Смерть в Провансе. Страница 5

Теперь же перед ним сидела взрослая, уверенная в себе женщина, и Люк ощутил, что судьба подарила ему новый шанс. Однако всё усложнялось его нынешним положением. Как сблизиться с ней, не превысив должностные полномочия? Эти мысли тревожили его, но не оставляли времени на долгие размышления. Нужно было собраться с мыслями и продолжать расследование.

Следующим на допрос вошёл мужчина с усталым видом. Адам, муж погибшей Мари, выглядел ужасно. Его обычно крепкая, спортивная фигура казалась сломленной. Опущенные плечи, глубокие тени под глазами и помятая, хоть и дорогая, одежда говорили о тяжёлой ночи.

Если бы Люка попросили с первого взгляда определить, кем является стоящий перед ним мужчина, он бы ответил, что этот человек – спившийся игрок. Такое впечатление производил на него Адам, которого с трудом можно было бы записать в мужья известной актрисы. Да, мужчиной он от природы был видным, но то, как его образ жизни повлиял на внешний вид было ничем не скрыть.

– Садитесь, – сказал Люк, показывая на стул напротив.

Адам опустился на стул, устало потёр виски. Казалось, что его мучает головная боль.

– Как вам спалось этой ночью? – спросил Люк, откладывая ручку.

Адам поднял глаза, в которых читалась смесь гнева и отчаяния.

– Как вы думаете? Моя жена мертва.

Люк не дрогнул.

– Разве вы знали об этом ночью? Вы ведь утверждаете, что не спали в одном номере с женой. Можно узнать, почему?

Адам отвёл взгляд, его пальцы нервно барабанили по краю стола.

– Мы поссорились. Последние дни были… сложными. Я решил спать в фойе, чтобы не раздражать её.

– Из-за чего были эти ссоры? – уточнил Люк, делая пометку в блокноте.

Адам выдохнул, будто собираясь с мыслями.

– Вы женаты, инспектор? – вдруг спросил он, глядя Люку прямо в глаза.

– Нет, – сухо ответил Люк.

– Тогда вам нас не понять. У женщин вечно свои капризы, их настроение меняется, как ветер. Мужчинам с этим не сравниться, – с ноткой раздражения проговорил Адам.

Люк пропустил эту реплику мимо ушей.

– Вам известно, как именно убили вашу жену? – спросил он, меняя тон на более деловой.

Адам опустил глаза и тихо ответил:

– Я слышал, что её задушили.

– Верно. Её задушили её же шёлковым платком. На платке есть ваши отпечатки пальцев, – спокойно сказал Люк, наблюдая за реакцией собеседника.

Адам вскинул голову, его лицо исказилось от удивления.

– Конечно, есть! Я касался её одежды! Мы женаты семь лет. Вы обвиняете меня?

Люк выдержал паузу, затем спокойно ответил:

– Пока нет. Но вам стоит подумать о своём алиби. Пока что, как ни крути, вы – один из главных подозреваемых.

Люк отметил, как сильно Адам сжал челюсть от напряжения.

– Я не угрожаю, и только озвучиваю факты. На орудии преступления – ваши следы. Вероятность того, что вы находились вместе с жертвой этой ночью, – практически стопроцентная.

– А это ещё предстоит доказать, – ухмыльнулся Адам.

Люк поймал себя на мысли, что не может определиться, каким видится ему Адам: либо слишком самонадеянным, либо просто слишком глупым.

– Это всё на сегодня. Вы можете идти, – Люк встал из-за стола в знак прощания.

Адам встал, его движения были резкими, но ослабленными. Он бросил короткий взгляд на Люка, затем молча вышел из комнаты.

Люк остался один, задумчиво смотря на дверь. Сложно было сказать, лгал ли Адам или просто был напуган. Но что-то в его поведении казалось Люку неправильным. Адам казался не выспавшимся и уставшим, но разве настоящий преступник не старался бы скрыть следы бессонной ночи? Адам же абсолютно не скрывал своего подорванного состояния. Его одежда, волосы и обувь говорили о нём как о человеке, который уже длительное время находится в эмоциональном упадке. Значило ли это, что в их отношениях с женой уже давно намечались проблемы? Могло ли это послужить мотивом?

Люк открыл балкон и вышел на свежий воздух, чтобы прийти в себя после сложного разговора с подозреваемым. В лицо ему пахнул аромат моря и трав, который был знаком ему с раннего детства. Этот городок не был для него экзотической диковинкой, каковой он представлялся туристам. Для Люка это место традиционно ассоциировалось с домом и детством. Он молчаливо смотрел на горизонт и спокойно концентрировался на звуке своего дыхания, чтобы снова собраться с мыслями и продолжить расследование.

История становилась всё запутаннее, и он чувствовал, что настоящая истина скрыта гораздо глубже.

Глава 7

Следующей на допрос вошла Роза, сестра погибшей Мари. Девушка робкими шагами пересекла порог кабинета, и Люку показалось, будто перед ним стоит ребёнок или подросток. Маленькая, угловатая, с по-детски растрёпанными, жиденькими бесцветными волосами, Роза скорее напоминала бедную сироту, нежели дочь богатых богемных родителей и сестру местной кинозвезды.

Люк жестом предложил ей сесть. Роза осторожно опустилась на край стула, держа руки на коленях, словно защищаясь от чего-то невидимого.

– Как себя чувствуют ваши родители в связи с гибелью вашей сестры? – начал Люк, стараясь говорить мягко.

Роза подняла глаза, в которых промелькнула тень растерянности.

– Отец пошёл гулять вдоль берега, – тихо сказала она. – Он всегда так делает, когда нервничает. А мама… мама заперлась у себя в комнате. Никому не отвечает.

Люк отметил про себя странность в поведении отца, но не стал её комментировать.

– А каковы были ваши отношения с сестрой? – продолжил он.

Роза оживилась. Её голос стал более уверенным, и на лице появилась тень улыбки.

– Я восхищалась ею. Мари была великолепной актрисой! Я смотрела все её фильмы. Она всегда была доброй ко мне, брала меня с собой на кинопремьеры. Однажды я даже познакомилась с актёром, которого обожала с детства! Она была лучшей сестрой, которую можно представить.

Люк внимательно слушал, делая пометки в блокноте. Он не мог не заметить, насколько Роза не похожа на свою сестру. Ему пришла мысль, что она могла быть приёмной, и он сделал себе пометку проверить это позже. Более того, в её манере общения и поведении чувствовались признаки возможных интеллектуальных отклонений.

– Роза, простите мне этот вопрос, но он нужен для расследования. Каков ваш возраст?

– Мне двадцать пять лет.

Люк крайне удивился, но никак не выказал своих чувств. Он был уверен, что перед ним подросток. Люк не был уверен, что когда-то видел женщину двадцати пяти лет с таким детским телосложением. Дело было не только во внешности, но и в голосе, движениях. Слишком многое указывало на мнимую детскость.