Хозяйка волшебного ателье (СИ). Страница 10

 — Вы должны найти ее, понимаете! — в мой кабинет все же прорвалась мадам Коренфорт, матушка похищенной, пришлось выслушивать еще и женскую истерику.

— Я понимаю ваше горе, мадам, мы делаем все, что в наших силах.

— Нет, вы не понимаете всей серьезности! — взвизгнула она, переходя на ультразвук. — Моя дочь — вероятная истинная пара Девида Мунса, последнего представителя монаршей династии. Возможно — ваша будущая королева, а вы так просто об этом говорите!

Я посмотрел на нее как на идиотку. Только монархистов мне здесь не хватало:

— Род Мунсов — такой же род республики, как и все остальные, и все попытки протащить в парламенте закон о восстановлении монархии с этим или иным родом во главе, насколько мне известно, провалились.

— Это еще ничего не значит! — закричала женщина, брызжа слюной. — Это враги империи специально похитили мою дочь, чтобы ослабить монархистов. Боги отвернулись от нашей страны после того, как старая монархия была свергнута, только из-за этого происходят все катастрофы: наводнения, лесные пожары, землетрясения и прочие трагедии. Если бы у нас был монарх, он бы молился за свою страну, и боги слышали бы его не как прочих смертных. И моя дочь встала бы с ним рядом как его истинная пара.

— Но Лилиане ведь всего девять, разве у нее уже появилась метка? — я попытался указать ей на очевидные несостыковки в ее плане.

— Я знаю, что должно быть, боги открыли мне...

— Стефания! — строгий негромкий голос оборвал слова женщины, я удивленно покосился на открытую дверь. Конечно, кто еще мог ворваться в мой кабинет без дозволения — только сам канцлер. — Простите, капитан Брандест, моя супруга иногда слишком увлекается своими фантазиями. Дело в том, что в землетрясении в Уфании пять лет назад мы потеряли сына.

— Если бы у нас был король, то не было бы никакого землетрясения, — тихонько прошептала себе под нос мадам Коренфорт.

— Катастрофы случались во все времена, до отказа от монархии их было столько же, если не больше, — хмыкнул я. — Но я вам сочувствую.

Женщина явно хотела возразить, но муж глянул на нее строго, и она замолкла, поджав губы.

— Как продвигается расследование? — перевел разговор мистер Коренсфорт.

— Работа ведется, отрабатываем все версии, — отчитался я, не вдаваясь в подробности.

Попытав меня еще немного, мистер Коренсфорт все же увел свою слегка странноватую супругу, я же обрадовался, потому что наконец-то смог принять отчет от своего подчиненного.

— Ну, что? — поторопил его я, когда полицейский устало плюхнулся на стул напротив.

— Молли Форн не смогла признать ни одного человека на фотографиях в каталоге преступников-рецидивистов, — отчитался он, выкладывая альбом из своей сумки. — Этот дурачок... водитель, сказал, что вроде бы видел вот этого парня неподалеку от особняка, — он раскрыл альбом на нужной странице и, повернув ко мне, ткнул пальцем в фото.

— «Уилли Фокс» — прочел я, глядя на фото парня со слегка кривоватым от старой травмы носом. — А что говорит свидетельница? Та... попаданка?

— Ничего, — пожал плечами полицейский.

— В смысле? Она никого не смогла узнать?

— Ее нет в гостинице при министерстве иностранных дел, не зарегистрирована. Говорил же: подозрительная девица, наверняка соучастница, просто лапши нам на уши навешала, — проворчал он.

— Я проверил ее на следы телепорта, там был такой мощный след, что я уверен, она должна была с другого края земли выпасть, не меньше. И Джон ее до министерства проводил, проследил маячком, что она внутрь зашла. Там тоже профи работают, в первую очередь проверяют и следы телепорта, и что перед ними не иностранный шпион. Если что — сразу подали бы нам запрос. Так что чтобы нашел немедленно, — строго велел я.

— Да как я ее найду-то, министерство уже закрыто? — возмутился парень, но под моим строгим взглядом немедленно сдулся.

