Любовные письма серийному убийце. Страница 5

Большинство пользователей форума по-прежнему верили, что Трипп как-то замешан. Кому-то удалось навести справки о его прошлом и выяснить, что в старшей школе его задержали за нахождение в нетрезвом виде в общественном месте, и вдобавок он был членом братства, которое много лет подвергалось разным обвинениям, включая жалобы от женщин, которых якобы накачивали снотворным на вечеринках. Ничто из этого прямо не указывало на убийство, но свидетельствовало об определенном уровне морального разложения, которое могло к нему привести.

Весь день я занималась только тем, что обновляла страницу форума и слонялась в комнате отдыха под предлогом налить водички, чтобы рассказать еще кому-нибудь об убийстве Анны Ли.

– Я была действительно вовлечена в ее поиски, – сказала я коллеге. – Выложила сообщение, которое перепостили десять тысяч раз!

– Вау, – сказал он.

Когда Кэрол вернулась с обеда, я подробно изложила ей все подробности дела, начиная с исчезновения Анны Ли и алиби Триппа и заканчивая информацией о теле, которую дала полиция.

– Это так страшно, что в наше время все помешались на убийцах, – сказала она, но выслушала очень внимательно.

– Я не помешана на убийцах, – возразила я. – Я помешана на справедливости.

И чем больше я настаивала на правдивости этих слов, тем больше сомневалась в своем положении относительно этой разделительной черты.

Я выкладывала в инстаграм пост, посвященный жизни и памяти Анны Ли, когда увидела пост Макса. Он не постил в интернете ничего личного – по крайней мере, так он мне сказал, когда я выложила нашу совместную фотографию и он настоятельно попросил меня ее удалить.

– Мне не нравится полицейский надзор, – заявил он.

В основном он выкладывал афиши концертов своей группы с информацией о выступлении, и они набирали лайка по три. Видимо, полицейский надзор его вполне устраивал, если речь шла о концертах его группы. Я удивилась, увидев реальную фотографию. На ней Макс обнимал Риз – девушку, с которой я видела его последний раз.

«Моя самая лучшая девочка» – гласила подпись.

Посту поставили сорок лайков.

И тогда на меня накатила подлинная грусть; эта эмоция была настолько переплетена со злостью, что я не понимала, как их разделить. Мне захотелось оказать скорбящим родственникам и друзьям Анны Ли помощь и восстановить справедливость хотя бы ради того, чтобы стать человеком, с которым Макс захочет сфотографироваться для поста в инстаграме. Я чувствовала свое бессилие как в глобальном, так и в самом частном – я не могла изменить ни мир, ни свою жизнь.

В каком-то смысле было проще смириться с трупом Анны Ли, чем перешагнуть через собственные неудачи. Маленькую зарплату и еще более крошечную квартирку. Рукопись своего романа, которая отказывалась увеличиваться в объеме, как бы часто я ни открывала документ. Мужчин, которые имели меня и уходили, как будто я никто. Я не знала, как придать своей жизни смысл, так что нашла его в теле мертвой девушки.

Начала я с набега на свой склад с шоколадками, который держала в столе на экстренные случаи, интервалы между которыми все сильнее сокращались. Неудачное совещание? Шоколад. Слишком много писем на почте? Шоколад. Разбитое сердце? Шоколад. Нужно раскрыть убийство через несколько штатов от тебя? Шоколад.

Ощущая тающую конфету у себя на языке, я поклялась найти убийцу Анны Ли. Я хотела этого для нее, для ее любимых, а еще это нужно было мне, чтобы удостовериться в своей способности достичь хоть чего-то.

Тело Кимберли нашла одна из участниц форума. Она бродила рядом с канавой: искала зацепки по убийце Анны Ли, которые могла упустить полиция, но наткнулась на труп.

Никто не искал Кимберли, потому что никто не объявлял о ее пропаже. У нее был парень, с которым она то сходилась, то расходилась, но, когда девушка исчезла, они с ним как раз разошлись. Он не знал, что она куда-то делась, пока на его пороге не появилась полиция.

Кимберли работала на автозаправке, а это значит, что ее знала куча людей, но никто не обратил внимания на ее отсутствие. Она никогда не была красивой, даже в молодости, но благодаря этому приобрела особенное очарование. Она ко всем обращалась «дорогой» или «дорогая» и помнила, кто какие предпочитает сигареты. Когда приходили соседские детишки, она угощала их леденцами, за которые платила из собственного кармана.

Заправка располагалась на улице, где недавно возвели новый жилой комплекс для молодых специалистов. Внутри этих домов царили минимализм, стекло и гранит. Заправка появилась здесь задолго до них и, скорее всего, простоит еще столько же, путеводной звездой сияя своими неоновыми огнями. Хоть Кимберли и проработала на заправке больше десяти лет, она не могла позволить себе жить в этом районе, поэтому каждый день по часу тратила на дорогу на работу и обратно, так что на какую-либо жизнь времени особо не оставалось.

Уильям Томпсон, успешный юрист, жил в одном из корпусов нового комплекса. Он приходил на заправку, когда хотел побаловать себя фастфудом, ведь дома предпочитал держать только здоровую пищу. Полиция заметила Уильяма на записях с камер за несколько дней до исчезновения Кимберли, но ничто не отличало его от других мужчин, заходивших за пачкой «Эм энд Эмс» с орешками. Все они носили один и тот же бренд одежды, одинаково стриглись и одинаково вежливо разговаривали, как учили их мамы. Разумеется, настоящий убийца никогда не потрудится сказать кассирше «спасибо».

Когда обнаружили тело Кимберли, я сидела в кабинете своей начальницы и нервно накручивала волосы на палец.

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала она, когда я пришла утром. Мне стало стыдно за все те часы, что провела на форуме, и тревожно, не может ли она отслеживать мою активность в интернете.

Она была моей начальницей всего полгода. Наша некоммерческая организация наняла ее в другой некоммерческой организации. Таких, как она, называют «фиксерами» – она была готова все исправлять и переделывать до тех пор, пока механизм не заработает как надо. Было приятно оказаться под управлением женщины, потому что все мои предыдущие начальники были мужчинами. Я решила, что, может, она лучше сможет понять, какому дополнительному давлению подвергается женщина на рабочем месте – а работа в некоммерческой организации это давление ничуть не снижает.

– Уверена, ты в курсе, что Карли уезжает из страны и нам нужен кто-то на место исполняющего обязанности директора, – начала она.

Забрезжил лучик надежды. Я уже давно положила глаз на однокомнатную квартиру, где можно было держать собак, а повышение меня бы к ней приблизило.

– Я сочла необходимым сообщить тебе, что мы собираемся нанять кого-то со стороны, – продолжила моя начальница.

Я молча на нее уставилась. У нее был корпоративный опыт: о нем свидетельствовал даже костюм. Кэрол как-то сказала, будто слышала, что она из очень богатой семьи, но пришла работать в некоммерческие организации в качестве своеобразного акта альтруизма. Серьги начальницы сверкали под флюоресцентными офисными лампами.

– Понятно, – тупо ответила я. – Спасибо, что дали знать.

Я встала и после некоторого колебания сказала:

– Пожалуйста, дайте знать, если появятся какие-то другие возможности по продвижению.

Она улыбнулась:

– Конечно, Ханна.

Лавина презрения к себе обрушилась на меня еще до того, как я успела сесть за свой стол. Я не могла поверить, что поблагодарила своего босса за отказ в повышении и, что еще хуже, даже подумав, не смогла выдать ни остроумного комментария, ни блестящей остроты, а просто пустилась в жалкие мольбы о крошках с чужого стола.

Ситуация с Кимберли напомнила мне, что можно оказаться и в более неприятном положении: например, лежать мертвой в канаве.

Я взглянула на ее лицо. Найти фото было сложно, потому что ее профиль в фейсбуке оказался завален картинками с котятами. Но в итоге кому-то удалось связаться с женщиной, оказавшейся ее подругой, и она прислала нам старую фотографию, чтобы помочь с расследованием. Даже на этом фото – в розовом платье, с макияжем – Кимберли все равно не выглядела красивой. У ее рта пролегли глубокие морщины из-за долгих лет курения, а черная подводка вокруг глаз делала их маленькими, как бусинки.