Системный Кузнец (СИ). Страница 5

Не успел толком прийти в себя, как в дверь кузницы вежливо постучали и, не дожидаясь ответа, она отворилась. Сквозь мутную пелену слёз и боли увидел невысокого коренастого мужика с рыжей бородой. Его лицо было улыбчивым, но, увидев разъярённого Гуннара и меня, лежащего на полу, он тут же нахмурился и улыбка исчезла.

— Чего тебе, Свен? — голос кузнеца был низким рыком. Он даже не пытался скрыть, что его прервали.

— Опять лютуешь, Гуннар? — голос рыжего был спокойным. — Пришибёшь ещё паренька, рука-то у тебя тяжёлая.

— А ты меня не учи, — огрызнулся верзила, но злости в его голосе стало меньше. Он подошёл к остывающему на земле клинку и поднял его клещами. Повертел, оценивая ущерб.

— Заготовку испортил, недоумок, — бросил старик, зло зыркнув на меня.

— Учится ещё, — тихо, будто оправдывая меня, проговорил Свен. На его лице играла добродушная улыбка, но глаза смотрели внимательно, прямо на меня.

— Да всё одно, — с тяжёлым разочарованием выдохнул кузнец и бросил испорченный клинок в ящик с металлоломом. — Вставай, хватит валяться.

Он посмотрел на меня, на этот раз более отрешённо, и, не глядя на мужика, спросил у того:

— Ну, так чего припёрся?

— Мне бы сотню гвоздей, к обеду. Срочно нужно, забор чиню, — всё с той же улыбкой попросил Свен, будто дерзость Гуннара его не удивляла. — Сможешь?

Кузнец тяжело вздохнул.

— До обеда не успею. Нож этот доделать надо, а потом мне к рудознадцам. Только если завтра.

Я лежал на полу и кровь из носа стекала на грязную землю. «Вот же ублюдок! Неужто сломал⁉» Осторожно потрогал кость — нет, кажется, просто разбил. Но выглядело это, наверное, жалко.

│ Внимание! Тело получило урон. Активированы протоколы адаптации. │

│ Прогресс «Закалки Тела» (Ступень 1): 20% / 100% │

Три процента за то что удар принял⁉ Выходит… я становлюсь сильнее не только от труда, но и от боли. Что ж… Какая-никакая, а польза. Кряхтя и тужась, начал подниматься.

Рыжий в этот момент прошёл чуть глубже в кузницу.

— Так вон, пацана на гвоздях оставь, — он кивнул в мою сторону. — Руку набьёт, да и мне подсобит.

— Этого? — Гуннар фыркнул, словно услышал величайшую глупость. — Да ты посмотри на его тощие ручонки! Он даже мехи нормально качать не может! Какие ему гвозди⁉

Я стоял, опустив голову, и молчал, разглядывая свои руки, покрытые синяками.

Горькая обида разлилась по груди. Но это была обида Кая, не моя. Мальчишку она топила, заставляла сжиматься. А меня… меня она, как ни странно, отрезвляла. Это была не просто обида, это был анализ: «Он прав. Пока что я бесполезен. Нужно многому научиться.». Этот холодный расчёт мотивировал гораздо сильнее, чем слепая ярость.

— Гуннар, — голос рыжего стал серьёзнее. — Очень выручишь старого друга. Мне любые сойдут, лишь бы были.

Кузнец бросил на меня долгий оценивающий взгляд. Вздохнул и сказал:

— Ладно, ступай отсюда, будут тебе гвозди.

Свен снова взглянул на меня и улыбнулся ещё шире, будто только что выиграл пари.

— По рукам, — сказал он громиле, потирая свои руки. А затем подмигнул мне, когда Гуннар отвернулся.

Глава 3

Когда за Свеном закрылась дверь, Гуннар резко развернулся и впился в меня тяжёлым взглядом.

— Всё, что выходит из этой кузни — от меча до простой подковы — несёт моё клеймо. Сделаешь паршивый гвоздь — по округе пойдёт молва. Люди начнут шептаться и показывать на меня пальцем. Так что если вместо гвоздей из-под твоего молота выйдет груда хлама, оторву тебе руки, — прошипел кузнец так тихо, что я едва расслышал. — А теперь полосу для ножа. Живо!

Внутри моего детского тела вскипела ярость. Да кто он такой, чтобы так со мной разговаривать⁈ Знал бы, кто перед ним, поумерил бы свой гонор.

Стиснув зубы, лишь коротко кивнул и выдавил из себя:

— Да, мастер.

