Хозяин антимагии 5 (СИ). Страница 32

— Смольников? — переспросил мужчина, и уголки губ дрогнули в едва сдерживаемой улыбке. — Илья Артурович? Так он жив? Мы уж думали, он после того случая навсегда в монастырь подался!

Любопытство взяло верх, и я попросил рассказать подробнее.

История оказалась достойной театральной комедии.

Оказывается, лет десять назад молодой и пылкий граф Смольников, заядлый театрал и поклонник балета, устроил грандиозный скандал из-за первой красавицы кордебалета. Он так рьяно вступился за честь дамы в споре с одним министром Императора, что в порыве благородного гнева «случайно» столкнул обидчика прямо в оркестровую яму, едва не угробив дорогую контрабасовую группу.

Инцидент замять не удалось, и, дабы избежать дуэли и немилости при дворе, Илье Артуровичу пришлось в спешке покинуть столицу, бросив блестящую карьеру и светскую жизнь.

Я не мог не расхохотаться.

Теперь его страсть к созданию собственного театрального рая в колониях обрела новый смысл. Это была не просто прихоть: это была попытка вернуть себе утраченный мир, но уже на своих условиях.

Договориться о гастролях труппы на летний сезон после этого оказалось делом техники. Директор, развеселённый воспоминаниями, пообещал лично подобрать лучших артистов «для беглого графа».

Проведя в Петербурге три дня, я в итоге договорился с пятью крупными театрами о гастролях в «Павловске». Окончательно утвердился в мысли, что здешняя жизнь хоть и блещет, но душна от условностей, и отправился в Москву.

На заводе «Руссо-Балт» меня уже ждал секретарь Меркулов вместе с главным инженером, талантливым Ефимом Алексеевичем Яковлевым. Мы провели за чертежами и в цехах около недели, доводя до ума совместный проект.

Автомобиль, рождавшийся на наших глазах, был настоящим шедевром: роскошный, солидный, с салоном, отделанным красным деревом и сафьяном, он воплощал в себе имперский размах. А под капотом скрывался не только мощный двигатель, но и моё детище — антимагический модуль.

Я знал, что хочу получить что-то вроде «Роллс-Ройса» из моего мира. Представительский, фешенебельный, символ статуса. Но при этом с характером внедорожника. Чтобы вывез владельца из любой передряги: хоть из магической засады, хоть из весенней распутицы.

Яковлев одобрительно кивал, внося в автомобиль всё новые и новые правки. Идея ему понравилась. Я также настоял, что один из первых образцов необходимо в качестве дара преподнести императорской семье.

— Если на нашей машине будет разъезжать сам государь или цесаревич, — пояснил я, — это станет лучшей рекламой. Все придворные сразу захотят такой же. Спрос взлетит до небес.

Оставил Меркулова присматривать за окончательной сборкой. Также поручил ему подготовить и предварительно согласовать от моего имени новые проекты, которые обсудил с Яковлевым за время визита.

А как только первая партия машин будет готова, одна из них должна отправиться ко мне для личного пользования.

Время неумолимо летело, пора было возвращаться в Балтийск. Я взял билет на поезд до портала в колонии. Дела на «большой земле» почти завершены.

Но едва я сошёл на перрон в Чусовом, как ко мне подошли двое из свиты Оболенских. Это были люди князя, с которыми я уже познакомился в псковской гостинице.

— Граф Пестов, — произнёс один из них без предисловий, и в голосе сквозила стальная повелительность. — Князь Оболенский ждёт вас. Прошу проследовать за мной.

Я вздохнул. Казалось, прошлой стычкой мы исчерпали вопросы, но, видимо, нет.

Встреча с отцом Мирославы с глазу на глаз сулила мне мало приятного. Однако бежать от разговора было не в моих правилах.

Решив посмотреть, чего же хочет старый князь, я кивнул.

— Пойдёмте, господа.

Глава 16

Я шёл по перрону станции в сопровождении двух магов, служащих роду Оболенских, но стоило только дойти до здания вокзала, как к охране присоединились ещё несколько человек.

Меня вели словно опасного рецидивиста: двое спереди, двое сзади. А по бокам шли маги, знакомые по псковской гостинице.

