Семь жизней до счастья. Страница 11

Мне исполнилось двадцать лет, а Лу Хайкун был по-прежнему одержим местью. Мощь армии севера неуклонно росла. Мне совсем разонравилась жизнь в резиденции наместника, я каждый день убегала оттуда и возвращалась поздно вечером.

Однажды я, как всегда, шла домой после заката, но на подходе к воротам застыла от изумления. Там не появилось ничего примечательного, однако непрерывный поток посетителей, сновавших туда-сюда, подсказывал, что сегодня – не обычный день. Заметив подарки в руках гостей, я вдруг вспомнила, что сегодня Лу Хайкуну исполняется пятнадцать лет. Я посмотрела на свои пустые руки, почесала в затылке и снова отправилась в таверну.

Лань Сян уже собиралась закрывать заведение. Увидев меня, она удивилась:

– Почему ты вернулась?

Я хотела попросить кувшин вина навынос, но потом сообразила, что у Лу Хайкуна вряд ли найдется сегодня время, чтобы поболтать со мной. Я с легким сожалением вздохнула:

– Ребенок, которого я вырастила, ушел к другому. Судьба так несправедлива, что впору ругаться в голос.

Лань Сян не стала задавать лишних вопросов.

– В большинстве случаев жизнь расходится с нашими пожеланиями. Может, зайдешь и посидишь немного?

Я бросилась к хозяйке с объятиями.

– Ах, милая Лань Сян, ты такая отзывчивая! Ну, поцелуй же меня!

– Вот нахалка! Уже поздно, я заварю тебе чаю, а вина больше не дам!

Пока Лань Сян ходила на кухню, чтобы вскипятить воду, я украла с прилавка кувшин вина и, запрокинув голову, сделала большой глоток. Крепкий напиток обжег горло, и я невольно зажмурилась. Когда Лань Сян вынесла заваренный чай, я уже уронила голову на стол, обмякшая и беспомощная. Сознания я не теряла и ясно понимала, что хозяйка сердито трясет меня, однако тело меня больше не слушалось. Мне вдруг захотелось вернуться в тело облачной феи со скромным запасом духовных сил, накопленных за несколько столетий. До чего же было удобно – пить и никогда не хмелеть.

Не знаю, сколько времени я пролежала в оцепенении, как вдруг у самого уха раздался дрожащий, испуганный крик:

– Юньсян!

С трудом приоткрыв один глаз, я увидела, что Лу Хайкун толчком распахнул дверь таверны и торопливо идет ко мне.

– Ого! – Я неуверенно выпрямилась. – Нашел все-таки, мелкий паршивец.

Теперь Лу Хайкун был выше меня на полголовы. Он подошел ко мне и присел на корточки, не обращая внимания на мои слова. Потом взял меня за руку и долго держал, пытаясь успокоиться.

– Я рассказал про день рождения только дяде и не ожидал столько гостей. Знаю, ты не любишь толпу. Охранники в особняке уверяли, что ты не возвращалась, а стражники у ворот доложили, что ты приходила и снова ушла. Я подумал, ты рассердилась…

Несмотря на юный возраст, Лу Хайкун иногда справлялся с делами не хуже своего дяди. Но сегодня он изъяснялся сбивчиво и нелогично. Я захихикала и махнула рукой:

– Чего ты волнуешься? Теперь-то я не могу тебя отлупить.

Лу Хайкун помолчал и усмехнулся:

– Юньсян никогда не била меня.

О том, что я когда-то замышляла его убить, он даже не догадывался. Я решила не спорить и порылась рукой в подвесном кошеле. Не обнаружив ничего достойного, я в досаде вытащила два маленьких кусочка серебра:

– Вот, с днем рождения! Не знаю, что тебе еще подарить.

Лу Хайкун ошеломленно уставился на серебро, хлопая глазами:

– Это мой подарок?

Я предусмотрительно прикрыла кошель:

– Больше денег нет!

Мальчик оторопел, не зная, плакать ему или смеяться.

– Ну и жадина ты, Юньсян, – заметил он наконец с легким сожалением.

Однако он аккуратно убрал серебро за пазуху, поближе к сердцу. Я положила голову ему на плечо.

– За добро следует отплатить добром. Отнеси меня домой. Я не хочу идти. Слишком устала.

