Дуэт в интерьере или Он, Она и Все Остальные (СИ). Страница 58

«Н-да, не было печали… Впрочем…»

Ее узнала эта графиня, что на самом деле отнюдь не тривиально. Близкая подруга бабушки и мастер иллюзий в одном флаконе. Чудовищное стечение обстоятельств, но и только. Больше-то никто ее пока не опознал, а значит, у них есть время подумать и решить, как быть и что делать. Не побегут же ее сразу же убивать? Может быть, и в самом деле, жениться на Кьяре, которая Зои и закрыть вопрос? Жена гранд-принца, как жена Цезаря… Не в этом смысле, но все же…

«Жениться? – спросил он себя. - Скоропалительно, конечно, чего уж там. Излишне поспешно, но чего не сделаешь ради любви!»

«А я что, люблю?» - Еще один немаловажный вопрос.

Однако, ответ прост, если ты готов делать ради женщины глупости, то, наверное, это не только потому, что она тебе дала. У Герта, слава богам, и без Кьяры хватало, с кем переспать, и, если секс с ней так на него подействовал, то это явно неспроста, ведь так?

- Кто, кроме вас может ее узнать? – Играть в игры и дальше было бы глупо, и Герт задал вопрос.

- Буквально два-три человека, - покачала головой женщина. – Но это, если будут искать ее специально. А ее станут искать.

- Откуда вы?.. – хотела было спросить Кьяра.

- Мой муж Изидор де ла Марш – директор Черного Кабинета. Считайте, что они уже начали искать. Я только не понимаю, чего вы боитесь?

- Меня пытались убить, - чуть развела руками Кьяра. – Не вышло тогда, могут попробовать снова.

- Знаете, кто? – нахмурилась женщина.

- Конрад Геннегау? – предположила девушка.

- Возможно, конечно… - согласилась графиня. – А что ваш отец?

- Я с ним не знакома, а вы? – Кьяра держалась молодцом, но Герт видел, разговор ей не нравится.

- Нет, - покачала головой женщина. – Не встречалась и не знаю его имени. Мария не открыла его имя даже отцу…

И тут Герт заметил некую тень тени, промелькнувшую на лице Кьяры. Похоже, она кое-что все-таки знала о своем отце, но ему она ничего об этом не рассказывала. Однако и он ее ни о чем таком не расспрашивал. Да, и вообще, у них обоих хватало тайн даже друг от друга, ведь, как говорят в массах, секс – не повод для знакомства. Когда-нибудь, это, возможно, изменится, но явно еще не сейчас.

- В любом случае, - решил он внести ясность в обсуждение, - Кьяре… Ладно, пусть будет пока Зои! Только ради вас, графиня. Но вы же понимаете, что ей лучше держать пока низкий профиль. Мы не знаем всех подробностей, не знаем, как так случилось, что Зои превратилась в Кьяру, и что может ее ожидать, если ее инкогнито будет раскрыто. Поэтому очень прошу вас, мадам, давайте сохраним это между нами. Небольшой запас времени, пока Зои не обнаружат другие заинтересованные лица, может ей очень сильно помочь. Мы можем рассчитывать на вашу деликатность?

К этому моменту он, разумеется, знал, что и как происходило во время побега, но озвучивать свои знания при посторонних считал неправильным.

- О, не волнуйтесь! – сразу же откликнулась графиня. – Конечно же, я не стану рассказывать об этом всем и каждому. Даже мужу не расскажу. Будет забавно наблюдать за тем, как они станут тебя искать, девочка. А вы, ваше высочество, настоящий сказочный принц. Встали на защиту подруги… Ах, наверное, такой и должна быть настоящая любовь!

«Про любовь было лишнее, - внутренне поморщился Герт. – Слишком сентиментально, на мой взгляд. Впрочем…»

- Кстати, - добавила женщина, уже было повернувшаяся, чтобы уйти, - Анна Изабелла Гонзага слыла красавицей, и не зря, если портрет не лжет. Про ее сына принца Евгения Александра говорили, что он был похож на мать и невероятно хорош собой, но, к сожалению, его портреты не сохранились. Думаю, вы, принц, похожи именно на своего прадеда.

Интермедия №3: Портрет Герарда Вейланда

Самое любопытное, что портрет герцогини Гонзага Герт уже видел, хотя в портретной галерее императорского дворца оказался впервые. Другое дело, что только сейчас, оказавшись перед ее парадным портретом и услышав комментарии графини де ла Марш, он понял, как так вышло, что он безродный люмпен оказался похож на Евгения Александра гранд-принца Дюрфора. Становился теперь понятен и его выбор своей легенды. Все просто, подсознательно он хотел походить на героя своей несбыточной мечты, а мечта взяла и сбылась. И вот, что странно: все ответы были ему известны заранее, и объяснение чуда лежало перед глазами, но потребовалось оказаться в императорском дворце, чтобы картинка сложилась, и он узнал правду.

«Идиот! Какой же я идиот! – думал он, удивляясь своей глупости. – Как можно было не догадаться?!»

Впрочем, иногда все становится простым и очевидным только задним числом, когда ты получаешь в руки все подсказки, и можешь, наконец, увидеть всю картину целиком. В Бергланде, как и во многих других горных районах, попадается довольно много мест силы. И это не он такой умный, а те ученые-маги, которые изучали феномен территорий с повышенным магическим фоном. Арнольд из Виллановы был, по-видимому, первым, кто написал трактат о местах силы. Ему принадлежали первое научное определение этого феномена и описание трех таких мест, одно из которых находилось как раз в восточных предгорьях Бергланда. Вторым уже в пятнадцатом веке стал Василий Валентин. Этот алхимик и чернокнижник внес уточнение в понятие «Место силы» и нашел еще две таких территории. Третьим уже в семнадцатом веке стал философ-герменевтик Потериус. К слову сказать, во время своих странствий этот ученый муж обнаружил «Пятно силы высокой интенсивности» на южной границе Высокого Бергланда. Там он, в конце концов, и поселился, ведя жизнь отшельника и экспериментируя с «природной эманацией магии». Позже к этому вопросу обращались и многие другие ученые, а Герт узнал обо всем этом совсем недавно уже в Академии, прочтя монографию Бероальда де Вервиля «Природная магия и места силы». Так вот, задним числом он понял, почему ему так «трудно дышалось», когда он покидал свой дом в Бергланде. Сам Герт долго считал, что это связано с теми различиями, которые существуют между «городами людей» и «вольной волей диких гор». Потом он, конечно, попривык жить в городах и думать забыл о том, что в Гертовом урочище колдуется куда проще, чем в любом другом месте. И, только оказавшись на территории другого места силы, на котором была устроена их Академия, Герт снова ощутил ту небывалую легкость в использовании магии, которую знал по своей родной долине.

Что ж, это был первый факт «в строку», первый кусочек пазла или, лучше сказать, здоровенный кусок будущего полотна. Но потом к первому факту подверстался второй. Сейчас Герт с удивлением вспомнил, что выживать в детстве ему помогали не только хитрость и большая физическая сила, но и то, что он никому не нравился. Поэтому педофилы и гомики обходили его стороной. Кому он был нужен со своей страшной мордой! Однако позже, во время его экскурсий в большой мир, девушки от него уже не шарахались, а позже даже стали западать. Когда и как это случилось, он не помнил, потому что просто не обратил внимания. Но сейчас, рассматривая всю эту историю ретроспективно, он начал понимать, что сила желания – это не пустые слова. Это действительно сила, не только способная одним махом телепортировать тебя на семьсот километров или поджечь кучу мокрого валежника под проливным дождем, но также позволившая его телу и лицу меняться согласно его подспудным подсознательным желаниям.

И, наконец, третий фактор – воображение. Иногда, чтобы творить волшбу достаточно одной лишь силы желания, поддержанной объемом доступной тебе магии. Но сила желания, помноженная на силу воображения, способна творить истинные чудеса. И тут неважно осознает ли волшебник то, что воображает, или нет. На самом деле, Герт очень долго не понимал, как надо что-то вообразить, чтобы оно воплотилось в реальность силой желания. Потом научился, но по-прежнему использовал свой дар чаще интуитивно и неосознанно, чем точно зная, что именно он делает, и контролируя этот процесс. Наверное, поэтому только сейчас Герт сообразил, что, не отдавая себе в этом отчета, он много лет понемногу менял себя под случайно найденный стандарт. Образцом же ему послужили портреты герцогини Гонзага и ее сына гранд-принца Дюрфора Герарда Вейланда. Среди сокровищ, найденных Гертом на месте катастрофы, находился футляр, сделанный из инкрустированного серебром и слоновой костью черного дерева. Внутри этой длинной плоской шкатулки в устланных бархатом выемках лежали эмалевые миниатюры: овальные, оправленные в золото, они были достаточно большими, чтобы можно было рассмотреть детали. Десять сантиметров в высоту и 7–8 в самом широком месте. Все они были надписаны, и поэтому Герт знал, что на двух портретах была изображена Анна Гонзага, на первом ей было где-то семнадцать-восемнадцать лет, а на втором – ей было уже под тридцать. Имелся так же портрет Александра Вейланда, приходящегося Евгению Александру отцом, и портрет самого прапрадедушки в возрасте двадцати лет. Вот эти четыре портрета и стали для Герта эталоном. Он их часто рассматривал, изучал документы и книги, описывающие их жизнь, брал в руки, принадлежавшие им вещи, - княжеский перстень, другие регалии и оружие, - и много думал о них. Возможно, подсознательно он хотел походить на этих великолепных людей. И вот чудо свершилось. Сила желания, даже если само желание не было сформулировано в словах, воображение, опиравшееся на образчик, и огромной силы магический фон сделали свое дело. Он стал Герардом Вейландом гран-принцем Дюрфора, князем Вексена и Гатине, графом Монфор-л’Амори, сеньором де Гудан и дез Эссар, графом де Бенон и Мант.