Их одежда с фамильным гербом словно кричала о важности каждому встречному. А прохожие, надо заметить, старательно отводили глаза. Видимо, визит князя Юрия Фёдоровича Оболенского был событием, которое здравомыслящие люди предпочитали пережидать затаившись.

Я шёл, погружённый в свои мысли.

Бежать?

Спорный вариант. Этих ребят явно сейчас поболе.

Драться?

Маловероятно и крайне неэффективно в центре города.

Оставался один путь, это дипломатия. Нужно встретиться с князем, посмотреть ему в глаза и понять, чего он хочет на самом деле: воссоединиться с дочерью-беглянкой или просто сохранить лицо, поставив наглого выскочку на место.

Я склонялся ко второму.

А значит, был шанс договориться. Лучше решить вопрос здесь и сейчас, пока я более-менее контролирую ситуацию, чем потом бегать по всей империи, уворачиваясь от его гневных писем и наёмников.

На выходе из вокзала к нашей процессии присоединились ещё четверо. Теперь это откровенно походило на конвой. Четверо спереди, четверо сзади, двое по бокам.

Для девятнадцатилетнего парня, хоть уже и графа, было более чем достойно. Я почувствовал себя этаким Наполеоном по дороге на Эльбу. Только без шляпы и величия.

Мы вышли на оживлённую площадь.

С одной стороны высилось помпезное здание вокзала, с другой — мрачноватое, с иглами оборонительных шпилей, здание телепортационного терминала.

А рядом с ними, словно пытаясь примирить прагматизм с магией, стояла главная гостиница города, «Уральская жемчужина», и, как мне указали, ресторан «Заячьи уши», где меня и дожидался князь.

Стоило нам только отойти от вокзала на несколько шагов, как мой конвой внезапно споткнулся. В прямом смысле.

Наш путь преградила другая группа людей. Их одежда была попроще, без этой показной цветастости. На лацканах плащей красовалась эмблема — скрещённые молот и ключ. Торговый дом Скрабелей.

Сердце у меня неприятно ёкнуло. Вспомнилась горящая усадьба в центральной колонии, их угрозы и попытки договориться со мной. А ещё попытка выкрасть записи отца из Новоархангельской усадьбы, измученный вид моего вассала Петра Бадаева после так называемой «дружеской беседы» с людьми Скрабеля…

Да, эти ребята хотели не поговорить. Они хотели прибрать к рукам всё: и производства, и секреты предков, и мои исследования, и антимагический сплав.

Их лидер, широкоплечий мужчина с лицом, изъеденным оспой, вежливо, но с железной ноткой в голосе обратился к старшему из моих провожатых:

— Прошу прощения, судари. Но господин Скрабель крайне заинтересован во встрече с графом Пестовым. Его ждут.

Маг-воздушник, что был от меня по правую руку, недовольно фыркнул:

— Ваш барин подождёт. Граф приглашён князем Оболенским. Наши интересы приоритетнее.

— Наши интересы касаются вопросов долга и имущества, — парировал человек оружейника. — А это, как ни крути, поважнее ваших семейных драм.

Я с самым невозмутимым видом, какой только мог изобразить, развёл руки и сделал шаг назад, будто давая им место для выяснения отношений.

— Господа, я тут один. Решите между собой, чьё приглашение почётнее, я подожду.

Моя цель была проста: дать им перегрызть друг другу глотки и хоть немного ослабить натиск на меня.

Две группы людей окружили меня с двух сторон.

Пока главари препирались, я заметил ловкое движение сбоку. Один из людей Скрабеля, юркий тип с длинными пальцами, сделал почти идеальную попытку карманной кражи.

Его рука потянулась к внутреннему карману моего сюртука, где лежала визитница с антимагическими пластинами.

В тот же миг я почувствовал знакомое давящее чувство в висках. Маг жизни из свиты Скрабеля пытался пробиться в моё сознание и отвлечь, пока его напарник работал руками. Расчёт был верный. Но они не учли одного.

Мне даже не требовалось активировать пластину, она сработала сама, почувствовав мощное ментальное вторжение.