Системный Кузнец (СИ). Страница 3

Лицо женщины на лежанке из грязной соломы. Её кожа была бледной, а с губ стекала струйка крови после очередного приступа кашля. Моя… то есть его мать. Почувствовал, как холодная рука касается моей щеки и услышал тихий, едва различимый шёпот:

— Кай… будь сильным…

А затем — ничего, пустота. Она умерла, и волна чужого детского горя захлестнула меня, сжав грудь тисками так сильно, что согнуло пополам. Боль от этой потери ощущалась как своя собственная. Так я, чьё имя теперь было Кай, стал сиротой.

Гуннар!

Имя всплыло в памяти вместе с образом бородатого кузнеца. Мастер Гуннар. Это он взял осиротевшего мальчишку к себе в подмастерья, чтобы тот не помер с голоду на улице. Остальным жителям деревни не было до него дела. В этот момент, сквозь горечь и боль, ощутилось что-то вроде уважения к этому ублюдку, который готов был утопить меня в бочке с водой. Он был жесток, но он не дал этому пацану умереть.

Тяжело поднялся на ноги. Всё ещё с трудом дыша, подошёл к горну и склонился над холодным очагом. В нём лежал толстый слой вчерашней золы и шлака. Капля пота, сорвавшаяся со лба, упала на дно и исчезла в серой пыли.

Мозг пытался осмыслить произошедшее, но раз за разом упирался в тупик. Это больше не загадка, которую нужно решить — это данность. Я здесь, в этом теле, в этой кузнице, и мне нужно растопить грёбаный горн, иначе, когда вернётся старик-садист, второго шанса он мне точно не даст.

«Чем его топить?» — пронеслось в голове. Оглядевшись по сторонам, искал дрова или уголь, и тут в памяти снова вспыхнули последние строчки текста:…в течение следующих 3 дней достигнуть первой ступени «Закалки Тела»…

Закалка Тела? Что это за бред? Я что, попал в дешёвый китайский фильм про кунг-фу? Теперь мне придётся отжиматься на пальцах и стоять на голове?

«Ладно… потом. Всё потом», — оборвал себя. Паника — плохой помощник. Сейчас главное — дело. Сначала горн.

Где-то здесь должны быть инструменты для розжига. Никаких спичек, как понимаю. Вот оно! В углу, на заваленном хламом верстаке, нашёл то, что искал. Охапка сухих щепок и то, что, видимо, служило трутом — свалявшийся комок мха и… пучок каких-то волокон. Память Кая услужливо подсказала — пакля. Отложил всё это на край каменного горна.

Первым делом — чистка. Огляделся в поисках инструмента. Ага, вот они, прислонены к самому горну — кочерга и совок, покрытые слоем застарелой сажи.

Заглянул в очаг, и то, что предстало перед глазами, заставило бы любого инспектора по технике безопасности схватиться за сердце. Это был не просто пепел. Это была спёкшаяся многослойная масса. Сверху — слой золы. Под ним — тяжёлый слой угольного шлака. А на самом дне — огромные чёрные наросты.

Да уж… чистюлей этого Гуннара не назовёшь. И готов поспорить, что такая же неряшливость царила во всех его рабочих процессах.

Работа предстояла грязная. Взял совок и начал выгребать верхний слой золы. Она поднималась в воздух едким облаком, мгновенно оседая на лице и в горле. Я закашлялся.

Затем настала очередь шлака — он был плотнее, тяжелее. Пришлось взять кочергу и, используя её как лом, с силой откалывать наросты от очага. Было очевидно, что нормальную чистку здесь не проводили месяцами.

Работал методично, как при разборе завала. Сначала убрал крупное, затем мелкое. Вычистил всё до самого дна, до старой потрескавшейся глины.

Аккуратно отложил недогоревшие угли — хорошее топливо для старта. Всё остальное нужно выкинуть.

Теперь закладка. Ничего сложного, почти как разжечь костёр на учениях по выживанию. Уложил трут на дно очага, там была тёмная дыра, уходящая в каменную кладку. Подняв голову, увидел их… мехи. Огромные кожаные лёгкие, качающие воздух в самое сердце огня. «Значит, вот как это устроено», — пронеслось в голове. Инстинктивно передвинул растопку, соорудив аккуратный домик прямо напротив этой дыры — так поток воздуха попадёт точно в цель. Вокруг растопки разложил «старый» уголь, а по краям присыпал горстью свежего. Оценил результат — выглядело неплохо.

