Генеральный попаданец 5 (СИ). Страница 17

— Это новые репатрианты? — Рахель смотрела на близкое море.

— Да. Советский Союз начал массово выпускать евреев еще в прошлом году. Говорят, что это новая политика Брежнева.

— Я в курсе. Не забывай, что я еще состою в МИДе.

— Тогда можешь мне ответить, зачем он это делает? Мы ждали ученых, инженеров и рабочих. Зачем нам эти бездельники? Они требуют помощи, пособий и не хотят работать.

Женщина повернула голову:

— Ты сам и отвечаешь на этот вопрос.

— Прости…

— Ицхак, ты слишком давно занимаешься образованием и должен понимать, что Израилю важнее наука и технологии, чем театры и музыка. Это уже помогло нам выжить и пережить последнюю войну. Мы модифицировали имеющуюся у нас старую технику, выжали из нее все возможное и смогли противостоять более передовому вооружению, что поставил СССР арабам.

Мужчина пожевал губами:

— Тут я с тобой согласен. Моему батальону попали в руки некоторые образцы. Арабы — полные идиоты, если не смогли воспользоваться таких потрясающим оружием. Мне сейчас более понятна позиция русских.

Женщина удивилась:

— И давно ты стал следить за международной обстановкой?

— С тех пор, дорогая Рахель, как наше правительство профукало начало войны. Между прочим, на счету моей роты четыре подбитых танка. Мы их к тому же захватили для нашей доблестной ЦАХАЛ.

— Рядом с тобой всегда хочется закурить.

— Кто тебе мешает?

Мужчина достал сигареты, они позволили себе то, что не разрешали в обычной жизни.

— Брежнев обманул всех. Он сделал вид, что не хочет нашего уничижения, добился с американцами мира, натянул арабов и надул нас волной бесполезных репатриантов.

— Потому сюда едут одни «деятели культуры»?

— Бездари и прощелыги, которым нет места при коммунизме. Но, как ты говоришь, они и у нас не уживаются.

Ицхак ухмыльнулся:

— Помнишь Хаима из моей роты? Он служит в международном аэропорту, и ему приходится иметь дела с советскими. Как они начинают вопить, когда им вручают повестки о мобилизации. Многие из них не служили у себя на родине в армии, а у нас служба обязательна. И наряды на работы. Нет работы — нет пособий. Нам не нужны актеры, комики, литераторы и художники. Требуются инженеры, рабочие в кибуцы, строители. К тому же согласно договоренности с Советами и США им в течение пяти лет запрещен выезд за рубеж. Понимаешь! И объявляют этот факт уже здесь. В Союзе об этом ни слова. Представляешь, эти беженцы все скопом собирались в Америку, а туда их не пускают! Мы тут с кровавыми мозолями строили новый Израиль, а им на это плевать. Они думают лишь о себе! И вот ради этого наши друзья в Америке так старались?

Рахель затушила сигарету и подозвала официанта:

— Еще два кофе, пожалуйста. Вот ты все правильно и разъяснил. Запрет на реэмиграцию — одно из условий соглашения.

— Так поэтому они сюда начали высылать всякую шваль? Они ругали у себя советское правительство, а сейчас ему же предъявляют претензии? Нет, в моей молодости бывало всякое, но я не ощущал себя там полным чужаком. И я честно защищал русскую родину моих предков. Для этого мне дали отличное образование, которое помогло позднее выжить. А эти… ведут себя, как проклятые свиньи. Понятно, почему их там не любят. Но куда смотрит правительство?

Женщина с усмешкой в глазах взирала на своего мужчину, которого нашла посреди кровавой бойни в борьбе за жизнь:

— Ты вроде умный человек, но видишь лишь очевидное. Советам нужен идеологический успех. Они одновременно избавляются от балласта, показывают всему миру и своему народу, что не преследуют политических диссидентов, но в то же время открывают их внутреннюю сущность. Это в основной массе не борцы, а заурядные мещане. Думаешь, зачем их репортеры берут столько интервью? Будешь смеяться, но у себя в Москве они пишут полную правду.

Ицхак задумался:

— Тогда нам это все зачем?

Принесли кофе, и женщина начала размеренно отвечать. Мужчина слушал предельно внимательно. Они мало обычно общались на подобные темы. И офицер запаса отлично понимал, что его жена работает на МОССАД.

