Альфа Ориона. Миссия «Сатурн». Страница 11

– Да ладно! – пробухтел Дима, выглядывая из-за фотоаппарата. С ним он по-прежнему не расставался ни на минуту. – Какого ж тогда размера этот камешек?

– В поперечнике около пяти километров.

– Ого…

Астероид тем временем начал медленно уменьшаться. Через некоторое время он исчез в левом нижнем углу иллюминатора.

Космонавты зашевелились.

– Не спешите расходиться, – посоветовал Валик. – Через три с половиной часа мы будем пролетать мимо Цереры.

Лежа на кровати, Мишка долго рассматривал свой потолок. «Все-таки неплохо получилось», – подумал он. Вспомнил, что хотел отправить фотографию Майи. Достал телефон.

В ответ на его сообщение пришла другая фотография – северное сияние над Финским заливом. А следом короткий текст: «Надеюсь, у тебя получится приехать пораньше».

Глава 9. Церера

В поезд сели поздно. Мишкин папа тут же отправил мальчишек на верхние полки и велел спать. Разговоры строго-настрого запретил:

– Поезд прибывает в шесть пятнадцать, подъем – в половину шестого, ни минутой позже.

– Ну что, Миханович, кто первый уснет? – предложил Вовка.

Глаза открылись сами собой. Мишка осмотрелся. Похоже, все давно закончилось: в соседних креслах никого не было. Мишка разочарованно вздохнул и поднялся на ноги.

– Проснулся? – Валик выглянул из-за спинки стоявшего впереди кресла.

Мишка спросил:

– Я все проспал?

– Не переживай, честно признаться, ничего особенно интересного не было.

– Как же? А Церера?

– Церера была. Только с нашего ракурса она смотрелась еще скромнее, чем астероид. Небольшой серый шарик. Вот самый детальный снимок, который удалось получить. – Валик вывел на экран бортового компьютера фотографию. Мишка в недоумении уставился на нее. Посреди кадра на фоне черного неба висел сероватый мяч для гольфа.

– Это и есть Церера?

– Да. Такой вот большой круглый камень, утыканный кратерами, серый и скучный. Смотришь на него, и даже не верится, что там бушуют настоящие геологические страсти.

– А они там бушуют? – Мишка недоверчиво повел бровью.

– Не исключено. Церера похожа на планету куда больше, чем на астероид. У нее есть и каменное ядро, и ледяная мантия. Может, когда-то там был и подповерхностный океан. Есть подозрение, что до конца он так и не замерз.

– Быть такого не может! Даже на Марсе средняя температура ниже минус шестидесяти. А Церера почти в два раза дальше от Солнца.

– Ты все правильно говоришь, – улыбнулся Валик. – И тем не менее там обнаружены настоящие криовулканы. Знаешь, что такое криовулкан?

Мишка кивнул:

– Это вулкан, из которого вместо лавы вытекает холодная вода.

– Так вот. На Церере есть такая гора, называется Ахуна. Ее высота – больше четырех километров. И это самый что ни на есть криовулкан. Причем действующий. Или, по крайней мере, был действующим в недалеком прошлом. Есть еще несколько подозрительных кратеров, под которыми тоже может быть жидкая вода.

– И как она там оказалась?

– Загадка. – Валик пожал плечами. – Было бы недурно разгадать ее, но, видимо, в другой раз.

– Почему в другой? Если Церера такая интересная и мы пролетели так близко от нее, почему мы не задержались на пару недель? Или даже на месяц?

– Понимаешь, близко – понятие относительное. Для сближения с астероидом полторы тысячи километров – это близко. А для сближения с планетой, пусть даже карликовой, двадцать миллионов километров – тоже близко. И в случае с Церерой без серьезных маневров ближе пролететь мы попросту не можем. Ее орбита, как и орбита нашего астероида, лежит в другой плоскости.

И наклон этой плоскости – больше десяти градусов.

Валик снова повернулся к компьютеру. Вывел на экран трехмерную модель Солнечной системы. Покрутил немного и выставил так, чтобы вся система отображалась не сверху, а с ребра.

– Смотри: в такой проекции плоскость нашей орбиты, как и плоскости орбит других планет, лежит горизонтально. А плоскость орбиты Цереры – под углом. И вот этот небольшой отрезок, – он провел от Цереры невидимый перпендикуляр вниз, к плоскости эклиптики, – ни много ни мало, двадцать миллионов километров. К тому же у нас сейчас слишком большая скорость, было бы безумием гасить ее ради пары месяцев, проведенных на Церере.

– Понятно, – закивал Мишка. Потом вдруг вспомнил, что Эдик советовал ему поговорить с Валиком про радиацию. – А можно еще вопрос?

– Давай.

– Про защиту от радиации. Никак не возьму в толк, почему для Сатурна нам нужна какая-то дополнительная защита. Там что, уровень радиации выше, чем на Меркурии?

– У Сатурна мощное магнитное поле, – ответил Валик.

– Так оно ведь должно защищать от радиации. Разве нет? Вы же всегда говорите, что Землю от солнечного ветра защищает именно магнитное поле.

– Так и есть, внутри магнитного поля уровень радиации действительно снижается, потому что оно отклоняет заряженные частицы. Но куда, по-твоему, деваются, эти частицы?

Мишка пожал плечами.

– Они замыкаются в радиационных поясах, – пояснил Валик. – В этих поясах концентрация частиц увеличивается. Для прохождения через них пассивной защиты уже недостаточно. Нужно подключать активную. Это как гулять под дождем. Если дождь слабый, ты набрасываешь на голову капюшон, и все в порядке: куртка отталкивает часть влаги, остальную впитывает верхний слой. Ты остаешься сухим. А если дождь сильный, приходится доставать зонт.

– И что получается? Пассивная защита впитывает заряженные частицы, как куртка, а активная отталкивает, как зонт, так? – Мишка внимательно смотрел на Валика.

– Не впитывает, а поглощает, – уточнил тот. – Но, в целом, верно. Только самое интересное не это.

– А что?

– Как раз то, что здесь кроются и проблема, и решение одновременно. Магнитное поле – не важно, искусственное оно или естественное – работает одинаково. Оно отклоняет заряженные частицы, меняет их направление. И все эти частицы, как ты понимаешь, отклоняются примерно в одной и той же области в одинаковом направлении. Вот и получается, что вокруг магнитного пузыря собираются целые потоки таких частиц.

– Струи воды стекают по зонту, – продолжил аналогию Мишка.

– Можно и так сказать. Только в нашем случае струи не просто стекают, а закручиваются в водоворот. Я уже говорил: они словно замыкаются в магнитном поле, образуя те самые радиационные пояса. Плотность заряженных частиц в радиационных поясах в сотни, иногда в тысячи раз выше, чем в окружающем пространстве.

Такие пояса создаются и магнитным полем «Альфа Ориона», и магнитными полями планет. И даже магнитным полем самого Солнца. Мы как в матрешке: магнитное поле «Альфа Ориона» защищает от радиационных поясов Сатурна, магнитное поле Сатурна – от солнечной радиации, магнитное поле Солнца – от радиации галактической…

– А галактическая, – перебил Мишка, – она ведь еще страшнее солнечной, верно?

– Это совсем другая история. Это потоки частиц от остатков сверхновых. А где сверхновые, там всегда мощные взрывы с выбросами частиц колоссальных энергий. Там никакая защита не поможет – ни пассивная, ни активная. В нашем примере это уже не дождь, а садовый шланг, и вода в него подается под большим давлением.

К слову, даже внутри Солнечной системы чем дальше мы отлетаем от Солнца, тем влияние галактической радиации выше. Так что и магнитное поле, даже такое мощное, как у Солнца, – тоже не панацея. Оно отклоняет только часть излучения.

– И как тогда быть? – нахмурился Мишка.

– Увеличивать пассивную защиту – делать стенки корабля толще. Только, когда речь идет о галактической радиации, это повышает риск вторичного излучения.