Единственное, что мешало — постоянное изматывающее чувство слабости. Голова кружилась, ноги были ватными — видимо, это постоянные спутники жизни в этом вечно голодном теле. Пришлось схватиться руками за камень горна, чтобы не упасть. Постоял несколько секунд, прогоняя дурноту и принялся работать дальше. Чувствовал, как подкатывает волнение — успеть бы до прихода этого верзилы.

Нужна искра. На верстаке лежал камень, похожий на те, что нам выдавали на учениях. Кремень. А рядом — кресало, просто изогнутый кусок стали. Без него ничего не выйдет. Склонился над горном, который был мне по рёбра и замер, прицеливаясь.

Сталь коротко чиркнула по острой грани кремня. Ещё раз. Искры брызнули во тьму очага, но трут, проклятый, не хотел зажигаться. Влажный.

«Сырость… конечно», — выругался про себя. Пот от напряжения выступил на лбу. Да ладно, и не с таким справлялись. Ударил снова, резче.

Есть! Показался оранжевый уголёк и в нос пошёл запах тлеющего мха. Он задымился! И тут, что мне совершенно не свойственно, я запаниковал. Увидев, что огонёк гаснет, не успев разгореться, зачем-то бросился к мехам. Сейчас помогу ему потоком воздуха!

Схватившись за рычаг, потянул его вниз. Старая кожа мехов с влажным хлюпаньем всосала в себя пыльный воздух.

Я отпустил рычаг.

Раздался мощный свистящий рёв, словно из пасти зверя. Мехи сжались, как гармошка и вместе с рёвом послышался тонкий свист — похоже, в коже была дыра.

Но напор всё равно был сильным, даже слишком. Бросил взгляд на очаг — мощный порыв воздуха окончательно потушил растопку.

│ ОШИБКА! Подсказки Системы заблокированы до выполнения поставленного условия │

— Да чтоб тебя! — прошипел в пустоту.

«Так, спокойно. Анализ», — приказал себе. Почувствовал, как пот уже стекает по спине, а я ведь ещё даже не начал по-настоящему работать… Да, денёк будет тяжёлым. В этом теле всё давалось в десять раз сложнее. Теперь понятно, почему Система ругается за «физическое истощение».

Огонь погас, потому что слишком много кислорода. Слишком резко. Пламя было ещё слишком слабым.

«Просто начни сначала, Дима».

Снова подошёл к очагу, повторил всю операцию. Новый шалашик из щепок сделал ниже и плотнее. Чиркнул. Трут затлел и на этот раз я не бросился к мехам, а опустился ниже и начал дуть сам, медленно, едва касаясь губами воздуха. Увидел, как красное пятнышко тления разрастается, как оно лижет первую щепку, как нагревается первый уголёк.

Только когда огонь стал уверенным и жарким, подошёл к мехам. Мои движения были другими. Не сильными, а плавными. Опускал рычаг медленно, контролируя поток.

Воздух пошёл в горн не рёвом, а долгим шипением.

Пламя не погасло. Оно качнулось, заплясало и пошло вверх. Улыбка появилась на моём лице.

Подсыпал ещё угля, постепенно увеличивая напор. Гул в очаге становился всё ниже и мощнее. Жар нарастал.

Я укротил этот капризный механизм! Не благодаря памяти Кая, а благодаря собственным мозгам. Вытер пот со лба. День только начинался, а я уже одержал свою первую маленькую победу.

Как раз в этот момент из-за спины раздался голос Гуннара.

— Раздул?

Я обернулся. Кузнец глядел на меня с недоверием, но, увидев ровно гудящий горн, лишь безразлично хмыкнул и прошёл к наковальне.

— Полосу. Для ножа, — буркнул он, кивнув в сторону горна.

Полосу для ножа? А это ещё что за хрень⁉ Отчаянно пытался зацепиться хоть за какое-то воспоминание мальчишки, но его память молчала, словно назло.

«Наверное, он просит заготовку», — пронеслось в голове. Логично.

Бросился к углу, где был свален весь металлический запас кузницы: ржавый хлам для перековки, сырое железо, а чуть сбоку — то, что нужно. Прямоугольные полосы, прутки, бруски. Это они — заготовки. Руки судорожно начали их перебирать. Для ножа… для ножа… Полоса. Значит, что-то плоское, по форме напоминающее будущий клинок. Вытянул одну, примерно подходящую по размеру. И тут память Кая, будто сжалившись, подкинула короткий образ: именно такую полосу Гуннар брал в прошлый раз. Да, это точно она.