— Мы смотрим в будущее, Ицхак. Нам не нужен такой мощный враг, как Советский Союз. И его нынешнее брезгливое отношение нам только на руку. Так что прием нескольких десятков тысяч репатриантов — довольно малая цена за соглашение. Хотя слухи разносятся быстро и очередь на эмиграцию на той стороне стремительно тает. Еще один весомый аргумент: русские здорово вложились в Ливан. Я тебе скажу даже больше, потому что знаю, что мои слова не уйдут дальше. Советы немыслимым образом сумели захватить ведущие финансовые организации в Леванте и полностью очистили его от англичан и прочего сброда. Представляешь, они убили или выгнали всех их агентов. Под боком свободная Латакия и там строится огромный порт. И наверняка будет советская военно-морская база. Алавиты им по гроб жизни обязаны и слова не пикнут.

Мужчина был удивлен:

— Это немыслимо!

— Как ты думаешь, нужны ли мы им для того, чтобы оказать помощь в безопасности Ливана и разобраться с палестинцами?

Ицхак потер руки:

— Я начинаю лучше понимать вас. Наверняка там крутятся большие деньги, которые могут пройти и через нас?

— Я знала, что ты умный.

— Но есть что-то и еще?

— Репатрианты уезжают из СССР свободно. Оставляют жилье государству, им даже разрешено поменять годовую зарплату в рублях на любую валюту.

— Ого!

— Но не разрешено вывозить золото. Только ювелирные украшения на человеке.

— Представляю, сколько воя было на таможне.

— Это их право. Но вот что интересно. Если гражданин связан с научной деятельностью определенного толка и подает заявление на репатриацию, то Советы его принимают. Но гражданин должен уволиться и пять лет не работать по специальности.

— Мудро, — мужчина задумался. — Только самые упертые или бездарные захотят уехать. Я слышал, что ученые в СССР сейчас в чести. Хорошая зарплата и снабжение. И национальность там не так важна, как полезность. Достаточно глянуть состав их Академии наук. Я бы точно не покинул такое выгодное место.

— Но мы согласились. Пусть лучше жидкий ручей, чем ничего. Нам остро требуются кадры. Особенно после войны.

Ицхак встрепенулся:

— Подожди, неужели Советы не боятся, что мы узнаем их секреты?

Женщина усмехнулась уголками губ и затянулась сигаретой:

— Знаешь, у нас создалось впечатление, что нисколечко не опасаются. Кто-то из их ученых в состоянии подпития прямо заявил нашему агенту, что за пять лет они так разовьют науку, что их будет невозможно догнать. Брежнев — чрезвычайно практичный человек. Он просто так ничего не делает. Видимо, так в нем сказывается крестьянская закваска. Он все тащит к себе, мало что давая взамен.

— Настоящий кулак! — восхищенно воскликнул бывший артиллерист.

Рахель с интересом наблюдала за выражением лица своего мужчины. Он был неглупым человеком, но новость ошеломляла. Это самонадеянность или уверенность? Жаль, что даже ему она не могла сказать всю правду. Часть правды, известной ей. Что кроме перемирия Израилю пришлось пойти на сворачивание ядерной программы. Сопротивляться жесткому давлению сразу двух сверхдержав было невозможно. Советский Союз хоть как-то сдерживал арабов, а Соединенные Штаты поддерживали их маленькие штанишки. И они были едины в стремлении поставить заслон на пути распространения ядерного оружия. Давая взамен гарантии. Пусть и на словах. Но что израильтянам было делать? Мало кто знал, что к окончанию боевых действий у ЦАХАЛА почти не осталось техники и особенно боеприпасов. Потери превышали все опасения. Общество было на грани взрыва.

И что самое поганое — на еврейское лобби в Америке неожиданно оказали неслыханное давление. Та что точно стоило передохнуть и поразмыслить, что происходит в мире. Рассмотреть геополитические тенденции и подумать, что делать дальше. Военное противостояние еще не окончилось. Надо было закупать новое вооружение, создавать свое, готовить армию к новому типу войны. И зарабатывать деньги. И вот в такой момент с юга Африки и середины Европы им поступили довольно странные, но перспективные предложения.