Измена. Двадцать лет лжи (СИ). Страница 13

– И много у тебя было женщин, раз ты такой эксперт?

– Лера, не начинай.

– Ты и правда постоянно изменял Вере?

– Я ведь попросил не начинать. Зачем нам говорить о неприятном? Чтобы поссориться?

– Я просто хочу понять, что ты за человек. Ты же даже родной дочери отказался помочь, когда Вера тебе звонила и рассказала, что её бьёт мужчина.

– Ты что, подслушивала?

– Да, подслушивала. И мне интересно, если даже Вике ты не можешь помочь, то что насчёт меня? Ты тоже ничего не будешь делать, если меня обидят?

Остановившись, я посмотрел на Леру, не понимая, чего она добивается этими провокациями.

Хочет, чтобы я убеждал её, что готов защитить от всего мира? Или ждёт какого-то признания?

Хрен поймёшь этих женщин!

– Если бы у Вики были проблемы, она мне бы об этом сказала. Но нет, кроме слов Веры нет никаких доказательств, что парень моей дочери поднимает на неё руку. Но если бы я узнал, что это правда, я бы не остался в стороне и защитил своего ребёнка. А так у Веры, видно, скоро климакс, вот её и переклинивает. Ну или это женская ревность и ей не нравится, что она осталась одна и больше никому не нужна, а Вика молодая и счастливая.

– А ты всему находишь оправдания, да? К тому же ещё и унизительные для Веры? Сам поступаешь низко, а потом переводишь стрелки на других.

– Да что с тобой сегодня!?

– Я просто уже устала молчать и всегда соглашаться с тобой. Тебе ведь и слова нельзя против сказать, как ты заводишься. Что, Вера держала тебя на коротком поводке и теперь ты отыгрываешься на мне, постоянно затыкая и требуя, чтобы я была на твоей стороне?

– Всё, давай закончим этот разговор, а то чувствую, что мы поссоримся.

Выйдя на крохотный балкон, я открыл окно, посмотрев на ночной город, пытаясь очистить голову от ненужных мыслей и не зацикливаться на словах Леры.

Сбежал, называется, от рутины и жены, в попытке пожить в своё удовольствие! Теперь каждый пытается выставить меня крайним, словно я такой ужасный и плохой человек.

После этого вечера Лера долго дулась на меня, уже не так отзывчиво реагируя на мою ласку, а потом и вовсе став избегать, часто поздно возвращаясь домой, оправдывая это посиделками с подругами.

И стоило мне затронуть тему аборта, напоминая, что времени, чтобы легко избавиться от ребёнка, осталось совсем мало, как она сразу же менялась в лице, ничего не отвечая.

В таких случаях Лера или уходила из квартиры, или запиралась в ванной, включая воду и с кем-то долго разговаривая по телефону.

– Я разговариваю с мамой.

– Тайком от меня?

– Да. Мы болтаем о нашем, о женском, и тебе лучше это не слышать.

– И почему у меня такое ощущение, что ты мне врёшь?

– Не знаю, возможно, как профессиональный лжец ты всегда чувствуешь ложь и ожидаешь, что тебе также будут все врать.

С равнодушным видом пройдя мимо меня, Лера занялась готовкой ужина. А я в очередной раз вспомнил о Вере, о том, как с ней было спокойно и надёжно.

Глава 14

Глава 14

Вероника

Меня невероятно сильно злило, что я пока так и не смогла добраться до Малика и вырвать у него из рук Вику.

И с каждым новым днём злость, как и страх за моего ребёнка, усиливались, не давая мне покоя.

Я готова была сделать что угодно, лишь бы помочь дочери, но этот урод всегда крутился рядом, словно знал, что я могу попытаться ослабить его давление и увезти её с собой.

Но даже когда мне удалось подловить Вику у института, она меня проигнорировала, в грубой форме сказав, чтобы я её не трогала.

Вот только её взгляд говорил иное.

Вика настолько сильно боялась Малика, что ей было страшно уйти от него из опасений, что он найдёт её и отыграется за уход. И как бы я не пыталась ей доказать, что такие уроды питаются страхом, запугивая и доказывая, что без них женщина пустое место, при этом проявляя якобы заботу, играя на нервах и привязанности, у меня не получилось добраться до дочери.

Но я не сдамся, не собираясь оставаться в стороне, как это сделал Глеб, который так увлёкся своей новой жизнью и беременной девушкой, что ему стало плевать на собственную дочь.

Так что, морально подготовившись к неприятному разговору, я вошла в кабинет Ангелины Павловны с заявлением, ожидаемо встретив возмущение.

– Вероника Константиновна, это какая-то шутка? У нас только четвёртый месяц работы, вот-вот новогодние каникулы, а вы снова хотите взять отгул?

– Мне нужно всего четыре дня.

– Целых четыре дня!

Директриса от возмущения чуть ли не фыркнула, смотря на меня с упрёком, словно я осмелилась посягнуть на её собственность, а не банально взять выходные за свой счёт.

– К сожалению, у меня возникли семейные обстоятельства, с которыми я должна разобраться.

– Это вы про свой развод, о котором уже вся школа трубит? А что это вы смотрите так удивлённо? У нас почти женский коллектив, так что все заметили отсутствие кольца на вашем пальце и изменившееся поведение.

– Странно, что вы говорите это с упрёком. Я что, во избежание сплетен должна была делать вид, что всё ещё замужем?

– Вы должны были соблюдать приличие и не строить глазки отцу ваших детей!

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять странную фразу Ангелины Павловны, логично подумав о Глебе. А потом, вспомнив некоторые странности в поведении директрисы, а также сплетни, я спросила:

– Вы намекаете на Комарова?

– А есть ещё кто-то?

– Я не понимаю, вы сейчас шутите или говорите серьёзно? В вашем возрасте и при вашем жизненном опыте крайне глупо верить в сплетни. Особенно если учесть, что я всего два раза в своей жизни виделась с Кириллом Львовичем.

И вот за что Ангелина Павловна меня невзлюбила? Женская зависть? Так я наоборот осталась без мужа и мне уже идёт пятый десяток. И обычно она так дотошно достаёт молоденьких учительниц.

– Моя уважаемая Вероника Константиновна, я не дура и всё прекрасно понимаю. Вы почти в разводе, а тут появляется красавец мужчина, неженатый, ещё и при деньгах...

– Если вам нужен Комаров, то забирайте! Я на него не претендую. Не знаю, с чего вы решили, что я строю ему глазки, но это не так. В отличие от многих я работаю, а не распускаю сплетни и ищу замену старому мужу.

Ангелина Павловна посмотрела на меня с недобрым прищуром, обещавшим, что она будет ещё усерднее цепляться ко мне.

Но так как у меня в последнее время и так всё шиворот навыворот, и я пребываю в постоянном нервном возбуждении, её игра в гляделки меня не впечатлила.

Я уже порядком устала от закидонов этой женщины, одинокой и явно недолюбленной мужчинами.

– К сожалению, Вероника Константиновна, – до омерзения приторным голоском протянула директриса, злорадно прищурившись, – я не могу подписать ваше заявление. Сами знаете, что мне некем вас заменить. Антонина Григорьевна ещё не вышла с больничного. Поэтому разбирайтесь со своими семейными и личными обстоятельствами на выходных.

Вот же стерва!

Неудивительно, что она и не смогла выйти замуж. С таким-то характером ей было бы трудно ужиться с мужчиной.

Покинув кабинет директрисы, пытаясь не позволять злобе взять надо мной верх, хотя так и хотелось высказать этой женщине всё, что я о ней думаю, я вернулась к себе.

Но не прошло и двух минут, как дверь снова открылась, лишив меня возможности побыть наедине с собой и своими мыслями.

– Добрый день, Вероника. А я вот проезжал мимо и решил заглянуть к тебе. Может, у тебя есть ещё какие-то вопросы ко мне касательно близнецов?

Уверенной походкой подойдя к моему столу, Кирилл Львович придвинул ближайший стул, который лишь чудом выдерживал его немалый вес.

И смотря на мужчину, чей взгляд нахально заскользил по мне, я с силой сжала в руках карандаш, случайно сломав его пополам.

Что-то слишком много в моей жизни стало Комарова. В принципе, мне и его сыновей хватает выше крыши. А тут ещё и он зачастил.