Семь жизней до счастья. Страница 5

Я натянула на голову одеяло и плотно укуталась, пытаясь вытеснить из сознания отвратительную картину. Только когда мне стало нечем дышать, я сбросила одеяло и резко села.

Нет! Если я покорюсь судьбе, мой запас хитрых трюков и коварных замыслов пропадет впустую. Тьфу! В Небесном царстве я жила припеваючи за чужой счет, а теперь просто смирюсь? Нет уж, я буду бороться!

Грызя палец, я мрачно размышляла о будущем. Есть ли способ избавиться от паршивца Чу Куна раз и навсегда?.. Внезапно меня осенило. Небесный страж Ли расписал наши судьбы в семи перевоплощениях и обрек на любовные страдания. А что, если один из нас преждевременно умрет и переродится раньше? Когда второму придет срок умирать и перерождаться, время будет упущено, и наши пути разойдутся. И в последующих жизнях мы просто не встретимся!

Осознав это, я так разволновалась, что подбежала к бронзовому зеркалу и крепко расцеловала свое отражение. Я – дочь министра и могу жить беззаботно в свое удовольствие. Разумеется, раз уж мне улыбнулась удача, я не покончу с собой. Поэтому…

Я пристально посмотрела на свое пухлое угрюмое личико в зеркале и зловеще расхохоталась:

– Дорогой Лу Хайкун, ради нашего счастья в следующих жизнях не мог бы ты умереть?

Несколько дней я тщательно обдумывала план действий, а потом поспешила в дом генерала. Так вышло, что в детской никого не оказалось. Это был идеальный шанс нанести удар.

Лу Хайкун тихо лежал в колыбели. По сравнению с тем, каким я его видела прежде, он похорошел. Его кожа стала белой и нежной, а ресницы – густыми и длинными. Не вытерпев, я склонилась над люлькой и потыкала пальцем в пухлые детские губы. Я не ожидала, что младенец проснется от прикосновения.

Он захлопал своими огромными, невообразимо прекрасными глазами и выразительно уставился на меня. Мое сердце затрепетало, и я снова ощутила постыдный приступ умиления.

– А, – бессмысленно пискнул он и потянулся слюнявой ручонкой к моей косичке, свисавшей над колыбелью.

– Ай!

Младенец дернул меня за косу с такой силой, что у меня заболела кожа на голове. Этот мерзкий жест сразу напомнил мне о злобном небожителе в красных одеждах из прошлой жизни.

Подавив умиление, я схватила младенца за шейку. Она была такой нежной и хрупкой, что мне показалось: стоит слегка надавить – и она сломается. Все-таки в колыбели лежал не тот здоровяк, которого я знала раньше…

Глядя в невинные глаза младенца, я опять смягчилась. Малыш ведь даже не догадывался, что я хотела его задушить. Он отпустил косу, снова вцепился в мой палец, сунул его себе в рот, как будто это доставляло ему наибольшее удовольствие, и радостно засучил ножками. Мне захотелось затопать ногами в ответ. Не будь таким милым, сукин ты сын! Как мне убить тебя?!

Пока я медлила в нерешительности, дверь распахнулась и в комнату вошла кормилица в сопровождении служанок.

– Ай-я-яй, почему дочка министра здесь?

– Я… – Кашлянув, я невозмутимо пояснила: – Я пришла проведать своего будущего мужа.

Все вокруг многозначительно заулыбались, а кормилица вдруг заявила, смутив окружающих:

– Мы как раз собирались купать маленького господина. Может быть, госпожа Сун хочет остаться и посмотреть?

– Нет-нет, я, пожалуй…

Стоило мне убрать руку, как Лу Хайкун скрипуче захныкал. Я в изумлении посмотрела на него. Через мгновение он разрыдался в голос, из его глаз и носа ручьями хлынули слезы и сопли. Малыш выглядел таким несчастным, что на него было больно смотреть.

Меня это ошарашило. В Небесном царстве никто не плакал так душераздирающе у меня на виду. Не раздумывая, я снова сунула палец в рот малышу. Как только он обхватил губами мой палец, то сразу успокоился и зачмокал со счастливым выражением на лице.

Я молчала, а кормилица с улыбкой сказала:

– Хорошо-то как! Маленький господин не желает расставаться с госпожой Сун.

Я уставилась на глупых людей пустым взглядом дохлой рыбы.

