Выжить в приличных условиях (СИ). Страница 42

— Отпустите меня, тат Лешир, — орал управляющий Храмом. — Я его так же, метлой по морде!

— Тат Мрокус, — его помощник хмурился, но все же держал старшего за одежды, не позволяя дотянуться до тита, стоявшего на коленях. — Негоже руки распускать, в Храме же…

— Вот-вот, — утирая слезы, ныл Хоя, прикрывая рукой распухшее ухо. — Ироды вы, злыдни, Лиурха на вас нет.

— Злыдни?! — теперь Лешир поменялся местами с Мрокусом. Теперь уже помощник управляющего пытался дотянуться до тита, а Мрокус пытался удержать того на месте. — Злыдни?! Еще скажи, это мы палками фей били! Тряпками и камнями в них кидали!

— Что здесь произошло?! — не выдержала я, от волнения мой голос прозвучал слишком громко, и все замолчали, обернувшись. От наступившей тишины меня немного покоробило, но та продержалась не долго.

— Что произошло? — в сердцах крикнул тат Мрокус и, чуть не плача, указал на фей, что продолжали неподвижно лежать на руках у тита Килирана. — Смотрите, что он с ними сделал!

— Я хотел, как лучше! — возмутился тит Хой. — Я тоже хотел себе королеву!

— Королеву!? — возмутился тат Лешир. — А ты ее заслужил?!

Растерянно я оглянулась на печального тита Килирана, и тот, осознав, что снова началась ругань и попытки прибить Хоя, постарался объяснить происходящее.

— Как я понял, тит Хоя решил, что если самостоятельно выпустить фей из бутылей, то они превратятся в королев и станут, как и вам, помогать в рунистике. Вот только, получив свободу, феи попытались улететь и, не смотря на все уговоры Хоя, отказывались возвращаться в бутылки. Тит испугался, что если феи сбегут, то его точно посадят на хлеб и воду, и стал их ловить самостоятельно. Он пытался сбить их тряпками, камнями, даже додумался притащить метлу со двора и бить ею этих крох. Когда мы прибежали на шум, одна феечка уже лежала на полу, а вторую ударили палкой прямо на моих глазах, я не успел ее защитить…, — из глаз тита покатились слезы. — Такие крохи... Я был против выпускать их, думал в бутылках им будет надежней и спокойней, но, когда увидел вашу фею, подумал, что все может быть иначе… Только вот… как же теперь… Крылья переломаны. Ручки, ножки вывихнуты...

Больше не сдерживаясь, Килиран сел прямо на пол и заревел как дитя. Громко, надрывно. Шумно утирая нос о плечо, он по-прежнему бережно держал тела малышек, и моя королева к таким слезам равнодушной не осталась. Прихватив со стола блюдечко для чернил, она вручила его мне в руки и стала торопливо собирать мужские слезы. На мое удивление тихо пискнула: «Искрение-целебные», и я молча подставила блюдечко под подбородок тита. Тат Лешир присел рядом и стал осторожно гладить Килирана по голове, но тот, кажется, от этого разрыдался еще больше.

— Хочу…, чтоб… поправились… ы-ы-ы…хочу… ,чтоб… не страдали…. ы-ы-ы…, а им… бо-о-ольно… ы-ы-ы.

Со стороны управляющего раздалось шмыганье носом, и к слезам тита прибавились и слезы татов.

— Не уследили…, сгубили… Как теперь глаза поднимать? Как теперь благу служить? В самом Храме жестокость позволить…

Моя королева, словно шальная носилась между храмовниками и носила слезы мне на блюдечко. На удивление оно быстро наполнилось и вперемешку с королевской пыльцой стало странной жемчужной субстанцией. Все это время Хой сидел и потирал свое ухо. Недовольно фыркая, он бубнил, что сначала надо людей пожалеть, а потом бестолковые создания. Но тут вошел тит Ян. Хмуро осмотрел расстроенных храмовников, недовольного тита и под наши изумленные взоры поднял Хоя за шкирку и вынес на вытянутой руке парня за дверь.

— Прибьёт?

— Закопает?

— Съест?

Строили тихо предположения храмовники, дожидаясь возвращения огра. Моя фея картинно закатила глаза и, спланировав к неподвижным феям, попросила дать ей нектар из блюдца. Жемчужную субстанцию осторожно влили в маленькие ротики, и та ярким светом прошлась по всему телу. Выпрямились ручки и ножки, срослись крылышки и уже через мгновение две малышки уселись, сонно моргая на руках замершего в волнении Килирана. Королева дала им новую порцию снадобья, и те, выпив ее, вновь вспыхнули и попробовали взлететь. Со второй попытки у них это получилось и, когда Ян вернулся, они закружились вокруг него, заполняя зал своим довольным попискиванием.

