Занимательная некромантия. Сердце демона (СИ). Страница 2

Средняя школа Блэквуд, Королевство Роана.

— Чего уставилась, Джустина? М? Это ты надежда Роаны, будущий великий некромант⁉ А, по-моему, ты больше похож на придурка!

Я слышала голоса ненавистной мне шайки ребят, пока бежала по извилистым тропам школьного парка. И, к сожалению, я знала, кого именно они задирают сейчас. Мой брат действительно родился с огромным потенциалом. Это знали все. Отец возлагал на него большие надежды и не стеснялся об этом всячески упоминать. На самом деле моего брата звали Джастин, а в семье просто Джесси. Прада было кое-что ещё, что выделяло его, как будущего одаренного в некромантии: Джесси имел определённые странности. Он сторонился людей. Не любил начинать разговор или поддерживать беседу. Ребята считали его не от мира сего. Что ж, пожалуй, для них он таким и был. То ли дело я, сущая бездарность и по воле судьбы вынужденный телохранитель для того, кто был самым родным на свете для меня. Отец говорил, что по мере развития дара, Джесси станет другим. Оставалось только надеяться, что так и будет прежде всего ради самого брата. Ему было действительно тяжело взаимодействовать с окружающим миром.

— Отвали от него, Брайан! — заорала я, не успев толком вынырнуть из кустов.

Этой весной нам с Джесси исполнилось по пятнадцать лет. И, как любая девушка, я сильно прибавила в росте, в отличие от своих одноклассников и брата.

— О, Джустина, смотри, твоя спасительница тут как тут! Жду не дождусь, когда ты поступишь в Академию, куда бездарностям ход заказан, — с вызовом посмотрел на меня этот ненавистный рыжий мерзавец.

Брайан Верто и пятеро его дружков окружили Джесси, прижав его спиной к стволу дерева. Брат никогда не кричал и не отбивался от них. На первый взгляд, он казался совершенно потерянным и забитым, но я знала, как тяжело ему даётся общение с окружающими. Ещё тяжелее ему было выражать свои эмоции. И неважно, будь то гнев, обида или радость. Он просто стоял, молча снося все насмешки, вперив взгляд в пол. Сквозь нашу связь близнецов, я чувствовала отголоски его гнева, боли, ярости, желание дать отпор. Но всё это будто клубилось под тончайшей и совершенно непроницаемой оболочкой его тела. Это было ужасно! И в такие моменты именно я находила выход для этих чувств пропуская их сквозь себя.

— А, ты доживёшь до Академии-то? — зло бросила я, а взгляд сам собой упал на ближайшие кусты и торчащую из них засохшую палку.

Долго не думая, схватила её и дернула на себя. То, что палка подалась, было неожиданно, как и то, что я больше ни о чем не думая, размахивая ею во все стороны, ринулась вперёд.

— Кто из вас ещё мужик⁈ А, Джусти…

Договорить он не успел. Коряга, точно импровизированная булава, выполнила свою функцию попав рыжему аккурат по подбородку, заставив прикусить язык и завыть на одной высокой ноте. Брайан упал на колени, в то время как ребята, бросились наутёк.

— Можешь считать, что я! — вызверилась я, стоя над телом поверженного врага и беря брата за руку.

Рука Джесси была ледяной. Я чувствовала, в какой ярости он находился сейчас. Как и знала то, насколько ему тяжело. То, что другие расценивали как слабость и возможность причинить ему боль, было тем, с чем он ничего не мог поделать. Наш отец говорил, что это нормально. Что с раскрытием способностей Джесси сможет преодолеть это. Но… пока мы имели то, что имели. И нам приходилось с этим жить.

— Идём отсюда, — потянула я его на себя, уводя подальше от мерзавцев, которых вряд ли когда-нибудь смогу простить.

Так проходило наше детство столько, сколько я себя помню. Гениальный Джесии и бездарная Лизи, а по факту мальчик, который не мог постоять за себя и девочка, которая так любила его, что должна была сражаться с целым миром, чтобы защитить.

— Каков мерзавец, — причитала я, когда мы возвращались домой со школы. — Не могу понять, что у него в голове⁉ Зачем он это делает?

Путь наш пролегал через улицу Роз, где собиралась вся творческая молодёжь Роаны. Эта совсем неширокая, но уютная улочка, порой превращалась в настоящий музей под открытым небом или развернувшийся прямо на улице театр, смотря к какому событию, было приурочено собрание. Порой, это весьма затрудняло попадание домой к ужину, поскольку мы могли часами разглядывать очередные творения художников, актёров, музыкантов. Но только не в этот день.

