Его Величество Мертвец Том 5 (СИ). Страница 9

Ей ситуация казалась забавной, как, впрочем, всем нам. Даже личи, несмотря на дубовость в плане эмоций, находили какую-то иронию в том, что вампиры оказались неспособны справиться с такой лёгкой преградой.

Я задумался над способностями вампиров. А можно ли привить им превращение? По дефолту таких способностей не было, хотя с ростом могущества вампиры и становились сильными бойцами, но рост их способности был линейным. В смысле, росли уже доступные способности, но не появлялись новые. Превращение в другую форму, например, летучей мыши, пока не было востребовано. И до создания фурий я бы сказал, что такая трансформация вообще невозможна. Слишком велика сложность и затраты энергии. Однако, если сравнивать, трансформация у фурий на порядок сложнее. Что за ерунда — изменить физический облик. Вот переходить из призрачного состояния в физическое, а затем обратно — это трюк. Это прямо трюк из всех трюков. А дополнительная форма… Только возникает проблема. Фурий-то я сразу создавал с такой способностью, а вампиры — вот они. Они уже «живут», то есть их придётся новым трюкам именно учить. Подумаю на досуге, возможно ли вообще такое.

К закату нашли ровную площадку в глубине джунглей. Я понимаю, почему эта земля… скажем так, не особо привлекает живых. Насекомые, много насекомых. Жара, на которую мы не обращали внимания. Влажность. От этого мы научились защищаться, снаряжение всех, кроме Милерея, имело магическую защиту от всяких неприятных процессов, типа окисления.

— Ставим обелиск, — приказываю. — Сообщим домой, что с нами всё хорошо.

Глава 7

С первого раза не получилось. В том смысле, что обелиск обычного формата не добивал до дома. Оказывается, у этих трансляторов есть вот такое ограничение на расстояние. Хотя, возможно, дело не в расстоянии, а в разного рода магических помехах, всё же мир вокруг нас пропитан магией. Ага, всё есть Ци и Ци есть всё. Ну, не совсем так, но приобретённый за эти годы опыт давал мне не только общее знание: «мир сотворён богами». Это знание само по себе ничего не давало, не имело практического выражения. Ну, сотворили и сотворили. Эти материи выходили за пределы не просто возможностей, а даже понимания смертных.

Только я был уже далеко не простым смертным. До уровня древних магов, менявших по своей прихоти даже ландшафт, ещё не дошёл, само собой, но божественной воли я касался. А она касалась меня. И сейчас держа между пальцами зелёный лист местной пальмы и убивая его лёгким касанием смерти, я не просто «убивал» этот листок. Моя сила вступала во взаимодействие с силами, из которых боги ковали мир. И вступая в это взаимодействие, запускала законы мироздания, делала живое мёртвым в соответствии с заложенными концепциями. Всё есть энергия, определённым образом структурированная. И воля творцов, создавших мир, построивших структуру, делающую энергию материей, пронизывает весь мир.

Но здесь, на этом континенте, всё несколько отличается от привычного мне. Не концептуально, в каких-то нюансах, незаметных даже пристальному взгляду деталях. Первые звоночки появились, когда я создавал вампира, но там это всё проходило в разряде «ожидаемой погрешности». Сейчас, подняв обелиск, я кое-что понял. Некромантии действительно не было. Божество, посмотрев на заигрывания своих братьев, собрал «надстройку» на общей системе, позволив живым касаться той части системы мироздания, что отвечала за смерть.

И вот обелиск, в который тоже вложена определённая роль, концепция, задача. Только на этом материке смертных, обращающихся к смерти, похоже, нет. Не возникло необходимости, не сложились обстоятельства для появления некромантов. Здесь не хоронят трупы. На поле боя не остаётся трупов, химеры сжирают врагов практически целиком. Нет трупов. Нет кладбищ. Нет некромантии.

Будет.

