Ведьма и столичный инквизитор (СИ). Страница 13

Волна возмущения, горячая, сладкая и щекочущая нервы, захлестнула меня с головой. Я вскинула подбородок, встречая его насмешливый взгляд.

— О, господин заморский костюмчик! Воскрес из недр столичных интриг! — парировала я, и мой голос зазвенел, как разбитое стекло, но с явной дрожью гнева. — А я уж думала, Вас унесло течением вашей невероятной важности в какое-нибудь особо глубокое болото. Что привело вас в столь приземленную часть города? Неужели столичные щеголи гуляют не только по вылизанной брусчатке Главной площади?

Я нарочито медленно оглядела его с ног до головы, задерживая взгляд на сильных руках, сжатых в кулаки, на линии мощных плеч под безупречно сидящей тканью камзола, на резком контуре скул.

— Или просто решили проверить, все ли местные мужчины соответствуют вашим столичным меркам мужественности? Что касается моего стиля знакомства… — сделала паузу, глядя ему прямо в глаза, чувствуя, как жар разливается по щекам и шее. — …Я предпочитаю протянуть руку помощи тем, кто в ней отчаянно нуждается, даже если они ведут себя как надутые индюки с дурным характером и комплексом превосходства. И, к Вашему сведению, Элиас – добрый, честный человек. В отличие от некоторых высокомерных господ в дорогих тряпках.

Кажется, последнее мое замечание дошло по адресу и даже слегла задело мистера Совершенство. Мы стояли почти нос к носу на узком крыльце. Он был значительно выше, и я чувствовала каждую частичку воздуха между нами. Его близость была физически ощутимой, почти осязаемой – широкие плечи блокировали обзор, глаза не отпускали меня.

Вот и почему у такого нахала такая притягательная внешность? Неужели я об этом думаю? Остановись, Теяна.

В серых глазах мужчины мелькнул неистовый азарт – словно он нашел достойного противника для давно ожидаемой словесной дуэли. Уголок рта Эшфорда дернулся в непроизвольной, почти хищной усмешке, обнажив на миг белые зубы.

— Высокомерный? Дорогие тряпки? — Он покачал головой, притворно вздыхая, но взгляд его пылал холодным огнем. — Какая убийственная прямота, госпожа Теяна. Я всего лишь проявляю здоровое любопытство к странным привычкам местных жительниц. Встречаться с аптекарями при свете дня – может и очаровательно. Но приглашать промокших, вооруженных и потенциально опасных незнакомцев в свое уединенное лесное логово… Это, простите, граничит с безрассудной храбростью. Или…

Мужчина наклонился еще чуть ниже, его губы оказались в сантиметре от моего уха. Шепот был низким, вибрирующим, нарочито интимным, и от него по спине пробежали мурашки, а сердце мое ёкнуло.

— …со склонностью к опасным играм? К острым ощущениям? — Его дыхание было теплым на моей коже, пахло мятой и чем-то опасным. — А вдруг я был вором? Убийцей? Или… инквизитором? — Последнее слово он произнес с едва уловимым, но леденящим душу шипением, вложив в него весь скрытый вес своей угрозы.

Я не дрогнула, хотя сердце колотилось, как бешеное, – и не только от гнева. Его близость, его наглость, этот шепот, горячий в ухо – все это будило во мне дикое, запретное возбуждение, смешанное с чистейшей яростью. Заставила себя рассмеяться – звонко, вызывающе, запрокинув голову, обнажив горло в немом вызове.

— Инквизитором? Вас? — Я окинула его насмешливым взглядом сверху вниз, полным откровенного презрения и дерзкого вызова. — Да вы же едва увернулись от моего козла! Настоящий инквизитор, я уверена, справился бы с любой проблемой одним взмахом меча, а не трижды мазал из арбалета, как зеленый юнец на первой облаве.

Видела, как в его глазах вспыхнула настоящая, первобытная ярость и это только подстегнуло меня.

Прямо в яблочко.

— И инквизитор не летел бы в реку с грацией опрокинутого корыта, — добавила для верности, наслаждаясь его реакцией. — А насчет опасных игр и острых ощущений… Мое чутье меня еще ни разу не подводило. Оно подсказало, что под всей этой бархатной спесью и острым, как отравленный стилет, языком скрывается… просто болван, которому отчаянно нужна была помощь. Как и тому пастуху.