Я же поднялся из-за стола и глянул на часы — до назначенной встречи оставалось слишком мало времени, нужно было еще доехать до места. Отдав последние распоряжения, я убрал бумаги в сейф и поспешил к храму.

Глава 12  

Храм Яселлы был наполнен людьми, в основном — мужчинами в форме. Покровительница защитников простых мирных людей: военных, полицейских, пожарных, спасателей и охранников — взирала на своих подопечных с высоты снисходительно и уверенно. В руках статуи были щит и меч, а сильное мускулистое тело из розового гранита было заковано в прокрытый золочением доспех. К ногам богини по традиции прихожане ставили подношения в виде небольших мисок, в которые насыпали песок, камешки или крупную соль, а сверху угли, ветки, солому — в общем, все, что горело. Группка пожарных после смены в черной форме с золотыми позументами, как они сами смеются, чтобы на форме не было заметно сажи, оставили свои подношения под щитом. В основном это были едва тлеющие кусочки благовоний, от которых вверх тянулись тонкие ветвистые струйки дыма. Военные предпочитали место под мечом, в периоды выпуска из столичной академии курсантов туда было не подойти, они бросали солому и щедро поливали маслом, но жаропрочные блюда ко всеобщему удивлению все равно не раскалывались — считалось, что разбить посуду в храме Яселлы — дурной знак, к смерти. Место же полицейских обычно было где-то посередине между щитом и мечом.

Но сегодня у меня не было настроения подходить к статуе, я вообще предпочитал думать, что влияние богов на наш мир сильно преувеличено. Я увидел, как, оставив свое приношение у ноги статуи, аккуратно отходит назад мой непосредственный начальник. Поправив китель, он надел форменную фуражку — лишь в храме Яселлы ее почитателям разрешалось носить головные уборы, остальные боги считали это неуважением, а наша богиня и сама была в шлеме. Вот неопрятности в форме, как всякий военачальник, она, как считается, не любила. Среди курсантов сплетничали, что, если показаться без пуговицы на форме перед командиром, отделаешься небольшим взысканием или дежурством вне очереди. А вот если зайти в таком виде в храм Яселлы, несколько недель будет преследовать неудача во всех, особенно самых важных начинаниях. Только если пройти все испытания с честью, можно будет вернуть симпатию Яселлы и избавиться от неудачи.

— Не будешь оставлять подношение? — спросил, подойдя ко мне, непосредственный начальник, крупный мужчина Урса Медрус по прозвищу «медведь».

— Разве можно заставлять настоятеля ждать?

— Он бы понял.

— Может быть, после, сперва дело.

К счастью, настаивать Медрус не стал, и мы направились к неприметной дверце прямо на границе между двумя залами храма, колыхнулась рядом занавесь, отделяющая территорию Яселлы от владений Улессии, и мы шагнули в темный коридор.

— Я провожу вас, — вынырнув из-за поворота, оповестил незнакомый прислужник в одеждах из небеленого хлопка, подпоясанных простой веревкой.

Мы долго петляли по коридорам, которые больше напоминали лабиринт, поднялись по нескольким лестницам, как я понимаю, в колокольню, которая возвышалась над храмом. Остановились по моим впечатлениям где-то на уровне четвертого этажа, и прислужник условным стуком в дверь оповестил о нашем приходе. Ответа не последовало, но он кивнул и распахнул дверь.

Внутри комната оказалась совершенно обычным кабинетом: несколько шкафов с книгами и свитками, широкий стол, заваленный бумагами, стулья для посетителей, пара диванов в стороне для приватных бесед. Только прекрасный вид на город из высоких стрельчатых окон отличали этот кабинет от, например, моего в полицейском участке.

— О, полковник Медрус, капитан Брандес, рад видеть вас в нашей обители, — поднялся из-за стола настоятель храма Яселлы. Это был высокий сохранивший стать и военную выправку старик неопределенного возраста с абсолютно белыми волосами и бородой, но яркими синими глазами. — Присаживайтесь, пожалуйста, там предстоит долгий и сложный разговор. Сейчас подойдет настоятельница.