— Он не виноват, что я жертва, — вдруг сказал Джесси, посмотрев на меня так, что мне стало не по себе.

Его взгляд уже тогда был не по-детски взрослым и порой пугающим даже меня.

— Не смей так говорить, — с силой сжав его руку, сказала я. — Как только попадёшь в академию, и твоим даром займутся профессионалы, то сможешь, — нахмурилась я, подбирая слова, — разбираться с подобным сам, — только сказав, вдруг поняла, что прозвучало как-то не очень.

Джесси лишь тяжело вздохнул и, не дожидаясь, пока я продолжу, потянул меня вперёд, уходя со столь любимой нами улицы.

— Ты тоже могла бы поступить в академию вместе со мной, — сказал он, взглянув на меня исподлобья.

— Да, брось, — отмахнулась я, натянуто улыбнувшись. — Какая уж тут академия, — покачала я головой. — И, потом, я уже говорила с дядей. Он сказал, что скоро пришлёт мне материалы, чтобы я могла начать готовиться к поступлению в колледж. Представляешь, я смогу начать работать раньше тебя⁈

— Это я в состоянии представить, но вот выбор профессии как-то не вяжется…

— О, Боже! — воскликнула я, замерев напротив стеклянной витрины обувного магазина Мисс Лавин. — Только взгляни какая прелесть! — запищала я и ринулась вперёд, уперев лоб о стекло и с жадностью всматриваясь на самые прекрасные, удивительные, необыкновенные, утонченные, изысканные, роскошные… и я могла продолжать бесконечно, но тут вдруг стал разговорчивым мой брат.

— Что за уродские фиолетовые копыта?

— Тебе лучше взять свои слова обратно, Джастин Ро, — холоднее моего голоса в тот момент, мог быть лишь лёд.

Я не прощала окружающим лишь две вещи. Первое, когда кто-то задирал Джесси. Второе, когда кто-то задирал туфли, которые нравились мне!

— Ладно, — усмехнулся он, прекрасно понимая, что мы ещё немного задержимся здесь.

Ничто не делало этот день каким-то необычным или особенным. Всё было как всегда. Ненавистная школа, в которой единственное, что у нас получалось хорошо — это учиться. Постоянные баталии с теми, кто желал унизить наследника знатного рода, прогулка до дома. И коли уж сегодня никто из художников не желал выставлять свои работы, то я с удовольствием смотрела на последнюю модель женских туфель от Мисс Лавин. Они были сделаны из бархатистой сиреневой замши, с изящным острым носиком и тонким каблучком… Джесси привычно бурчал, что страшнее в жизни ничего не видел, но что он понимал, когда лучи заходящего солнца отражались о поверхность стекла витрины, заставляя играть материал туфель такими удивительными переливами. Я любила яркие ни на что не похожие вещи. Конечно, многие считали, что это верный признак отсутствия вкуса. Но в семье некромантов Ро это был единственный способ хоть как-то раскрасить жизнь…

Этой ночью я проснулась от резкой боли в животе. Казалось, что кто-то просто вырвал из меня все внутренности и поджог их. Эта боль была ослепляющей. Все мои попытки позвать кого-нибудь на помощь, закричать или встать с постели не увенчались успехом. Тело скрутил такой ужасающий спазм, что стало не по себе. Я часто-часто задышала, из глаз сами собой потекли слёзы. Я попыталась хотя бы сползти с кровати, но вместо этого просто упала на пол. Пожалуй, последнее, что я запомнила в эту ночь, это скрип отворившейся двери в мою спальню и голос мамы, которая что-то кричала.

Сколько времени прошло прежде, чем я смогла вновь открыть глаза? Казалось всё смешалось в каком-то аляповатом жарком вихре, где вдруг ожили самые нелепые видения и абсурдные мысли.

Мне грезился наш дом, где всё перевернулось вверх дном. Снился мой старший брат Алан, который ходил по потолку в сиреневых туфлях из лавки Мисс Лавин и танцевал какой-то донельзя порочный танец с тростью. Отец, что довольно улыбался, стоя у изголовья моей постели и улыбка была его столь зловещей и пугающей, что становилось не по себе. Будто демоны из священного писания обрели свою плоть и вонзились в черты лица отца. Его улыбка была зловещей… ужасающей…