Пробуждение тьмы (СИ). Страница 14

Сначала я хотел сделать именно это, но потом вспомнил о состоянии Дарины, и без малейших раздумий активировал на бандите навык «Жизнь в аренду». Между телом Аслана и мной моментально установился энергетический канал, но благодаря контролю магических потоков я смог перекинуть свой конец, выбрав целью девушку за стеной.

Когда навык заработал — Аслан вдруг затрясся. Его глаза вылезли из орбит, а рот открылся в беззвучном крике. Он будто сдувался на глазах, как проколотый воздушный шарик. Кожа сморщилась, обтягивая череп, волосы поседели и посыпались.

Через несколько секунд на полу лежал не могучий детина, а высохший, безжизненный мумифицированный труп, обтянутый кожей. Вся его жизненная сила, вся его грубая энергия ушла по проложенному мной каналу, чтобы исправить то, что они натворили…

Я обернулся и с помощью тени шагнул прямо в комнату к девушке.

Дарина все так же сидела, привязанная к стулу, склонив голову на грудь, но теперь её дыхание было глубже и ровнее. Синяки на лице не исчезли, но уже не выглядели такими свежими, как были раньше. Глядя на них складывалось ощущение, что после их нанесения прошло не несколько минут, а несколько дней.

Грязь и кровь всё ещё щедро пачкали её кожу и одежду, но сам цвет лица стал существенно здоровее и естественней. Сейчас она была без сознания, но теперь это был исцеляющий, восстановительный сон, а не беспамятство от боли и шока.

Я сорвал с её рта грязный кляп, после чего перерезал веревки на запястьях и лодыжках острым краем того самого ножа, что выпал из рук второго бандита. Тело девушки начало мягко сползать на пол, но я не позволил совершится такому кощунству, подхватив её на руки, краем сознания отмечая, что она была невероятно лёгкой и хрупкой.

Я прижал её к себе, зарылся лицом в её спутанные волосы, вдыхая знакомый, родной запах, смешанный с запахом крови и страха, и впервые за весь этот кошмар что-то внутри меня дрогнуло. Ледяная скорлупа, сковавшая меня, дала трещину, и сквозь неё хлынула такой адский коктейль из боли, нежности и ярости, что меня аж немного покачнуло.

— Все хорошо, Дарь, — прошептал я, сам не до конца веря своим словам. — Все кончено. Я здесь. Я с тобой.

Она на эти слова даже не шевельнулась, и только ровное, глубокое дыхание говорило о том, что она жива и сейчас её тело активно залечивало себя, используя украденную у Аслана жизнь.

Повернувшись на месте, я развернулся и пошел к выходу, переступая через высохшее тело главаря. Мне было плевать на всех, кто был в этой квартире… Они заслужили то, что с ними произошло.

Я не хотел тревожить энергетику Дарины лишними магическими манипуляциями, поэтому вышел на площадку как все обычные люди — через дверь. Лестница промелькнула мимо меня с такой скоростью, что я даже не заметил этого, и уже совсем скоро оказался на улице.

Таксист покорно ждал меня, нервно куря у своей машины. Его глаза округлились, когда он увидел меня с окровавленной, но явно живой и даже немного похорошевшей девушкой на руках.

— В больницу? — выдохнул он, бросая окурок.

— Нет, — резко оборвал я его. — Домой. Тот же адрес. Быстрее.

Он кивнул, не задавая лишних вопросов, и распахнул дверь. Я устроил Дарину на заднем сиденье, пристегнул ее и сел рядом, прижимая ее голову к своему плечу.

Машина тронулась. Я смотрел в темное стекло, на мелькающие огни ночного города, и не видел их. Перед глазами стояло избитое лицо моей девушки. И имя. Артур. Теперь я знал, с кем имею дело. И этот Артур Викторович следующий. Он даже представить не мог, что за буря на него надвигается.

Машина стремительно неслась по вечерним улицам, оставляя за собой зловещую многоэтажку в Люберцах. Я сидел на заднем сиденье, прижимая к себе Дарину, и старался не думать ни о чем, кроме ровного звука ее дыхания. Казалось, весь мой мир сузился до пространства этого старого «Соляриса», и до хрупкого тепла её тела в моих руках.

