Убийства в «Поющих соснах». Страница 4

Дверь без стука распахнулась с пинка и в комнату въехала тележка с грязным бельём, а за ней ввалилась худенькая востроносая женщина в униформе медсестры: – Слоник, принимай!

Марина поднялась на ноги и оказалась огромной женщиной, в три обхвата. Медленно и тяжело двинулась навстречу тележке. Да, с таким весом по верёвке не спустишься и по карнизу не пройдёшь. Похоже, моя подозреваемая только что, как карета в тыкву, превратилась в свидетельницу. – Давайте поговорим позже. У меня срочная работа, – извиняясь, предложила она. – Конечно. Увидимся за ужином, – согласилась я и покинула прачечную.

Глава 3

Я поднялась на первый этаж. В холле, суровая пожилая женщина, в идеально отглаженной и чистой униформе, мыла ковёр на полу пылесосом "Кёрхер". – Простите, где мне найти дежурную медсестру? – обратилась я к ней. – На посту, на втором этаже, прямо возле лестницы, – не отрываясь от работы, ответила уборщица.

Ковровая дорожка глушила звуки шагов.Полированные деревянные перила ласкали ладонь теплом благородного кедра. Искусно вырезанные божественные статуи бегущих лошадей венчали границы лестницы и символически уносили в свободное путешествие гостей, покидающих стены пансионата. Я поднялась на второй этаж. С площадки было два выхода: правый – в административное крыло, левый – в апартаменты пациентов. У самого входа, справа, и находилась стойка дежурной медсестры. Высокая полноватая седая женщина с короткой стрижкой и ярким макияжем читала книгу. – Здравствуйте! – вежливо сказала я. Она подняла голову и улыбнулась: – Здравствуйте! А я всё думала, когда вы ко мне зайдёте? – Почему? – удивилась я. – Вас же Наливайко наняла расследовать покушения? Вы частный детектив. – А что, об этом уже все знают? – неприятно поразилась я. – Да. Она ещё вчера за ужином растрепала. – Валентина Петровна? – не поверила я. – Она самая. Всё грозилась, что теперь виновные будут наказаны и суровый меч правосудия доберётся до злоумышленников, – рассмеялась она: – Нина. – Очень приятно. Аглая, – представилась я, с трудом взяв себя в руки, чтобы не сорваться с места и не побежать скандалить к Наливайко. Нина махнула рукой: – Не берите близко к сердцу. Старики все такие. Понимаете, к нам ведь милые, добрые и кроткие не попадают. Они до самой смерти в семье живут и отходят в мир иной среди детей и внуков. Наш контингент, я бы сказала, с изюминкой. Куда не плюнь, в звезду попадёшь. Пойдёмте в столовую, выпьем чаю. – А вам можно оставлять пост? – Сейчас все на прогулке под присмотром прислуги. У нас есть время. Мы вернулись на первый этаж и вошли в двери столовой, называемой здесь "бирюзовая гостиная". Десяток изящных столиков, с туго накрахмаленными скатертями, и гнутые венские стулья. Высокие светлые окна за струящимися полупрозрачными шторами. Чудесные, сияющие букеты свежих цветов на акриловых картинах, в роскошных рамах, на белоснежных стенах. Я присела напротив Нины и коснулась рукой скатерти: – Изумительно. – Это работа Слоника. Совершенно незаменимая сотрудница, – согласилась моя собеседница. – У неё проблемы с деньгами? – осторожно поинтересовалась я. – Она копит. – Копит? – На пластическую операцию. Хочет красивый нос сделать. Неожиданный поворот. – Я думала, на лечение. – Нет, единственная беда Марины – ожирение, но как раз его она проблемой не считает. – Нина, это вы заметили, что таблетки в стаканчике не те? – Да. В назначениях Наливайко в основном БАДы. Много, но все безобидные. Я обычно раскладываю их заранее, а после ужина раздаю пациентам. – У вас много подопечных? – Шестеро гостей на втором этаже и двое на третьем. – Чьи таблетки попали в стаканчик к Наливайко? – Нюши Протасовой с третьего. Она буйная. Ей назначены серьёзные седативы. Один из них, в приметной оранжевой капсуле. Когда Валентина Петровна достала её из стаканчика, мне поплохело. Официантка, лет сорока, принесла нам