Наномашины, Анафема! Том 11 (СИ). Страница 30

— Я… — ответ с моих уст срывается сам собой, — В этом виноват я. Её похитил мой враг. Я не буду перекладывать ответственность, — изнемождено вздыхаю, сидя в кресле и потирая засохшую на руках кровь, — Похищение Суви — моя вина.

Квон медленно переводит на меня взгляд. Его зрачки сужаются, а старческое азиатское лицо начинает рассказывать целую историю о жестокости и о том, как он пришёл к такой власти.

Я не просто так сравнивал его с корпоратом-мафиози. Он ведь такой и есть. Квон Сунг — очень жёсткий человек. Он убивал и будет убивать дальше.

И я прямо сказал, что изрезанное, окровавленное лицо Суви — моя вина.

— Ты обещал, что защитишь её, — сжал он кресло, на что Василиса резко перевела на него глаза, — Я доверил свою любимую дочь ТЕБЕ. И сейчас… — рычал он, не отрывая от меня бешенных глаз, — Сейчас ты говоришь, что не просто не защитил, а ещё и виноват САМ⁈ Что МОЯ ДОЧЬ ЛЕЖИТ ИЗРЕЗАННАЯ В…

— Эй, Квон… — хотела вмешаться бабушка.

— Твой гнев. Сейчас. Не поможет, — и тут с моего рта сам собой срывается рык.

Это была нечеловеческая речь. Чудовищная смесь рыка и клокота, даже не с губ, а откуда-то изнутри глотки.

Все зависли, напряжённо глядя на меня. Я сидел в тёмном углу, и знаю, что они сейчас видят — я уже успел посмотреться в зеркало: две белые точки где-то в глубине мои зрачков и покрытый кровью рот с разорванными щеками — от губ до висков, способный накрыть человеческую голову целиком.

— Простите, Квон Сунг. Я облажался… — прохрипел я, так как мой голос начинал меняться, — Нужно было убить его раньше.

— Кого? Мальчика⁈

— Миазму в его руках. Которая оказалась одержима Завистью. Это были мои враги, и Суви просто попала под огонь. Но я учту ошибки. Я способен учиться. Но это… не изменит прошлого, — шепчу я, — Всё что я могу — только извиниться. Простите.

Он внимательно на меня смотрел. Пристально, не отрывая взгляда, пытаясь разглядеть что-то своё и прийти только к ему известным выводам. Я же слишком устал, чтобы играть в эти гляделки и показывать силу, так что просто смотрел в ответ, ожидая решения.

— И что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он.

— Ничего. Оставьте Суви.

— Ты хочешь, что она осталась? С тобой? Человеком, который не уберёг её от такого? И мне плевать, что Академия не рассчитана на пришествие самой Зависти — пришла она из-за тебя, и не предотвратил похищение ТЫ! Так скажи, Михаэль… ты уверен, что ей стоит остаться? Ты… ей дорожишь? — прямо спросил он.

— Да.

И вновь повисла короткая тишина. Василиса не хотела вмешиваться в этот конфликт, и потому молчала, тогда как отец Суви очень активно думал, что делать со своим гневом.

Но я-то знаю, что гнев его утихал.

От меня то… это не скроешь.

— Спрошу, что она думает, и тогда решим, — со вздохом поднялся он.

— Вы же знаете, что она думает, — устало хмыкаю.

— Поэтому и ухожу, — останавливается Кореец перед дверью, — И осторожнее со словами, Михаэль. Твоё «Да» я запомню очень хорошо. И если это оказалось ложью… я это увижу, — открывает дверь, — Скоро ещё раз свяжемся. Расскажу кое-что. И… благодарю за спасение. Ты ошибку допустил, и ты её исправил. Хотя бы так.

И вздохнув, он уходит, очевидно приняв мои извинения и приняв мой малый опыт, ровно как и искреннее желание не допускать подобного в принципе.

Я его понимаю. Прекрасно понимаю! И в ответ совершенно не злюсь — моей задачей было оберегать Суви, и я не справился. Всё. Что тут ещё скажешь? И то, что он увидел её изрезанную — делу не помогло вообще.

Но то, что он пообещал встретиться и что-то рассказать — меня озадачило. Понятно, что темой будет снова его мини-булочка, но что? Остаётся только ждать. Может… и есть тот самый секрет её силы?

Так мы остались вдвоём. Я и бабушка.

— Как ты, Миша?.., — Василиса положила свою ладошку на мою.

— Плохо, баб.

И я наконец смог дать слабину, начав быстро и глубоко дышать. Перед Квон Сунгом было нельзя. Сейчас — можно.