Да и на тему «всё есть энергия» надо подумать. Потому что сама эта фраза, если её осознать, тянет за собой толстые последствия. Но это потом, сейчас я поднял взгляд на обелиск, сосредоточив внимание не на физическом объекте, а на структуре, на магическом естестве. Кажется, Молчащий просто по своей прихоти прикрутил некромантию к системе мира, как надстройку, лишь опосредованно касающуюся остальных… эм, частей? То есть вот ты взываешь к магии смерти, формируешь определённым образом запрос, и «надстройка» некромантии, положив на причинно-следственные связи, выдаёт тебе «строение». Пикантность ситуации в том, что это, в каком-то смысле, божественное творение. Некромант, хотя скорее лич по затратам энергии, буквально косплеит бога, творя материю из энергии. Да, строго в заданных рамках, но сам факт!

А вот обелиск, который, так-то, не связан с другими, разбросанными по землям Союза. Формально не связан, «область покрытия» не достаёт до другого обелиска, чтобы установить связь. И, если подумать, если покрутить концепцию… Или что-нибудь прикрутить сверху? Всё же магические структуры — это не микросхемы и не какие-то компьютерные программы. Энергия плюс воля даёт материю. А если…?

Подхожу и касаюсь обелиска, внедряя часть своей воли в структуру и запуская преобразование. Пошло изменение формы, как внутренней, так и внешней. Я превращал обелиск в некий… Маяк? Сложно давать названия чему-то, что-то только что чуть ли не на коленке сделал сам. Формально я облёк свою волю в некий посыл. С самим по себе действием проблемы не было, магия и есть оформление своей воли в магический посыл. Но внедрять это таким образом мне ещё не приходилось. И не факт, что оно заработает. Однако прошла секунда, вторая, третья, и на меня накатило исчезнувшее с момента переноса на этот континент ощущение от связи с целым государством.

Сосредотачиваюсь и, преодолевая неслабое сопротивление, ищу Хаарта. А затем, с ещё большим сопротивлением, создаю свой фантом. Несколько секунд, и влажные жаркие джунгли, наполненные жизнью, почти всегда недружелюбной, сменяются тихим кабинетом. Застаю лича, ожидаемо, за работой. Хаарт нисколько моему появлению не удивляется.

— Наконец-то!

Да, за меня даже не беспокоились. С одной стороны, приятно, что в мои силы настолько верят, с другой… Нет, другой стороны нет, в меня просто верят, да. Хаарт уверен, что я из любой ситуации выберусь.

— И я тоже соскучился. Пробивать расстояние сложно, поэтому буду краток.

Энергия реально улетела в трубу, так что я максимально сжато изложил результаты наблюдений и общую ситуацию.

— Что будешь делать? — спросил Хаарт.

Ну, вариантов у меня было, из наиболее адекватных, два. Искать портал и настраивать его на прыжок обратно. Либо закрепляться, выступая авангардом вторжения Союза.

— Обоснуюсь здесь и попробую нарастить силы.

О сложностях с трупами я упомянул, но сложности не непреодолимые. Придумаю что-нибудь.

— Ищи портал, — настоятельно потребовал Хаарт.

Как будто я не понимал, что мне нужна логистика с домом для переброски… всего.

— Займусь сразу, как прикрою тыл. Что у вас?

Особых новостей у лича не было. Запущенные процессы продолжались, соседей держали в тонусе, всё работает, эксцессы в пределах ожиданий. Союз не то чтобы застыл, но несколько притормозил. Сейчас огромному государству требовалось по-хорошему ассимилировать все новые территории. Вообще, нам надо ещё десяток лет, чтобы подросло новое поколение, уже воспринимающее Союз своим домом и своей родиной. Хаарт рассказывал, а я между строк отмечал ключевые моменты. Промышленность работает, стараясь выровнять уровень доступных благ, но это не в ближайшем будущем. Потому что вместе с повышением этих самых благ пошёл и рост населения. Ну, как рост. Те три из пяти детей, что раньше умирали, умирать перестали. То есть промышленность вроде как всем необходимым население обеспечивала, но росло это население достаточно быстро, чтобы предложение не успевало перекрывать спрос. Так что некоторое время, причём речь идёт о десятке лет как минимум, даже о закрытии базовых потребностей для всего населения речи не идёт.