Темный феникс. Возрожденный (СИ). Страница 21

Жаль, что меч у меня был обычный, а не артефактный — такой не пропустит через себя энергию мага и не усилит атаку. Но на безрыбье и грязевому крабу рад будешь. Так что я принялся рубить и колоть монстра клинком, который с трудом пробивал толстую шкуру.

Огнепёс оставил в покое Бориса и плюнул в меня огнём. Я увернулся и, одной рукой отшвырнув Бориса к гвардейцам, рубанул мечом по морде монстра. Лезвие задело чувствительный нос, и тварь взвыла.

От этого визга по спине побежали мурашки. Хотелось бросить меч и заткнуть уши. Подобным эффектом в моём мире обладали только гриммы — разновидности адских гончих.

А ведь не зря я вспомнил про гриммов. Этот огнепёс очень уж похож на них — пёсья внешность, огненное дыхание и леденящий душу вой. Миры разные, а монстры в них из одной шкатулки.

Я перехватил меч и со всей силы ударил монстра по носу, уже целенаправленно. У таких тварей очень чувствительные нос и глаза. Вой стал громче и яростнее, в меня полетел ещё один сгусток огня, увернуться от которого я не успел.

Извернувшись полубоком, я принял огонь на левый бок и тут же снова ударил монстра мечом. Гвардейцы уже оттащили Бориса за свои спины и достали автоматы. Я знал, что обычными патронами монстра второго класса не взять, поэтому решил заканчивать бой, чтобы не тратить боеприпасы зря.

— Осторожно! — услышал я чей-то крик и отпрыгнул в сторону.

Мимо меня пролетел огненный сгусток, а потом обезумевший от боли монстр повалил меня на землю и клацнул зубами у моего горла. Меч отлетел в кусты, потерявшись среди веток и шипов. Я подставил предплечье, практически сунув его в пасть огнепса.

От боли перед глазами всё поплыло, кровь залила лицо. Я не мог видеть монстра, но чувствовал, как внутри него нарастает жар. Он вот-вот плюнет огнём.

Инстинктивно рванулся в сторону, но тяжесть монстра давила. Я несколько раз пнул его, пытаясь сбросить, но безуспешно. Где-то на заднем плане закричал Зубов.

— Не стрелять! На линии огня его сиятельство! — рявкнул он.

Но затем, когда монстр отбросил меня и открылся для атаки, грянул залп автоматного огня. Я старался не думать о том, насколько меткие стрелки в моей гвардии. К тому же монстр снова бросился на меня, придавил всей тушей и приготовился перегрызть мне горло. Жар уже клокотал в глотке огнепса, у меня было не больше нескольких секунд до очередного огненного плевка.

— Да сдохни ты уже! — заорал я, ударив левой рукой по уху монстра.

Огнепёс ослабил хватку, а я призвал тьму. Она неохотно поддалась, лениво обратив на меня своё внимание. Мои пальцы налились силой, почернели и заискрились.

Злость сделала то, на что спокойный разум был не способен, — отринуть слабость тела последним усилием воли. Энергетические каналы налились силой, тьма сгустилась на кончиках моих пальцев, превратив их в когти. Огнепёс перестал рычать и пыхать жаром и заскулил от страха, почувствовав матерь стихий.

Мои теневые когти вонзились в глотку монстра, разрывая его изнутри. В воздухе запахло горелой плотью и серой. Огнепёс дёрнулся и затих, его шкура потрескалась, а из пасти вместо огня хлынул чёрный дым. Через мгновение монстр рухнул на землю, рассыпаясь в груду углей.

Наступившая в лесу тишина оглушала. Я слышал тяжёлое дыхание гвардейцев и тихий шёпот Бориса.

— Костя… как такое возможно?

Я резко обернулся, стирая с лица кровь. Рука, исполосованная клыками монстра, пульсировала от боли. Перед глазами мелькали цветные мушки, свидетельствующие об истощении. В которой раз я проклял это слабое тело, не способное удержать даже каплю тьмы. Где-то на краю сознания я понимал, что заплачу за эту вспышку силы, но остановиться я уже не мог.

Мой затуманенный взгляд остановился на лице Бориса. Мальчишка был бледнее обычного, но вроде бы не слишком пострадал. Царапины на руках и потрёпанная одежда не в счёт. В его глазах не было страха, наоборот, я видел в них восторг.

