Закусочная Юми. История душевной еды. Страница 8

Йонсун открыла дверь и уверенно вошла внутрь так, как будто уже была готова к разговору.

– Здесь есть кто-нибудь? – спросила она.

Тетушка и Юми одновременно с удивлением посмотрели на нее. Йонсун сразу подошла к Юми. Глаза ее сверкнули.

– Ты Юми, да? Дочь владелицы закусочной. Ты меня помнишь?

– Да, вы мама Джиа, верно?

– Верно. Вижу, помнишь меня. Повзрослела, стала очень похожа на свою мать.

Йонсун поставила маленькую сумку на стол рядом с Юми, взглянула на Тетушку, после чего снова заговорила:

– Дайте мне воды: как только вошла сюда, меня внезапно кинуло в жар.

Вместо Юми воду принесла Тетушка.

– Если выпьете слишком холодную воду, то желудок может свести, поэтому возьмите теплую.

Когда ей снова принесли стакан, Йонсун залпом осушила его и тыльной стороной руки вытерла рот.

– Это, конечно, очень печально, что твоя мама умерла, но я собираюсь рассказать о том, что беспокоит меня.

Юми опустила голову и тихо села перед ней. Тетушка тоже стала серьезной и посмотрела на Йонсун.

Юми слушала ее рассказ о том, что случилось десять лет назад, и все глубже погружалась в воспоминания о прошлом.

Главным происшествием, обсуждаемым в закусочной десять лет назад, стало исчезновение Джиа. Юми до сих пор не могла оправиться от шока.

Шестилетняя девочка, которая часто приходила в закусочную и с удовольствием ела тонкасы, однажды исчезла. Кто-то видел ее играющей на детской площадке, а кто-то из местных продавцов заметил, как она каталась на велосипеде по окрестностям, но больше ее нигде не видели.

Мать Джиа, вернувшаяся от родителей, думала, что дочь уже дома. Обнаружив ее исчезновение, они с мужем обратились в полицию. Они расклеивали листовки о пропаже и раздавали их перед станциями метро.

Йонсун поняла, что Джиа пропала без вести, и пришла в ужас. Когда она пришла в закусочную и показала маме Юми листовку о пропаже, та тепло приняла ее и приготовила для нее питательную кашу.

– Ох, Йонсун, Джиа тогда за обе щеки уплетала тонкасы, которую я ей приготовила… Что теперь будет?

– Что же мне делать? Джиа всего шесть лет, она даже не помнит свой домашний адрес, а в полиции говорят, что информации о ребенке нет, что мне делать? – Йонсун заплакала.

– Я уверена: с такими технологиями, какие есть сейчас, вы легко сможете ее найти. Не волнуйся, Йонсун.

Так несколько дней, раздавая листовки о пропавшей дочери, с переживаниями на сердце Йонсун приходила в закусочную, где ее всегда тепло встречала Кёнджа, которая заботливо готовила ей еду. Она расклеила листовки в закусочной и спрашивала каждого посетителя, не видели ли они девочку.

Мама девочки настаивала, что нужно продолжать искать, переживала и волновалась. Но однажды, через месяц после пропажи, дверь закусочной резко распахнулась, и Йонсун зашла, грубо ругаясь, начала выяснять, как пропала дочь.

– Вы знаете, что из-за вас стало сложнее найти Джиа?

– Что? Что ты имеешь в виду?

– Как вы могли так поступить? За час до того, как Джиа исчезла, кто-то видел, как она каталась на велосипеде неподалеку от вашей закусочной. Мне сказали, что вы с ней о чем-то разговаривали. Тогда скажите, куда она поехала на своем трехколесном велосипеде?

Хозяйка закусочной была рассержена и удивлена.

– О нет, это был тот самый день, когда она пропала?

Она внимательно посмотрела на листовку, приклеенную на стене закусочной.

– Ах, простите, я не знала, что это тот день. Да, я спрашивала у Джиа, где ее мама, когда она каталась на велосипеде. Она сказала, что мама куда-то пошла и что ей разрешили кататься здесь в округе. Я пригласила ее зайти внутрь, но она покачала головой и поехала дальше.

– Как вы можете говорить мне об этом только сейчас! Если бы вы рассказали это полиции в тот день, они бы нашли ее!

