Незабудка для конунга (СИ). Страница 13

— Конунг не должен был брать в жены пленную женщину из чужих краев. Он обязан жениться снова, пока молод, — высказал отец свое мнение.

— Она из королевского рода.

— Толку от этого. Кристин не подарила ему сыновей и наследника трона, — отец тоже осуждал Кристин за то, что ей боги не дали.

— Ты поддерживаешь конунга?

— Конечно, милая! Я был предан его отцу Эрлендору и поклялся Ингвальду в верности, — улыбнулся мне отец, хотя он редко это делал.

Я тоже ему улыбнулась, встала и поцеловала. Мне показалось, что он еще больше поседел. Но светло-голубые глаза воина еще не утратили зоркости и ясности. Конечно, он увидел браслет на моей руке.

— Ничего не хочешь мне рассказать?

— Конунг назвал меня своей невестой, — призналась я и опустила взгляд.

— Ты достойна ею быть, — отец поцеловал меня в лоб. — Я горжусь тобой, и мать тоже.

— Спасибо, отец…

Я собралась с силами и решила во всем признаться, как тут неожиданно во дворец ворвался мальчуган и всех всполошил:

— Все, скорее, Кристин привезли!

Все, кто был в зале, кроме рабов, бросили свои дела и поспешили к судейскому полю. Лишь Фрида и несколько охранников из дружины конунга остались присматривать за дворцом.

— Пошли, папа, а то опоздаешь, — я встала и накинула плащ.

Мы покинули дворец и пошли к месту судейского сборища. Я взяла отца под руку и была так счастлива, что он смог приехать на тинг. Теперь я с нетерпением буду ждать, когда Ингвальд попросит у отца моей руки.

Тинг всегда устраивался на поле у векового дуба, того самого, где мы с Ингвальдом поцеловались. К этому месту вела прямая дорога от самого дворца. Рядом с ним выстроились временные шатры для ночлега.

Народу было много, и все глазели на шатер, где находилась в это время Кристин. Собрание хорошо охранялось воинами, прибывшими со своими знатными господами.

Я рассмотрела всех присутствующих и почему-то не нашла среди свидетелей Эмму и других девочек, которые прислуживали Кристин.

В огороженный огромными камнями круг вошел конунг в сопровождении главного жреца с помощниками и тремя старейшинами. Ингвальд держался гордо. Он не посмотрел на толпу свидетелей и не попытался найти среди них меня.

После них вошли знатные мужчины. Все остальные присутствующие, как свидетели, остались за кругом, ожидая начала на лужайках, обсыпанных маргаритками. Я проводила отца в круг, немного нервничая. Поскорее бы все закончилось…

Однако все прошло довольно быстро. Видимо, Ингвальд не любил долгих церемоний. На плоский огромный камень в центре круга встал главный жрец и громко заявил:

— Сейчас старейшины объявят свое окончательное решение по поводу развода дроннинг Кристин и конунга Ингвальда.

После жреца заговорил один из старейшин.

— На собрание вызываются Кристин и Ингвальд.

Перед старейшинами предстала разведенная пара. Ингвальд выглядел усталым и серьезным. Он облачился в свои доспехи и надел корону. С правого плеча свисал пурпурный плащ, закрепленный щитообразной фибулой.

Кристин распустила свои тяжелые косы, женщина выглядела счастливой и довольной. Как всегда, разодетая как дроннинг, хоть и бывшая. На ее стороне на лужайке собрался небольшой отряд людей и воинов-земляков, которые пришли поддержать ее.

Меня затрясло, когда я увидела ее ядовитый взгляд, который прополз по собравшимся. Я все еще чувствовала перед ней вину. Ведь, получается, увела у нее мужа.

Потом, после того как воцарилась тишина вокруг, заговорил второй старейшина.

— Вы были разведены по закону наших предков. Сейчас мы решим окончательно дело вашего развода. Вы станете друг другу чужими и свободными от брачных уз людьми. После тинга вы оба имеете право снова вступить в законный брак. Итак, вы прожили в браке много лет. По закону Кристин полагается от бывшего мужа содержание, которое он будет выплачивать до ее смерти. Также ей полагается дом с землей. И бывший супруг должен ей вернуть семь повозок добра, которое увез из ее земель, — вынес окончательный вердикт последний старейшина.