Разумеется, Лу Хайкун не стал отказываться, послушно кивнул и взвалил меня на спину. На выходе я вдруг вспомнила кое-что и обратилась к растерянной Лань Сян:

– За деньгами ступай в резиденцию военного наместника, милая. Там полно богачей.

Когда мы вышли из таверны, я поняла, что Лу Хайкун пришел один. В его нынешнем положении прогуливаться по ночам в одиночестве было слишком опасно. Моя голова безвольно покоилась у него на плече, подрагивая в такт шагам.

– Ты должен думать о собственной безопасности, а потом уже – обо всем остальном, – сказала я.

– Еще я должен защищать тебя, – с гордостью ответил Лу Хайкун. – Теперь я точно могу о тебе позаботиться.

Я больше ничего не сказала. На дороге слышались только уверенные шаги Лу Хайкуна. Спустя время он снова заговорил:

– Юньсян, почему ты сегодня так много выпила? Ты расстроена?

– Я ничем не расстроена, просто вино было вкусное, – честно призналась я. – Я размышляла о жизни, о том, как летит время и все меняется.

Лу Хайкун остановился. Я потерлась о его плечо, устраиваясь поудобнее, и приготовилась задремать:

– Я скучаю по прошлому.

В Небесном царстве жизнь была легкой и безмятежной. Неудивительно, что смертные завидуют небожителям.

Лу Хайкун не двигался с места. Когда я уже начала засыпать, до меня донеслись приглушенные слова:

– Прости, Юньсян.

Я не поняла, почудилось мне или же кое-кто мучился из-за чувства вины.

После дня рождения Лу Хайкуна в воздухе запахло войной. Императорский двор больше не мог закрывать глаза на растущую армию севера. Поговаривали, что император начал готовить войска к походу. Первому министру Суну, моему отцу, поручили охрану столицы.

Лу Хайкун был так занят, что его не было видно ни днем, ни ночью. Я не могла понять, что он думает обо мне, и не знала, что чувствую к нему. В моих глазах он был не реальным человеком, а временным воплощением небожителя Чу Куна. Выпив отвар тетушки Мэн, Лу Хайкун исчезнет навсегда. Я проводила все больше времени в таверне у Лань Сян, а захмелев, плелась домой спать.

В день, когда на севере выпал первый снег, я, как обычно, пошла в таверну. К моему удивлению, Лань Сян наотрез отказалась наливать мне выпивку. Я в расстройстве достала из кармана все серебро и швырнула на стол.

– У меня есть деньги! Видишь? Давай мне вино!

– Хочешь вина, ступай за ним в погреб, – заявила Лань Сян.

Я без колебаний встала, забрала серебро, вышла на задний двор таверны и спустилась в погреб. Как только я переступила порог, широкая ладонь зажала мне рот, а у самого уха раздался хриплый мужской голос:

– Ни звука.

Предупреждение прозвучало так, словно я уже успела нарушить запрет. Я заморгала, давая понять, что готова подчиниться. Убедившись, что я настроена покладисто, мужчина отпустил меня, приподнял полы своей одежды и неожиданно преклонил передо мною колени. Склонив голову, он почтительно произнес:

– Госпожа, прошу простить мою грубость.

Услышав давно забытое обращение, я сразу поняла: этого человека послал мой отец, господин Сун. За спиной мужчины в черном стоял его напарник в зеленых одеждах, похожий на кабинетного ученого. Несмотря на лютый северный холод, он держал в руках вызывающе яркий складной веер. Я презрительно поджала губы:

– Ах, это вы, Мудрец из Зеленых Гор и Черный Воин! Давно не виделись, как поживаете?

Эти двое – мастер стратегии и мастер боя – уже много лет служили отцу. Черный Воин выполнял поручения, а Мудрец из Зеленых Гор разрабатывал коварные планы и помогал устранять политических противников. Наверняка он приложил руку и к уничтожению семьи Лу Хайкуна пять лет назад.

Теперь эта парочка оказалась на севере. Похоже, отец твердо решил вернуть меня домой. И точно – Мудрец из Зеленых Гор, обмахиваясь веером, с улыбкой сказал:

– Госпожа помнит нас. Это большая честь. Мы пришли, чтобы передать сообщение от господина министра.

Я тут же заткнула уши и развернулась, чтобы уйти:

– Не хочу слышать.

Черный Воин мгновенно вскочил на ноги и крепко сжал мое плечо, а Мудрец из Зеленых Гор продолжил, по-прежнему улыбаясь: