Сводные в академии Арканума (СИ). Страница 4

— Казимир…

— Тише, — он прижал палец к моим губам. — Мы же договорились.

Он поднялся, вновь нависая надо мной. Потом его губы снова нашли мои, заглушая любой протест.

Казимир вновь опустился на колени, на этот раз утягивая меня за собой. Он уложил меня на пол, между стеллажами, где никто не мог увидеть. Где только его руки, его губы, его тело имели значение.

Я не сопротивлялась. Принимая все его ласки, все чувственные поглаживая.

И лишь лежала, закусив до крови губу, чтобы изо рта не вырвался ни один стон.

Поцеловав меня в очередной раз, грубо, страстно, Казимир неожиданно отстранился. А после и вовсе поднялся на ноги. Поправив свою одежду, он отступил к столу, с которого подхватил книгу и протянул ее мне. Его глаза горели торжеством.

— До завтра, Агата.

Он ушел, оставив меня на полу с растрепанной одеждой, дрожащими руками и мыслями, которые путались сильнее, чем когда-либо.

Что, черт возьми, только что произошло?

И самое страшное — я знала, что хочу повторить это снова.

Глава 7. Долг

Я ненавидела ночные дежурства.

Особенно после экзамена, когда все тело горело от усталости, а глаза слипались сами собой. Но правила есть правила — раз в месяц каждый старшекурсник обязан был проверять коридоры Академии после отбоя.

И сегодня была моя очередь.

Фонарь в руке отбрасывал неровные тени на стены, пока я медленно шла по пустым коридорам. Третий этаж, кабинеты практической магии... Дверь в один из них оказалась приоткрыта.

Нарушитель.

Я вошла, подняв фонарь выше.

— Здесь кто-то есть?

Ответом мне стал резкий щелчок — дверь захлопнулась за моей спиной. Я обернулась и увидела в лунном свете его.

Казимир.

Его пальцы только что закончили рисовать в воздухе магическую печать. Теперь дверь была заперта. И это, как и то, как быстро здесь оказался Казимир, до жути нервировало. И самую капельку пугало.

— Что ты здесь делаешь? — мой голос прозвучал резче, чем я планировала, — Комендантский час в силе. Он ухмыльнулся, делая шаг вперед.

— А ты, значит, теперь еще и следишь за порядком? — его голос был низким, обволакивающим. — Как мило. Я сжала фонарь крепче. И отступила.

— Уйди, Казимир.

— А если нет? — он приблизился еще на шаг. — Вызовешь охрану? Пожалуешься куратору?

Его пальцы скользнули по моей руке, отбирая фонарь. Он поставил его на стол, оставив нас в полумраке, освещенных только лунным светом из окна.

— В прошлый раз я не получил всего, что хотел, — прошептал он, и его дыхание обожгло мою шею. Я попыталась отстраниться, но он уже прижал меня к столу.

— Ты использовала ту книгу. Сдала экзамен лучше всех. — Его губы коснулись моей ключицы в вырезе рубашки. — Разве это не значит, что ты мне должна?

— Это... это нечестно... — выдохнула я, теряясь от острых ощущений.

— А кто говорил, что я играю честно?

Его руки скользнули под мою мантию, срывая застежки.

Пальцы обжигали кожу, медленно исследуя каждую кривую, каждый изгиб. Он целовал мою шею, оставляя влажные, горячие следы, которые заставляли меня дрожать.

— Казимир... — мой голос звучал чужим, прерывистым.

— Тише, — он прижал палец к моим губам. — Сегодня ты платишь по долгам.

Его губы снова нашли мои, целуя жестко, требовательно. Я пыталась сопротивляться, но мое тело предательски отвечало на каждое прикосновение. Он срывал с меня одежду медленно, словно разворачивая подарок.

Когда с меня слетел лиф и отлетел в сторону, оставляя полностью обнаженной по пояс, Казимир остановился. Отстранился немного и медленным, чувственным взглядом окинул меня с головы до ног.

На мне остались лишь чулки и тонкие, кружевные трусики.

Вновь шагнув ко мне, он приобнял меня за талию, а после склонился к моей груди, согревая ее своим горячим дыханием.

Когда его губы обхватили сосок, я, не выдержав, хрипло выдохнула и вцепилась пальцами в широкие плечи.

Казимир почти сразу же выпустил его изо рта, проведя напоследок языком, и взял в рот другое полушарие груди, принявшись его посасывать.

От этих ласк я окончательно поплыла, переставая соображать, где я, с кем я и что я вообще творю.

Губы Казимира от груди скользнули вниз по животу. Он опустился на колени, прижимаясь губами к коже в том самом месте, где начинался край трусиков.

Я хрипло выдохнула. И в следующее мгновение Казимир резко стянул с меня кружевной лоскуток ткани, попутно впиваясь зубами в нежную кожу бедра.

Трусики отлетели в сторону. И Казимир поднялся, стягивая с себя пиджак и бросая его на стол.

Его длинные, красивые пальцы быстро пробежались по пуговицам белоснежной рубашки, открывая вид на поджарый торс.

И когда рубашка отлетела в сторону, Казимир поднял на меня свой горячий в полумраке взгляд. И, не отводя от меня глаз, взялся за свой ремень, медленно его расстегивая.

Сглотнув, я ощутила, как между ног все сжалось, а по всему телу прошлась дрожь предвкушения.

Щелкнула пряжка ремня, медленно съехала вниз молния. А в следующее мгновение Казимир подхватил меня на руки и посадил на столешницу, прямо на свой пиджак.

— Ты уверена, что хочешь этого? — он внезапно остановился, его глаза были темными, почти черными в полумраке. Я не ответила. Просто потянулась к нему, целуя в ответ.

Это было все, что ему нужно.

Боль была острой, но краткой. Потом только движение, жар, его руки, держащие мои бедра, мои ноги, обвившие его талию.

Он шептал что-то на ухо — гадости, комплименты, я уже не понимала. Только чувствовала, как внутри меня все сжимается, разжимается, пока волны удовольствия не накрыли с головой.

Но он не остановился.

Перевернул меня, заставив встать на колени. Вошел снова, глубже, жестче. Его пальцы впились в мои бедра, его дыхание было горячим на спине. Второй раз я кончила тихо, подавив стон в ладонях.

Когда все закончилось, мы лежали на полу, тяжело дыша. Его рука лежала на моем животе, пальцы рисовали бессмысленные узоры.

Через четверть часа он поднялся, оделся, не говоря ни слова. И только у двери остановился, достав из сумки ту самую книгу.

— Возьми.

Я уставилась на нее.

— Но... она же в единственном экземпляре...

— Это копия. Семейная реликвия. — Он усмехнулся. — Отец прислал по моей просьбе.

— Зачем?

— Чтобы тебе больше не пришлось воевать за книги в библиотеке.

Он вышел, оставив меня голой, перепачканной, с книгой в руках и миллионом вопросов, на которые не было ответов. Но один был очевиден.

Я влипла. По-настоящему.

Глава 8. Ревность

После той ночи в кабинете Казимир исчез из моего поля зрения.

Не то чтобы я искала встреч — напротив, я вздохнула с облегчением, когда перестала ловить на себе его тяжелый взгляд в коридорах. Но странное дело... без его колкостей, без этих вечных стычек, академия вдруг стала слишком тихой. Слишком пресной.

Я ловила себя на том, что ищу в толпе его высокую фигуру, прислушиваюсь к знакомому голосу. И злилась на себя за это.

Практика должна была отвлечь меня. Нас отправили в старый магический комплекс на окраине леса — живописное место с полуразрушенными башнями и заросшими двориками. Идеально для отработки заклинаний на открытой местности.

Я как раз записывала наблюдения в журнал, когда ко мне подошел Марк — тихий паренек с нашего потока. Раньше я его почти не замечала.

И уж точно не ожидала того, что он неожиданно со мной заговорит.

— Неплохо здесь, правда? — застенчиво улыбнулся он. Я в ответ лишь кивнула.

Марк замялся. Качнулся с пятки на носок, засунув руки в карманы, смущенно посмотрел на меня и вдруг произнес:

— Агата, ты вечером свободна? Хотел предложить прогуляться. Говорят, тут в лесу есть озеро. Я уже открыла рот, чтобы ответить, как вдруг почувствовала его.