Затем я стала невольной свидетельницей того, как Лу Хайкуна раздели догола и выкупали. Зрелище вовсе не выглядело красивым и трогательным. Оно скорее напоминало мытье свиной шкуры: белый, мягкий комок мяли и терли, радуясь неизвестно чему.

Как бы то ни было, я понимала, что расчувствовалась и упустила идеальный шанс прикончить Лу Хайкуна из-за собственной слабохарактерности.

С тех пор я каждый день прибегала в дом генерала и виделась с Лу Хайкуном, но кормилица и служанки больше не спускали с малыша глаз и не оставляли нас наедине.

Я решила дождаться, пока он подрастет и начнет выходить из дома один на прогулку. Тогда я прикончу его.

Кто же знал, что ждать придется пять долгих лет. За это время я настолько устала от ожидания, что каждый раз при виде Лу Хайкуна мои глаза зеленели от злости.

Жена генерала и сам генерал часто подшучивали надо мной:

– Неужели Хайкун тебя приворожил? Ты так часто приходишь к нему. Не переживай, вам предстоит провести вместе всю жизнь!

Целая жизнь – это слишком долго. Мне дорог каждый миг. Если избавлюсь от «муженька», то заживу спокойно.

Когда мне исполнилось десять лет, я окончательно перестала слушаться. Отец совершенно отчаялся и махнул на меня рукой. Я же, пользуясь его попустительством, развернулась на полную катушку и заработала прозвище Демоницы Грозы Небес, наводя ужас на всю столицу.

На пятый день рождения Лу Хайкуна я наконец-то смогла одурачить няньку со служанками и тайком вывести мальчика из дома.

Я рассуждала так: в доме генерала возможности убить «муженька» не представится, а вот за пределами усадьбы – хоть отбавляй! Что мешает ребенку поскользнуться у речки или неудачно упасть с надломившейся ветки? В любом месте его подстерегает опасность.

Воодушевленная этой мыслью, я потирала в предвкушении руки, но Лу Хайкун прильнул ко мне и тихо сказал:

– Давай вернемся, Юньсян. Папа говорил, что на улице кого только не встретишь. Это небезопасно.

Мальчика с детства воспитывали в строгости и берегли как зеницу ока. Всякий раз, когда он покидал усадьбу, его сопровождала многочисленная свита. Лу Хайкун никогда не выходил со двора без охраны, как обычный человек. При виде рыночного столпотворения и суеты он растерялся и занервничал.

Пока я прикидывала, где бы подстроить несчастный случай, Лу Хайкун встревоженно потянул меня за рукав:

– Пойдем домой, Юньсян.

– Не шуми.

Он послушно закрыл рот и обеспокоенно огляделся.

– Юньсян, – жалобно позвал мальчик и протянул мне свою пухлую ручку. – Возьмемся за руки.

Я непроизвольно исполнила его просьбу, и тут меня озарило:

– Эй, малец, хочешь сходить в горный храм Таньчжэ?  [23]

На окраине города рядом с храмом мало людей, а дорога в гору узкая и крутая – ребенку поскользнуться легче легкого.

Хайкун задумчиво поводил глазами из стороны в сторону и заметил:

– Это же далеко и опасно.

– Да ладно, мы скоро вернемся.

Мальчик упрямо качал головой. Я поразмыслила и удрученно вздохнула:

– Жаль… Сегодня же твой день рождения. Я хотела пойти в храм и попросить для тебя защитный амулет. Говорят, амулеты из храма Таньчжэ очень сильные. – Я с разочарованным видом отпустила мальчишескую руку. – Ну что ж… Не пойдем, раз не хочешь.

– Юньсян… – Хайкун запаниковал, снова вцепился мне в руку, поколебался и сказал: – Давай сходим.

Мое притворное разочарование моментально сменилось радостью, и я потянула малыша за собой:

– Отлично! В путь!

Ах, Чу Кун, Чу Кун… Не вини меня за жестокость. Это лучший выход для нас обоих. Не спрашивайте, почему я сама не отправлюсь на тот свет. Убить себя – слишком жестокий поступок, а у меня мягкое сердце…

Чтобы попасть в храм Тяньчжэ, нужно было пройти через оживленный столичный центр. Лу Хайкун никогда здесь не был и с любопытством оглядывался:

– Юньсян! А это что?

Я посмотрела, куда он показывал, скривила губы и пояснила: