Игра с неизвестными. Страница 8

Наверное, Димыч нарушил ритуал, потому что перед тем как встать на одно колено и склонить голову, пробормотал:

– А если я что-нибудь сделаю не так?

В зале повисла гнетущая тишина. Димычу казалось, что она никогда не кончится. В ушах звенело, пальцы стали ледяными и влажными, а сердце стучало громко и часто. И конечно, вспотели пятки.

– Рыцаря, который нарушит обет по злому умыслу, – наконец ответил тот же грозный голос, – ждёт смерть!

– Смерть? – ужаснулся Димыч.

Он не поверил своим ушам, когда до него донёсся короткий смешок.

– Смерть рыцаря. Тебя навсегда исключат из Ордена и из списка тех, с кем можно иметь дело в игре.

– А-а, – немного успокоившись, выдохнул Димыч. – Тогда я готов.

После вступления в Орден жизнь у Димыча ничуть не изменилась. Он, как и раньше, ходил в школу, а вечерами сражался с виртуальными монстрами и искал запрятанные артефакты. Только теперь его победы записывались в лист славы Ордена.

Как-то вечером на форуме он получил личное сообщение: «Приветствую тебя, отважный рыцарь! Пусть твой меч „Ингле-рий“ не затупится и служит тебе верой и правдой! Твои заслуги велики, а о подвигах слава гремит повсюду. Но не хочешь ли ты вырваться из оков виртуальности и испытать свои силы в реальном деле?»

Ник автора сообщения, Фантом, Димычу ни о чём не говорил, но приветствие содержало тайный пароль Ордена. Значит, это был кто-то из посвящённых. Димыч задумался. О каком деле могла идти речь? Реальном рыцарском деле?

– Ты будешь смеяться, – прервала Димычев рассказ Лёлька, – но в кустах опять кто-то есть.

От неожиданности Димыч вздрогнул.

– Шутишь? – не поверил он.

– Ни капельки! – возмутилась Лёлька. – Сам посмотри!

Димыч поднялся с газеты и поглядел на склон. Кусты, из которых вылезла Нюся, снова ходили ходуном. Сама же коза перестала щипать траву и притихла.

– Может, это её подружка? – с надеждой прошептала Лёлька.

– Или супруг с детьми, – натужно пошутил Димыч.

На самом деле ему было не до смеха. Кусты трещали и тряслись. Лёлька, забыв о том, что боится коз, спряталась за Нюсей, присев на корточки. Нюся неровно дышала и всё ниже опускала рогатую голову.

– Ох, грехи мои тяжкие! – донеслось из кустов. – И уделалася-то вся, и юбку порвала. Нюсь-Нюсь-Нюсь! Вот найду заразу, рога-то пообломаю.

Димыч переглянулся с Лёлькой и хмыкнул. От испуга не осталось и следа.

Из кустов, кряхтя и охая на каждом шагу, вылезла низенькая полная старушка. Платок у неё сбился на затылок, на лоб свисали седые вьющиеся прядки. Круглое лицо раскраснелось и блестело от пота.

– Нюсенька! – воскликнула старушка, заметив козу.

Коза неохотно пошла к хозяйке.

– Здравствуйте, – улыбнулась Лёлька. – Вы – баба Маша из Ротка?

– Кому баба Маша, а кому и Марья Ивановна! – проворчала старушка. – Вы по что, охальники, козу мою скрали и туточки держите?

Лёлька покраснела:

– Никого мы не крали! – ответила она. – Она сама к нам пришла. А что бабой Машей назвали, так вы же на козьем ошейнике написали не «Марья Ивановна»! Откуда нам ваше отчество знать?

– На ошейнике! – схватилась за бока баба Маша и расхохоталась. – Вот умора-то!

– Мы бы вам козу вернули, – продолжила Лёлька, – только вечером. Сейчас нам уходить нельзя. Мы лодку караулим!

– Лодку? – удивилась баба Маша. – А чего ж вы её в таком нехорошем месте-то караулите?

– Почему нехорошем? – вмешался Димыч. – Приятное такое местечко.

– И-и! – всплеснула руками баба Маша. – Городские небось?

– Ну да, – кивнула Лёлька. – А что?

– Потому и не знаете!

Глава 7

Егор стиснул зубы, чтобы не разреветься. Это ж надо было так нелепо попасться! Вот ведь идиот! Время решил сэкономить, на машинке прокатиться. Сэкономил! Теперь вообще неизвестно, что будет.

Этот придурок за рулём совсем рехнулся. Едет себе и едет, с Егором не разговаривает, бубнит какую-то ахинею под нос да газу поддаёт. Машина того гляди или на повороте с дороги слетит, или на ухабе развалится. А может, и хорошо, если развалится? Тогда Егор как-нибудь улизнёт.

Или плюнуть и выскочить на полном ходу? Так ведь скорость такая, что костей не соберёшь. Нет, это не выход.

– Андрей, а зачем вы меня с собой везёте? – спросил Егор как можно наивнее.

Андрей хмыкнул:

– Сиди и молчи. Там узнаешь.

Надо же – ответил!

– А там – это где? – не отставал Егор.

– Ох, сказал бы я тебе! – прорычал Андрей. – Да при детях не ругаюсь.

– Ругаться не ругаетесь, а воровать воруете! – подначил Егор.

Андрей аж руль из рук выпустил.

– Я?! Да когда я воровал?

– Меня же украли…

– Кому ты, сопляк, нужен, красть тебя!

– А чего ж тогда не выпускаете?

Андрей обернулся:

– Заткнись, а? По-хорошему прошу.

Егор вытер вспотевшие ладони о спинку сиденья.

Машина выехала из леса на заросшую травой луговую дорогу. Трясти стало меньше, но зато салон моментально нагрелся.

– Ф-фу! – выдохнул Андрей, опуская стекло до предела.

В машину тотчас же залетело что-то жужжащее и мохнатое.

– Шмель! – крикнул Егор и на всякий случай прикрыл лицо руками.

Шмель кружил около водителя. Андрей вжал голову в плечи и отмахнулся. Зря он это сделал. Потому что шмель испугался и моментально выпустил жало. В щёку, под самым глазом.

Андрей взвыл, но скорость не сбавил. Машина виляла, как пьяная. Егор, убедившись, что водителю не до него, выдернул из кармана мобильник, и опустил в сапог.

Андрей забыл, что при детях не ругается. Он выкрикивал такие слова, что у Егора порозовели уши, хоть он вовсе не был маменькиным сынком.

За окном показались скособоченные серые домики. Андрей в последний раз выругался и замолчал.

У крайнего дома он сбросил скорость, подрулил к самому крыльцу и несколько раз нажал на клаксон.

Щелястая деревянная дверь распахнулась, и на крыльце появился мужчина в светло-сером летнем костюме, белоснежной рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей и лаковых ботинках. Ботинки блестели так, что Егор даже поморщился. Вот пижон!

Андрей вылез из машины.

– Иди оденься! – велел ему пижон. – И поедем.

Андрей осторожно прижал пальцы к распухшей щеке.

– Опаньки! – хмыкнул пижон. – Где фингал заработал?

– Шмель – зараза, – проворчал Андрей.

Пижон спустился к машине и заметил Егора. Насмешливая улыбка исчезла. Лицо побледнело от злости.

– Ты кого притащил?! – прошипел он и схватил Андрея за рубашку так, что брызнули в разные стороны пуговицы.

– Телефон! – вскрикнула Лёлька и вытащила крохотный розовый аппаратик из кармана.

– Да, мам! Привет, – весело запищала она в трубку. – Конечно, всё хорошо. На лодке катаемся. Скоро на базу вернёмся.

Вдруг лицо у Лёльки вытянулось, улыбка соскользнула, а уголки губ поползли вниз.

– Сегодня? – переспросила она испуганно. – Ещё идёт?

Димыч подумал, что подслушивать нехорошо, и отвернулся.

Лёлька закончила разговор и громко всхлипнула.

– Ты что? – осторожно поинтересовался Димыч.

Лёлька ещё раз всхлипнула и разревелась взахлёб.

– Батюшки-светы! – запричитала баба Маша. – Это что ж у девки случилося-то? Видать, беда какая! Ты поплачь, голубка, поплачь! В себе не держи! И нам пожалься. Глядишь, и полегчает.

Лёлька подняла глаза на бабу Машу.

– Мне мама сказала, что папа в больнице. Ему сейчас операцию делают. Аппендицит.

Она говорила и всхлипывала, а Димыч чувствовал себя полным дураком и не знал, что ей сказать в ответ. Объяснить, что аппендицит вырезают почти всем? И операция вовсе не страшная? Так это она не страшная, когда её делают кому-то абстрактному. А когда твоему отцу?