Мой голос неожиданно смягчился на последних словах, но взгляд оставался стальным, бросающим вызов.

Мужчина замер. Казалось, он превратился в статую из темного, полированного гранита. Лицо стало абсолютно непроницаемым, маской без эмоций. Блэкторн смотрел на меня долгим, тяжелым, пронизывающим взглядом, словно в его мозгу сейчас крутились шестеренки или он пытался увидеть каждую мысль, проносящуюся в моей голове.

А я, под этим испепеляющим, гипнотическим взглядом, снова поймала себя на крамольной мысли.

Черт возьми, он чертовски привлекателен.

Когда лицо Эшфорда теряло маску сарказма, в нем проступали сильные, резкие, властные черты. Упрямый подбородок, губы, которые могли бы быть…

Стоп!

Что со мной?!

Резко отвела взгляд, чувствуя, как жар заливает лицо, и надеясь, что он припишет румянец только гневу.

— Болван… — наконец произнес мужчина. В его голосе прозвучала не ярость, а какая-то странная, усталая горечь? Как будто он вспомнил что-то грустное. – Возможно, Вы не настолько и не правы.

Эшфорд отступил на шаг, внезапно освобождая пространство. Разрыв дистанции ощущался почти физически, как снятие давления.

— Не загораживайте проход. У меня дела поважнее ваших пряников и травяных сборов. — Его взгляд скользнул по моей корзинке с пренебрежительной усмешкой, будто оценивая ее ничтожность. — Наслаждайтесь обществом провинциальных мужчин. Столичный болван Вас оставляет.

Прежде чем я успела найти достойный ответ – что-то язвительное про его спешку или истинную важность его персоны – Эшфорд резко развернулся. Дверь за ним хлопнула.

И мужчина зашагал прочь по мокрой брусчатке широкими, уверенными шагами, не оглядываясь. Его прямая, черная фигура быстро растворилась за поворотом, ведущим к центру города.

И в отличие от аптекарского внука тут и шанса не было, чтобы он обернулся.

Гордый.

Я его задела.

С одной стороны, очень радовалась, что вышла из этой пикировки победителем. Вот только всю сладость триумфа подпортил его уход.

И это все? Может стоило промолчать? Как другие женщины противостоят таким как он? Или просто поддакивают?

Лишь после ухода Эшфорда проанализировав все сказанное я спохватилась – кто из нас первым перешел на «Вы».

Махнула головой, словно стряхивая наваждение, как назойливую мошкару, и с силой толкнула дверь дома кузнеца. Пора было сосредоточиться на настоящем деле – Инаре и ее кашле.

Глава 10

Теяна

Дверь открылась в сени, пропахшие кожей, металлом и свежеиспеченным хлебом. За ними – комната. Несмотря на летнюю жару за окном, в комнате было душно и сумрачно – ставни полуприкрыты.

Торвальд, кузнец, сидел за массивным дубовым столом, опершись локтями о столешницу и уткнув лохматую, седеющую голову в огромные, покрытые шрамами и мозолями руки. Его могучая спина, обычно крепкая как наковальня, сейчас была сгорблена под невидимой тяжестью.

Рядом с ним стояла Инара, его жена. Высокая, когда-то статная женщина, сейчас она казалась сломленной тростинкой. Лицо было опухшим от слез, глаза – красными, под ними пролегли темные тени. В руках она бесцельно мяла краешек передника, плечи мелко, беспрестанно подрагивали.

У меня сложилось впечатление, что я пришла в какой-то очень неловкий момент. Но не поворачивать же обратно?

— Тея… — хрипло произнес Торвальд, поднимая голову. Его лицо, обветренное и грубое, как кусок необработанного камня, было искажено горем и бессильной яростью. — Пришла… трав принесла?

— Да, — ответила я тихо, подходя и ставя корзинку на край стола. Запах сильфиум-травы, обычно чистый и свежий, здесь казался неуместным. — Для Инары. От кашля. Как она? — Мой взгляд перешел на женщину у печи. Ее тихие рыдания резали слух острее кузнечного зубила.

Инара резко обернулась, ее глаза, полные бездонной муки, устремились на меня.

— Кашель? — вырвалось у нее с горькой, истеричной ноткой. — Да какой уж тут кашель, Теяна! Ларс… — Голос ее сорвался на рыдание. Она закрыла лицо руками, тело затряслось.