Снова подошёл к горе металлолома. Взгляд упал на испорченную заготовку. В голове билась мысль: почему нельзя просто перековать её, а не начинать всё с нуля? Очень хотелось спросить, но один только вид кузнеца отбивал всякое желание открывать рот.

И как, чёрт побери, здесь чему-нибудь научиться⁈ Вдобавок эта дурацкая Система постоянно сыпет ошибки. До сих пор толком не понял, что это такое, а времени разобраться попросту не было.

Радовало одно: та самая «Закалка тела» медленно, но продвигалась.

Отыскав в куче похожий брусок металла, направился к горну. Тело била мелкая дрожь — отголосок сдержанной ярости и усталости. Физически уже вымотан, словно после долгой тренировки, но настоящий рабочий день ещё впереди.

И снова всё по кругу: яростно качать меха, раздувая огонь; смотреть, как металл набирает цвет. Перед глазами всплывали уведомления Системы и каждая новая цифра прогресса была как глоток воды в пустыне — единственное, что не давало мне рухнуть в бессилии. Осязаемый результат мотивировал сильнее любой похвалы.

Затем — снова кувалда. И, к моему удивлению, несмотря на гудящие от усталости мышцы, удары ложились точнее, чем прежде.

Снова горн. Кузнец требовал раздувать жар всё сильнее, пока заготовка не начала светиться почти белым.

— Давай, шевелись, щенок! Жар нужен, понимаешь? Чтоб мягкой была! — ревел он, перекрывая гул мехов.

Неправильно, — пронеслось в голове. — Он же его пережжёт!

В прошлой жизни металлургом хоть и не был, но работа в МЧС дала мне выстраданные знания об огне и металле. Помню вызов на обрушение склада. Мы резали гидравлическими ножницами стальные балки, и инструктор тогда вдалбливал нам в головы: «Смотрите на цвет среза! Если балка под сильным нагревом, её структура меняется. Ярко-оранжевая — ещё держит, но уже ослаблена. Жёлтая — ползёт, как пластилин. Белая — всё, это уже не сталь, а хрупкий шлак, она потеряла несущую способность. Не стойте под ней, убьёт!»

А Гуннар сейчас целенаправленно доводил заготовку именно до этого критического белого свечения.

Нутром чуял — мы портим материал. Но здоровяк не замечал этого, либо ему было плевать. Он выхватил из огня слепяще-белый брусок, с которого так и сыпались искры. Мне хотелось возразить, но смолчал. Совсем скоро смогу сам попробовать сковать гвозди и лучшим возражением станет хорошая работа.

Теперь, когда металл был худо-бедно готов, настало время операции, на которой провалился в прошлый раз. Между тем, система продолжала отчитываться о моём прогрессе:

│ Прогресс «Закалки Тела» (Ступень 1): 25% / 100% │

Тело обливалось потом, воздуха не хватало. В лёгких стоял густой смрад из жара, едкого пота и раскалённого металла. Сжал щипцы, пытаясь унять дрожь в руках. Кузнец взялся за ручник, чтобы вытянуть «хвостовик» — это слово всплыло из памяти Кая. Та самая часть клинка, на которую насадят рукоять. Моя задача — держать заготовку ровно.

Сознание мутнело и приходилось делать над собой нечеловеческое усилие, чтобы не провалиться в обморок. Жар от щипцов проникал сквозь кожу, обжигая ладони, но я стиснул зубы и сосредоточился на дыхании, отгоняя боль.

Наконец Гуннар закончил. Он отложил ручник и смерил взглядом заготовку. Верзила хмыкнул, но в этом звуке не было удовлетворения, а уголки его губ тут же брезгливо дрогнули. Было понятно, в чём дело — всё-таки перегрел.

Кузнец бросил на меня колючий взгляд — проверял, заметил ли я дефект. Меня тем временем шатало. Пытался смахнуть едкий пот, заливавший глаза и делал вид, что ничего не понимаю.

— Готово, — бросил он. — Теперь калить.

Гуннар выхватил у меня из рук щипцы и погрузил клинок в самое сердце горна, засыпав его углями. Мысли появились в голове. Калить? Значит, закалка. Придание металлу твёрдости…

— Чего застыл, щенок⁈ — его рык вырвал меня из размышлений. — Огонь! Ровный и сильный. Не спи!

Молча кивнул и, спотыкаясь, бросился к мехам.

Вцепившись в деревянный рычаг, снова принялся за работу. Старик неотрывно смотрел на разгорающиеся угли, а я, сквозь боль, усталость и мельтешение системных сообщений, лихорадочно соображал. Для закалки нужна особая температура — это азбучная истина.