чай и бисквитные кексы с изюмом. – Я заметила, что у вас все сотрудники старше сорока. Это что-то значит? – заметила я. – Работать со стариками очень тяжело. У молодых не хватает терпения, – грустно улыбнулась медсестра. Пару минут мы в тишине наслаждались чаем и кексами. – Нина, вы уже думали, кто мог подменить лекарства? – Думала, но по всему выходит, что это была я, – она грустно улыбнулась. – Почему? – Я разложила препараты и сразу понесла в столовую. Понимаете? На подносе было ровно шесть стаканчиков. Я никуда не отлучалась. Ко мне никто не подходил. Таблетки для третьего этажа запираются в сейф. Ключ всегда у дежурной медсестры. Никто, кроме меня и главврача, доступа к сейфу не имеет. – А другие врачи? – У нас все врачи по вызову. Разумеется, они консультируют пациентов по утверждённому графику, с которым можно ознакомиться в кабинете главврача, это не секрет, но доступа к лекарствам они не имеют. Я задумалась: – Сейчас, среди пациентов есть тяжело больные? – У Емельянова почечная колика. У Безэ мигрени. У всех гипертония, несварение желудка и старческие истерики. Тяжелобольные не наш профиль. – Кроме третьего этажа? – Да. Там пациенты с поражением мозга: маразм, попытки суицида, зависимости. Они асоциальны и опасны для других пациентов. Там своя прислуга и санитары. Постоянно дежурят психиатры. Всё очень строго. Двери запираются электронным ключом, а на ночь, на два механических замка. Я готовлю им лекарства всегда отдельно, согласно инструкции. – Чем у них занималась Слоник? – Убиралась в общем коридоре, туалетах и душевых. К пациентам и лекарствам отношения не имела. – Кто следил за приёмом лекарств. – Спросите у них. Я только приносила таблетки в стаканчиках. Понимаете? У нас обособленные отделения, которые никак между собой не пересекаются. – Кроме вас и Слоника. – Да, но это невозможно. У нас эти капсулы по счёту. Я проверяла. Всё на месте, согласно записям в журнале. – Понятно. Вы ничего подозрительного или нелепого не замечали? Нина задумалась: – Я понимаю, что это прозвучит странно, но, когда я в тот вечер принесла в столовую стаканчики с таблетками, возле подноса крутилась Слоник. Я ни на что не намекаю, но, кроме неё, близко никто не подходил. – Марина разбирается в лекарствах? – Не думаю. – У неё были причины желать смерти Валентине Петровне? – Не больше, чем у других. – Где она могла достать капсулы? – Это редкие очень дорогие рецептурные препараты. Не в каждой аптеке есть. Мы заказываем по квоте из-за границы. По всему выходит, что нигде. Разве что ей их кто-то дал. Мы переглянулись. Помолчали. Подумали. Громкий топот и грохот поваленной на пол мебели из холла прервал плавное течение беседы. Я сердцем почувствовала, что случилось что-то непоправимо ужасное и покоя больше не будет. Нина вздрогнула и побледнела. Прежде, чем мы успели отреагировать, двери распахнулись, ударившись створками о стену, и в бирюзовую гостиную ворвалась обезумевшая востроносенькая медсестра, со стопкой чистого белья в руках. Она сделала несколько шагов нам навстречу, её ноги подкосились, и женщина упала на пол. – Да что же это такое? – заволновалась Нина: – Лена, что случилось? Лена завыла белугой. На её вопли сбежались повара. Нина бросилась на помощь. Атмосфера паники и всеобъемлющей трагедии взорвала мне голову. Я подошла к рыдающей медсестре и влепила звонкую оплеуху. На секунду она заткнулась, и я воспользовалась моментом: – Говори быстро и чётко! Что случилось? – Маринку убили.

Повисла гнетущая ватная тишина. Все моментально уставились на меня округлившимися стеклянными глазами в благоговейном ожидании. А что, всё логично! Есть труп, есть частный детектив, не хватает только попкорна.

– Ты уверена, что она мертва? Может быть ранена, и ей срочно нужна помощь? Немедленно вызывайте скорую! – распорядилась я, и официантка потянулась к смартфону в кармане платья: – Где ты нашла Марину?

– В прачечной.