Голос Йонсун сорвался на крик, и она, яростно разбросав посуду, хлопнула дверью и ушла прочь. Юми в гневе закричала:

– В чем нас обвиняет эта женщина? Неужели мы что-то не так сделали? Она вообще понимает, что это ее вина? Разве это не она не уследила за дочкой, а теперь все на нас сваливает? Что мы сделали не так? Почему мы виноваты?

– Юми, не говори так. Ты ведь понимаешь, как она расстроена. Я тоже виновата, что перепутала дни и не сообщила в полицию. Я виновата.

Мама говорила это, крепко прижимая руки к груди, как будто испытывала боль.

– Мам, тебе плохо? Давай закроем закусочную сегодня пораньше и пойдем домой.

– Ты иди, а я должна позвонить маме Джиа.

После того дня Йонсун больше не приходила в закусочную.

Мама Юми беспокоилась, нашлась ли Джиа. Она говорила, что, если ее не найдут, она будет винить себя до конца своих дней. После этого новостей не было, и мама постепенно сняла листовки со стен, которые висели в закусочной больше года. Юми вспомнила, что, когда она пыталась позвонить по телефону на листовке, приходило сообщение, что номера не существует.

– Джиа, наверное, нашли, да?

– Мама, когда я в последний раз звонила, автоответчик сообщил, номера больше не существует. Если бы ее не нашли, они бы не заменили номер на новый, да?

– Может быть. Ну, наверное, нашли. Да, я надеюсь, что они нашли ее.

Прошло много времени с этого разговора.

Юми вернулась в настоящее. Йонсун обратилась к ней:

– Ты писала, что хочешь мне что-то отдать?

– Ах, я как раз готовила тонкасы. Сейчас принесу еду и все расскажу.

Йонсун кивнула и продолжила смотреть в окно. Был ясный, солнечный день.

– В тот день, когда пропала Джиа, тоже было солнечно…

Йонсун вспомнила время, которое она не могла забыть все эти десять лет.

Муж ушел на работу, а она отправила Джиа в детский сад и начала собираться. Дочка, выйдя из автобуса после детского сада, сама вернется домой, поэтому она не переживала и спокойно назначила встречу со знакомым.

Она сказала мужу и дочке, что едет к родителям, чтобы отвезти мать в больницу, но на самом деле она собиралась встретиться со старым другом из начальной школы, который неожиданно написал ей. Йонсун соврала, что едет к родителям, потому что этот друг был мужчиной. Когда она была маленькой, они жили в городе Мунгён, и среди остальных друзей в школе он был особенно близок с ней. Прошли годы, и теперь этот друг тоже переехал в Сеул и открыл автосервис. Через знакомых они наладили связь, и она назначила встречу.

Йонсун накрасилась, оделась красиво и в приподнятом настроении поехала в кафе в дорогой район – Каннам. Она пришла немного раньше времени и ждала около тридцати минут, вспоминая истории из детства, когда этот друг, похоже, был тайно влюблен в нее. Он помогал ей нести портфель по длинному пути в школу и из школы, если приносил вкусные угощения, то всегда делился с ней. А когда они шли по тропинке рядом с рисовым полем, он пел песни: «Цветы шиповника» или «Я действительно не знал». Когда они спускались с горной тропинки поздно вечером, после школьных мероприятий, он пел тихо, чтобы разогнать страх и тишину.

Йонсун была так взволнована перед встречей с ним.

– Йонсун, давно не виделись!

Кто-то похлопал ее по спине. Это был тот самый школьный друг. Он стоял в комбинезоне, со следами грязи на лице, и выглядел как двадцать лет назад, только небольшой живот добавился, и волосы небрежно торчали.

– И я рада тебя видеть, Чонсик, – ответила Йонсун.

Они сели за стол, завязался разговор. Предаваться воспоминаниям было интересно, но беседа вскоре наскучила, и говорить стало не о чем. После того как они вспомнили о других друзьях детства, Чонсик сказал:

– Кстати, Йонсун, я развелся с женой два месяца назад.

– Да ну? – Йонсун с удивлением посмотрела на него.

– Да, так получилось.

– Понятно. – Йонсун не знала, что еще сказать.

– Если на сегодня у тебя нет планов, может, выпьем?

Йонсун почувствовала странную усталость от его вида, поведения и рассказов. Она встала, чтобы уйти, но он схватил ее за руку.