— Улетят? — обреченно уточнил тат Мрокус.

— Королева говорит, что нет. Искрение слезы и ее магия сотворили эликсир, что восстановил их силы и стер плохие воспоминания. Тит Ян, а вы куда Хоя унесли?

— В келью уединения, дабы поразмышлял над поступками своими.

— Ота Лира, а вы можете остальных освободить? — встрепенулся тат Лешир. На меня все уставились, даже феи выжидательно замерли. Я кивнула, и моя фея радостно защебетала с остальными. Килиран подскочил и, вытирая на ходу слезы, убежал прочь. Не успели мы с титом Яном осознать масштабы разрухи в зале, что устроил Хой, Килиран вернулся, неся в подоле своей одежды около двадцати бутылей. Среди серых фигурок, только две феи сияли слабым светом, но мордашки у всех были скорей напуганными, чем безучастными.

— Я же про сияющих спрашивал, — попенял титу тат Лешир.

— Но остальные же еще живые! — возмутился тит Килиран и с мольбой в глазах обернулся ко мне. — Вы же им поможете? Поможете? Я слышал, вы всех серых фей в Мируже восстановили. Мы их не будем обижать! Клянусь благостью великого Лиурха, я больше не позволю Хоя их и пальцем тронуть.

Посмотрев на королеву фей, что словно любовалась Килираном, я улыбнулась, понимая, что своей любовью к детям света он мне напомнил Тайли. Видимо, феи чувствуют открытые, искрение сердца. Потому указав на поднятый ранее стол, предложила выставить бутыли туда. Пока я стирала печати и вынимала фей, таты ушли, а Ян и Килиран принялись за уборку зала, и когда последняя феечка опустилась на стол, в зале исчезли все следы буйства Хоя.

Исцеление в этот раз долгим не было. Как только я опускала фею на стол, моя королева спаивала каждой по две капли оставшегося нектара. Отчего свет разливался по маленьким телам, и дети света стали хоть и слабо, но мерцать. Усевшись мне на плечо, королева затрепетала своими крылышками и коснулась моей щеки.

«Я помню твои слезы, — прошелестело в моей голове. — Они дали мне силы бороться и выжить. Спасибо, что подарила мне новую жизнь и помогла спасти своих соплеменниц».

— Если бы я знала, что они могут так помочь…, — прошептала я, — то плакала бы, не переставая.

«Глупая, — королева засмеялась, — от твоей улыбки мы сияем намного ярче, не забывай об этом».

Килиран, кажется, дышать перестал, когда феечки разместились на его руках, и он понес их во двор, где сейчас светило солнышко. Выслушав наставления, как лучше ухаживать за феями, он уже стал строить планы по тем книгам, что начнет читать малышкам. Я, усмехнувшись, обернулась на тита Яна и удивленно замерла, заметив, что тот стоит у стены и странно шарит по ней руками.

— Что случилось?

— Стены…, — огр потрясенно оглянулся на меня. — Вы разве не заметили? Стены стали светлее.

Если честно, я не заметила. По мне они как были серые, так и остались, но тит нет-нет да и оглядывался на них и, когда я уже приготовилась переписывать руноскрип, тихо проговорил:

— Говорят, стены — это индикатор силы великого Лиурха. Когда сказали, что стены стали светлеть в Храме Миружа, я не поверил. Но сейчас…, — огр довольно улыбнулся моей растерянности. — Я буду рад помогать вам и укреплять свою веру.

— Звучит чудесно, — улыбнулась я и, окунув стилус в чернила, коснулась острием первой руны.

Работа продвигалась не быстро. Бережно и осторожно я чертила старые знаки и, проникаясь их символами, делала перевод.

«Сила мира не в разрушении.

Разрушение не итог.

От тепла и заботы поднимется даже сломанный цветок».

— Разве сломанный цветок сможет ожить? — тит Ян нахмурился, смотря на вычерченные руны и их перевод.

— Великий Лиурх любил, чтобы люди думали над его словами, — заметила я. — мне об этом тит Ольгус говорил, когда преподавал старое писание. Думаю, первые строки связаны с этим значением.