Я преодолел разделявшее нас расстояние за пару шагов и схватил Бориса за плечи.

— Ты вообще понимаешь, куда полез? — прошипел я, едва сдерживая злость.

Он просто ребёнок… просто ребёнок. Было сложно убедить себя в этом, ведь я видел, как брат пытался сражаться с огнепсом. Да, он беспечный, но не настолько наивный.

Отвечать мне Борис не спешил. Вместо этого его взгляд скользнул куда-то за мою спину, и я почувствовал опасность. Тени вокруг нас зашевелились.

Казалось, будто теневой коридор, по которому шёл Борис, вдруг ожил и начал выплёвывать наружу сгустки тени. Они клубились у корней деревьев и кустарников, расползались туманом и собирались в пульсирующую тьмой массу.

А потом показались монстры, похожие на тёмно-серую жижу, сбившуюся в неряшливые комья. Словно кто-то выплеснул чернила, а они ожили и принялись жадно облизывать воздух, чувствуя кровь. Мою кровь. Кровь тёмного мага.

Дымка тени, распластавшаяся по земле, принялась формироваться в щупальца, жадно шарящие по жёсткой траве. Лиц у монстров не было, лишь тёмные впадины пустых глазниц и ротовая щель, из которой выстреливали всё новые и новые сгустки тени.

Эти твари ползли медленно и неотвратимо, уверенные, что загнали свою добычу в угол. Вскоре до нас донёсся их запах — кисло-сладкий, как испорченный мёд или перебродившее вино. Как только первые теневые щупальца коснулись разлитой на траве крови, монстры резко ускорились.

— Теневые слизни, целый выводок… — пробормотал Фёдор Корчагин, бледнея и с ужасом глядя на меня. — Третий класс. Их привлекает смерть других монстров… у меня не хватит резерва, чтобы разогнать их.

Значит, это была ловушка. Огнепёс оказался лишь приманкой, или скорее беглецом, удирающим от опасности. А настоящая угроза подкрадывалась к нам прямо сейчас. Борис мог приманить теневых монстров, ведь он наследил в тенях так, что его аура пропитала эту часть леса.

— Отходим! Быстро-быстро! — скомандовал Зубов, рванув Фёдора за камуфляжную куртку, но тот замер, уставившись на смыкающееся вокруг нас кольцо теней.

— Бежать уже поздно, — прошептал он.

Я шагнул вперёд, закатывая остатки рукава и капая кровью на жёсткую тёмную траву. Пусть в текущем состоянии я на многое не способен, но уж с тенями я должен справиться. Тёмные фениксы никогда не позволяли им становиться хозяевами положения.

Они должны служить нам, а не изображать охотников на людей. И если местным тварям не хватает разумности, чтобы почуять тьму, то у меня для них плохие новости. Тени горят ничуть не хуже тьмы.

А может быть даже лучше.

— Костя, нет! — закричал Борис, увидев, что я целенаправленно шагаю к слизням. — Ты ещё не восстановился! Я могу помочь!

Но я уже не слышал его. Тьма бурлила в моей крови, заглушая все звуки. Она билась во мне, разрывая сознание, смывая страх, боль и даже память о том, кто я сейчас. Осталась только тьма, бьющаяся в унисон с моим сердцем.

Глава 9

Слизни окружали меня со всех сторон — их манили запах смерти и моя кровь, разлитая вокруг места сражения с огнепсом. В моём сознании билась только одна мысль — я должен уничтожить этих тварей.

Рванувшись вперёд, я метнулся к ближайшему слизню, краем глаза следя за остальными. Их было четверо. Для феникса — это даже не противники, а лёгкая разминка на начальных уровнях. Любой из моих птенцов справился бы с ними щелчком пальцев.

Уже летя на монстра с голыми руками, я вдруг вспомнил, что нахожусь в чужом мире и чужом теле. В очень слабом теле, если быть совсем уж точным.

Теневые когти впились в слизня, а я с каким-то холодным равнодушием наблюдал, как резерв моего магического источника тает за доли секунды. Первого монстра я разорвал на части и швырнул останки в сторону его сородичей, выигрывая себе немного времени, а потом снова отступил к дымящейся туше огнепса.

Я зачерпнул жар прямо из его тела, заставив свои когти гореть. Пламя тьмы мне не доступно, поэтому пришлось воспользоваться костылём в виде чужого огня. Я ещё не успел распрямиться, как на меня налетел второй слизень.