И мне… чертовски… плохо.

— Это ведь не из-за боли, да?.., — поняла она.

— Голод, — дрогнула моя рука, — Я очень. Хочу. Мяса.

Мне всё хуже. Хуже и хуже! С каждой минутой!

Чем больше я хотел есть, тем больше разрывался невидимый шов на моей пасти, и тем больше зубов превращались в острые клыки. От этого же зависел и эффект отражающих свет демонических зрачков. И то, что их все прекрасно видят, а мой голос стал хриплым и клокочущим — говорит, что дело стремительно ухудшается.

Меня тошнит. Хочется блевать! Но я понимаю, что рвать нечем, и это просто эффект голодного желудка! И хочу его утолить. Не хочу, чтобы тошнило! Не хочу заливаться слюнями, что лишь ухудшает тошноту!

Я. Хочу. Ӂ̝̭͛Р̝̦ͩͫА͓̳͐̂Т̭̣̾ͯЬ͇͖ͭͥ!̝̠̈́͒

«Рой… Рой когда уже там⁈»

«Адаптация идёт медленно. Причина в геноме — он встроился и стал частью организма, отчего идентифицировать источник негативного феномена стало невозможно. Выход — бороться с симптомами. А это всегда медленнее»

«Умоляю… скажи, что мы справимся»

'Мы справимся.

Мы адаптируемся. Как и всегда.

Но придётся перетерпеть. Готовьтесь — может быть мучительно. Главное — не сорваться, иначе симптомы исчезнут, и прервётся сбор данных'

— Миша, это плохо! Ты получил Геном, к которому совершенно не был готов! — бабушка начала заметно паниковать, — Если для Похоти ты был маленький, а для Гнева был Всеволод, то Обжорство…

— Я справлюсь… я справлюсь! Мне лишь… нужно время, — прохрипел я, прикрывая рот ладонью, — Что ты знаешь об Обжорстве? Т-ты же в прошлом сражалась с Герцогом? У тебя есть воспоминания об этом⁈

— Его убила Ведьма Апокалипсиса, да, — вздохнула бабушка, — Всё, что сжирает Обжорство — не способно появиться вновь. Поэтому те наёмники не вернут себе память — ты сожрал часть их мозгов. Чем больше сжирал, тем больше они теряли своей личности. Прошлый Герцог Обжорства… не желал себя контролировать. Он даже не планировал. Он просто жрал. Вампиры, вурдалаки, прочая людоедская нежить — всё это его порождения. Кровь, мясо, энергия… воспоминания… всё это он жрал безостановочно!..

«Подтверждаю. Геном засел в желудке, где у нас есть колонии. Фиксирую синергию. Мы способны усилить оригинальные способности Обжорства»

Дышать становилось тяжелее. Меня словно в озноб бросало.

И если с голодом всё понятно, то с болезням и статусом Чумы — нет. Я знаю, что Чумной Король так же и Грех Обжорства. Но если я получил геном Греха и тут всё ясно, то как стал Чумным Принцем? Просто… потому что?

Руки дрожат. Дела ухудшаются. Если не поем хоть чего-нибудь — кажется, захочу кому-то навредить.

Мне… уже сейчас хочется попросить бабушку отрезать от себя ещё кусочек, как раньше. Просто… немножко…

Поесть живое существо.

— Внук! — резко открывается дверь в кабинет.

Это был Вильгельм. Он разбирался с целителями, службой безопасности, извещал моего отца, ну и с корейцами говорил. В общем, делал всё, что и должен был делать правитель страны, и…

Любящий дедушка.

— Я вижу, ты ранен? Тебе нужен целитель? Всё хорошо⁈ — он пытался сохранять лицо и голос, хотя глаза с лихвой его выдавали.

— Всё хреново, деда… — держась за живот поднялся я, — У меня к тебе просьба. Серьёзная.

— Слушаю, — моментально хмурится он, — Говори прямо, сделаю что угодно.

— Мне нужна камера содержания, откуда я не вырвусь. Неделя минимум. Негация магии, непробиваемая сталь, искажённое пространство вокруг. У тебя есть, я знаю! Камера содержания тактических магов, опаснейших преступников! Мхм-м-м… — я жмурился, продолжая сжимать живот, — Пожалуйста… посади меня туда. В самую крепкую. И как бы я не просил… чтобы не говорил, как бы не кричал… не выпускай… — я поднимаю на него глаза, смотря прямо на шею, уже не способный сдержать слюней, — Пожалуйста… я должен это перетерпеть!

Он с волнением смотрит на Василису, затем на меня, и от стресса сглатывает в пересохшем рту.