Периодически я ловил на нас задумчивые взгляды водителя, и тут он наконец не выдержал, и пристально глядя на нас через зеркало заднего вида, таксист, с серьезным и озабоченным лицом сказал, практически не коверкая язык:.

— Братан, я не знать, что там был… не хочу знать. Но… — он кивнул в сторону Дарины, — … девущка… она плохо выглядит. Очен плохо. Злые люди были там. Ехать домой — плохая идея.

Я молчал, сжимая зубы от бессильной злобы, понимая что он был прав, черт возьми. Я видел, в каком она состоянии. Да, «Жизнь в аренду» дала ей силы, залатала самые страшные повреждения, но синяки, ссадины, шок — никуда не делись. Ей просто жизненно необходим был врач, желательно на пару с психологом, а ещё покой. Но куда её везти? В больницу? Светиться?

— В Москве, братан, — продолжал водитель, словно читая мои мысли, — на каждом углу висит камеры. Проследить такую тачку, как моя, — раз плюнуть. Менты быстро выйдут на номер, а по номеру — на адрес. На твою хату. Приедут, начнут вопросы задавать… — Он многозначительно замолчал.

Ледяная прозорливость его слов обожгла меня. Я так горел желанием просто оказаться дома, спрятаться в четырех стенах, что напрочь забыл о современных реалиях.

Я только что оставил в квартире три трупа, один из которых высох, как мумия. Рано или поздно их хватятся и обязательно найдут. И да, первое, что сделают — начнут пробивать все машины, заезжавшие в этот двор, где будет прекрасно видно «Солярис», который ждал меня у подъезда на самом виду.

— Что делать? — хрипло спросил я, больше сам у себя, чем у него, и к моему не малому удивлению — он ответил!

— Я помогать тебе! — тут он увидел мой скептический подозрительный взгляд, и тут же, немного смущаясь, добавил:

— На сестру моя сильно похожа… Грех не помочь!

Сразу после этого он дождался ближайшего разворота и развернулся в сторону области. Ехали мы минут тридцать, и всё это время водитель ехал предельно осторожно, соблюдая все правила движения, одновременно экспрессивно с кем-то болтая по телефону на своём родном языке, а я не мешал ему, целиком сосредоточенный на девушке в моих объятиях.

В конце концов водила съехал на какую-то просёлочную дорогу, и высадил нас на развилке через пару километров, сказав на прощание:

— Заховайтесь пока, скоро мой брат приехать забрать вас отсюда и отвезти куда надо.

— А… — попытался было я спросить его о вознаграждении за труды, но он не дал сказать мне и слова:

— Всё с братом решай! Дашь ему сколька попросит, а мне ехать надо. Утром меня в России уже не будет.

Молча глядя вслед уезжающему «Солярису» я навсегда зарёкся прекратить судить человека по его внешности. Когда я увидел своего водителя первый раз, то мысленно поморщился, а он мало того, что в лучшем виде довёз меня, так ещё и не дал совершить ошибок, которые потом могли бы больно аукнуться не только мне, но ещё и Дарине.

Поудобнее перехватив девушку, я отошёл поглубже в лес, и мысленно радуясь тому факту, что сегодня нет дождя, принялся ждать обещанного брата, который не особо заставил себя ждать.

Прошло наверно минут двадцать, и я услышал завывающий шум мотора, который мог издавать исключительно Советский автопром. И действительно! Через несколько мгновений окружающую тьму разрезали жёлтые лучи галогеновых фар, и на развилке со скрипом затормозила видавшая виды старенькая «Нива».

Водительское стекло опустилось, выпуская целые облака дыма, и оттуда сразу же раздался призывной мужской бас:

— Эй, есть кто живой? Вылазьте уже! Я от Муххамада!

Справедливо предположив, что вряд ли на этой развилке есть ещё кто-то, кроме нас, я осторожно вышел из леса, аккуратно неся свою драгоценную ношу. Водила, увидев нас, издал какой-то странный хрюкающий звук, и тут же выскочил из своей машины, распахивая пассажирскую дверь, и приговаривая:

— Вай, кто ж такую красотку посмел обидеть? Давай её сюда! Да осторожнее ты, не видишь что ли, что ремень тут застрял⁈

В общем с горем пополам мы всё-таки загрузились в машину, и когда я сказал, что ехать нам надо в Бутово — водила ещё раз посмотрел на Дарину, покачал головой, и сказал: