает и улетает куда-то назад. По рядам адептов проносится удивленный шепоток, и девчачьи ахи.

Взгляды всех обращены в одну сторону — из пыльной дымки появляется Рэйнхард. Я даже вздыхаю с облегчением, пока до меня не доходит. Он абсолютно спокойный, даже равнодушный, абсолютно неотразимый и абсолютно… голый!

Мамочки мои родные! Не смотреть вниз, не смотреть вниз! Повторяю себе это как мантру, сосредотачивая свое внимание на красивых рельефных грудных мышцах, кубиках пресса, v-образных мышцах… Ох-ох! Не смотреть!

Конечно, глупо было ожидать, что на нем из ниоткуда появится одежда, после того, как тут земля была усыпана ошметками его рубашки и брюк. Но все же…

Я краснею так, что даже мои и без того огненные волосы меняют оттенок, зажмуриваюсь и как-то неловко взмахиваю руками, а потом слышу недовольное и почти настолько же неприличное, как вид самого ругающегося голого мужчины, ругательство. Едва-едва приоткрываю один глаз.

На Рэйнхарде висит тюль, закрывающий лицо и всю верхнюю половину тела и совсем не прикрывающий самое стратегически важное место, на которое я все еще целомудренно стараюсь не пялиться.

— Ой, — вырывается у меня, когда ткань потихоньку сползает вниз, открывая пронизывающий и бьющий наповал темный взгляд Рэйнхарда.

— Адептка Орто! — он практически рычит с явным обвинением в голосе. А ведь до этого у меня получалось быть незаметной…

Он делает несколько шагов ко мне, но я чувствую, что волнение и напряжение переваливает за какой-то предельный порог. В глазах темнеет, по верхней губе стекает теплая струйка, отдающая металлическим запахом. Мир гаснет.

***

— Я, как попечитель академии, должен знать, что с адепткой Орто, — с неприкрытой угрозой в голосе говорит Рэйнхард.

— Глубокое магическое истощение, наложенное на нервное потрясение, — дребезжащим старческим голосом без единого признака того, что он испугался, отвечает кто-то. — Она может очнуться хоть в любую минуту, хоть через неделю.

Разговор едва слышно, как будто сквозь толщу воды. С трудом разлепляю глаза, рассматривая белоснежный потолок с тремя дрожащими солнечными зайчиками. Один быстро пересекает потолок от стены к стене и исчезает. Пахнет лекарственными настойками и свежим бельем.

В горле першит — пересохло так, что я закашливаюсь. Рядом со мной мгновенно материализуется Темный. Подает мне стакан с водой, а смотрит так, что я понимаю — я опять что-то сделала не то. 

12. В лазарете

Рэйнхард опускается на чёрный стул рядом со мной.

— Ты проспала первую пару, — произносит глухо.

Приподнимаюсь на локте под скрип кровати. Смотрю на него вопросительно. Он сейчас шутит? Ведь да? В голове манная каша, даже не могу придумать ничего остроумного в ответ. Все мысли заняты единственным желанием — пить.

Правой рукой тянусь к стакану. Пальцы будто онемевшие и слушаются плохо.

Принимаю из мужских рук стакан. Обхватываю прозрачное гладкое стекло, вот только стакан оказывается слишком тяжёлым. А может быть, это я настолько слабая, что не могу даже удержать его. Миг, и вода оказалась бы у меня на кровати, а не во рту, но реакция Рэйнхарда молниеносна.

Он накрывает мои холодные пальцы своей огромной горячей рукой, надёжно удерживая стакан.

— Я помогу, — произносит сухо.

Не спрашивает. Просто ставит меня в известность.

Чувствую, как его вторая рука зарывается мне в волосы, фиксируя затылок. Продолжая накрывать мои пальцы своими, он подносит стакан к моим губам.

Делаю глоток. Боже, я никогда не пила ничего вкуснее этой чистой, свежей и прохладной воды! Ммм, восхитительно!

Закрываю глаза от наслаждения, когда живительная влага разливается во рту, гасит в нём противную сухую пустыню.

Жадно пью, и всё никак не могу напиться. Ещё. Сильнее наклоняю стакан, и несколько капель проливается мимо рта, стекают тонкими струйками с уголков губ.

Всё! Теперь можно жить!

Распахиваю глаза и натыкаюсь на потемневший взгляд мужчины напротив, про которого я и думать забыла, когда набросилась на воду.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Мне непривычно видеть его так близко.

Чувствовать его запах. Терпко-пряный аромат сандала и чёрного перца. Очень мужской.

Губы Рэйнхарда плотно сомкнуты. Он нахмурен, между бровей залегла вертикальная складка, на скулах заметная небритость.

Кончики пальцев начинает покалывать от навязчивого желания коснуться его щеки, чтобы проверить, колючая ли? Никогда не хотелось ничего подобного, тем более со взрослым мужчиной!