— Кристин, желаешь ли что-нибудь сказать? — спросил жрец довольную женщину, не каждой разведенке так везет.

— Я хочу, чтобы меня доставили к моей родне! — гордо подняв голову, сказала Кристин, смотря на бывшего мужа, и язвительно улыбнулась.

— Твоя воля, Кристин, ты теперь свободная женщина, — ответил ей первый старейшина.

— Ингвальд, желаешь ли ты что-нибудь сказать? — спросил его другой судья.

— У нас с Кристин нет общих законных детей. Она получит от меня семь повозок с добром и дом с землей. Но я не стану выплачивать ей содержание. Так она снова выйдет замуж, — обратился конунг к старейшинам.

— Мы поддерживаем конунга, он не обязан выплачивать Кристин содержание, у них нет детей, которых нужно кормить, — вступился за Ингвальда один из благородных мужей.

— И я поддерживаю конунга в этом, — вступился главный жрец за Ингвальда.

— Нам нужно посоветоваться, и мы скажем свое решение, — сказал третий старейшина.

— Я хочу его узнать сейчас! — потребовал конунг от старейшин.

Старейшины повернулись к друг другу и начали перешептываться. Ингвальд и Кристин убивали друг друга взглядами. На лужайке народ возмущался, особенно женщины из дворца. Слишком жирно будет Кристин, она не заслужила такого содержания.

Через некоторое время первый старейшина поднял руку, чтобы наступила тишина. И, когда все умолкли, заговорил:

— Мы посоветовались и решили, пусть Кристин сама выберет, содержание или землю с домом и повозками добра.

— Спасибо, старейшины! Я выбираю землю с домом и добром… и пятерых охранников. Пусть подавится своим содержанием, оно ему нужно для любовниц! — громко высказалась Кристин, и по выражению ее лица можно было понять, что она хотела бы плюнуть в Ингвальда.

Третий старейшина встал и огласил вердикт:

— Значит, решено, конунг Ингвальд, ты должен своей бывшей жене землю с домом, семь повозок с домашним добром и пятерых охранников!

— На этом тинг по поводу развода Ингвальда и Кристин закрывается! — встал первый старейшина.

— После, вечером, будут объявлены имена пар, которые встретились на празднике Мидсумар и получили благословение у священного источника! — вышел вперед главный жрец.

На этом тинг был наконец-то закончен. Я сильно переволновалась за Ингвальда, который, выйдя с тинга, направился со своими дружинниками во дворец. Я дождалась отца, и мы пошли вслед за конунгом. Было слышно, как Ингвальд недовольно сетовал по поводу того, что старейшины хотели заставить его выплачивать этой змее пожизненное содержание.

Как бы мне хотелось быть сейчас с ним рядом и поддержать его. Но почему-то он даже не искал меня взглядом и не спрашивал обо мне…

ГЛАВА 13

Ближе к вечеру погода испортилась. Небо заволокло серыми дождевыми тучами, поднялся сильный ветер, и вскоре разразилась июльская гроза. Старейшины отменили вечерний тинг на судейском поле. И конунг устроил во дворце небольшой пир. Куда пригласил старейшин и жреца.

Пока шла подготовка к пиру, конунг уединился со своими бондами возле трона, где они вели беседу не для женских ушей. Хорошо, что Фрида дала мне задание помогать ей накрывать на столы. Иначе я бы с ума сошла от волнения. Ингвальд сейчас был в не очень хорошем расположении духа. Я переживала, что он не вытерпит и все расскажет моему отцу. Или уже это сделал. Так как отец иногда посматривал на меня, когда я появлялась в зале.

Видимо, я сама плохо скрывала свои эмоции. Фрида заметила, как от волнения в зале я кусала губы и глядела в сторону конунга и отца.

— Пташка моя, что-то случилось, ты сама не своя? — поинтересовалась смотрительница, разглядывая мое лицо.

— Да я просто переживаю, правда ли конунг Ингвальд возьмет меня в жены. Вечерний тинг отменили, и он теперь молчит и не смотрит в мою сторону…

Хорошо, что мы с ней вдвоем были в кладовой, где нас никто не слышал.