Каверин. Путь к вершине (СИ). Страница 23

— Прошу прощения, Алексей Дмитриевич, но позвольте мне добавить, — вежливо обратился к брату Крамской. — Я был одним из близких к вашему отцу людей. Когда он в последний раз направился вглубь аномальной зоны, то на время передал командование мне. Я первый затрубил тревогу, когда он не появился в назначенный час на базе, и направил вглубь Границы поисковые отряды. Могу поручиться даже за конкретное время, когда впервые стало понятно, что ваш отец уже не сможет самостоятельно вернуться на базу.

Я улыбнулся командиру. Было видно, что Крамской — человек решительный, с обостренным чувством справедливости. На таких людей всегда можно положиться, потому что они дорого ценят собственные клятвы. Даже сейчас он пытается помочь семье Александра, явно считая это своей обязанностью.

Именно таких я когда-то собирал вокруг себя, чтобы бороться с существами из Скоплений. И именно благодаря им сумел свергнуть Императора — мои друзья сумели найти для меня единственный экземпляр свитка с ритуалом Перерождения. Прежде чем были схвачены…

В груди стала закипать злость. Но из размышлений меня выдернул голос Крамского.

— А других свидетелей мы найдем. Я знаю нескольких бойцов, которые были в тот день в поисковых отрядах и карауле.

— Благодарю вас, мы будем вам очень признательны, — кивнул я командиру. Сделав паузу и окончательно придя в себя после неожиданного прилива воспоминаний о прошлой жизни, я продолжил — А что насчет второго документа?

— С этим все сложнее… — тяжело вздохнул Алексей. — Чтобы доказать, что мы можем обеспечить своей службой безопасность граждан Империи, необходимо, чтобы за последний год прорывов через оборонительные линии не было, — парень внимательно посмотрел на Крамского.

— И их не было, Алексей Дмитриевич, — серьезно сказал военный. — Ситуация с вашим отцом имела иной характер, как вы понимаете.

— Хорошо. Помимо этого, нам нужно заверение наших соседей. А они явно не разделяют наш интерес вновь получить контроль над своей школой и землями, — в голосе парня чувствовалась желчь.

— Если мы будем просить это заверение прямо, они просто посмеются над нами… У нас нет никаких рычагов давления, — опустившимся голосом проговорила Елена, кладя голову на руки.

Крамской тоже нахмурился, размышляя.

— Вы уверены, что их нет? — спросил я, осматривая сидящих за столом. — Не кажется ли вам, что проникновение на территорию нашей школы, попытки увести наших магов и открытая клевета на род — это уже достаточный инструмент давления?

Видно было, что Алексей и командир Крамской задумались над моими словами.

— Да, это… верное замечание, — немного погодя, сказал военный. — Может сработать. Только вот нужны свидетели и вещественные доказательства. И все равно, даже с ними на руках мы можем не добиться желаемого, — произнес командир, глядя на меня.

— В таком случае, мы сможем доказать, что наши соседи совершают злонамеренные действия против нас.

Алексей и Крамской с удивлением посмотрели на меня

— Что покажет их предвзятость и позволит пренебречь данным условием. Это хорошая мысль, господин Александр, — с интересом посмотрел на меня военный.

Как я уже успел понять, в местной Империи успех любого дела, касающегося благородных семей, зависит от личных отношений между родами. От твоего положения и репутации зависят твои возможности. Ничего удивительного, конечно. В среде аристократии это норма — вести политику, основываясь на личных симпатиях. Только вот закон государства все равно должен учитывать ситуации споров и уравновешивать эту неустойчивую систему. А иначе маги Императора просто начнут бесконтрольную борьбу за ресурсы и перебьют друг друга. Значит, в местном законодательстве точно должно быть что-то о разрешении споров.

— Да, точно! Секунду, — вдруг поднялась со своего места госпожа Каверина и убежала куда-то наверх.

Мы втроем переглянулись.

Прошло несколько минут, и женщина вернулась в комнату с увесистым томиком. На форзаце золотыми буквами было написано «Полное сочинение законов Империи „О родах“».

Как и ожидалось, закон, позволяющий оспорить показания аристократа в расследовании, нашелся.

— Слушайте. «Если в ходе судебного разбирательства между благородными родами будет доказано, что свидетель или сторона действует со злым умыслом, то их показания признаются недействительными», — прочла она написанную тяжелым языком законников грамоту «О высоком суде».

— А я совсем забыл об этом… — виновато сказал Борис, потирая затылок.

— Не волнуйтесь, господин Крамской. Вряд ли вам часто приходится бывать в Высоком суде. К тому же, отец заставлял меня учить все эти нормы, — с улыбкой сказала Каверина, закрывая томик. Вдруг она дрожащим надтреснутым голосом сказала: — «Такова доля образованной леди!».

Пародия вышла очень натуральной и заставила всех улыбнуться.

Но здесь дед совершенно прав. Закон — это один из инструментов, с помощью которого можно добиваться своего. И лучше владеть им в совершенстве.

— Надеюсь, мы найдем свидетелей… Далеко не каждый боец согласиться открыто выступить против Оболенских и Кривцовых, — сказал Борис.

— Может быть, нам даже не понадобиться привлекать кого-то из солдат… — задумчиво протянул я.

Если подумать, ни Оболенские, ни Кривцовы не знают о том, что я снова на ногах. Да и внешне я, судя по всему, изменился сильно. Как минимум, Борис не узнал меня сразу. Что значит, и послы родов могут не узнать. Особенно если надеть на себя простую солдатскую форму. Дальше нее высокопоставленные лица обычно не видят — им плевать, кто под ней, главное, чтобы приказы исполнял и под ногами не мешался.

— Что ты имеешь в виду, Саша? — с подозрением посмотрела на меня Елена.

— Если одеть меня в военную форму рядового и отправить в казармы, я точно столкнусь с вербовщиками и смогу получить необходимые доказательства, — сказал я, откидываясь на спинку стула.

— И ты считаешь, что они не узнают одного из двух наследников влиятельного рода? — подняв бровь, спросил Алексей.

— Думаю, что в нынешнем виде я больше похож на покойного дедушку, чем на прежнего себя, — с улыбкой сказал я, — тем более, они все еще думают, что я валяюсь на инвалидной койке.

— Я могу доставить вас на границу к завтрашнему утру. А форму мы вам там подберем, — с уважением посмотрел на меня капитан, явно одобряя план.

Елена обернулась сначала на меня, потом на Алексея. Брат явно о чем-то серьезно задумался.

— Ты по уровню способностей пока только в звании Ученика, — сказал он, посмотрев на меня серьезно. — Конечно, Совершеннолетие подарило тебе новые способности, характер которых я пока не до конца понял, но ты все еще много не умеешь и выглядишь далеко не бойцом, — он красноречиво посмотрел на меня. — Что, если наша оборона не выдержит появления очередного существа? Ты даже с низкоранговым можешь не справиться.

Елена кивнула брату, соглашаясь.

Н-да. Со своей стороны они абсолютно правы, тут даже мне сложно придумать, что такого особенного Александр из себя представляет, чтобы выжить на Границе. С другой стороны, мы за эти несколько дней не раз были на волосок от смерти, а тело не только все еще цело, хоть и сильно повреждено. Но они-то этого не знают. Да и выбора у нас все равно нет. Кто-то должен туда поехать.

— Не беспокойтесь, госпожа, — неожиданно подал голос Крамской, — мы приставим к Александру бойцов. Они будут следить за тем, чтобы он был полностью цел и здоров. А на случай чрезвычайной ситуации у нас есть бункеры.

Взгляд матери все еще выглядел обеспокоенным.

— Нам все равно придется действовать. Иначе от школы ничего не останется. Как и от нас самих… — красноречиво посмотрел я на нее.

— Обещай, что будешь себя беречь, — серьезно посмотрела она на меня, — и не ввязываться в неприятности.

— Обещаю.

И в мыслях не было. Неприятности будут только у тех, кто попробует мне угрожать.

— Алексей, — обратился я к брату, — вы пока останетесь тут. После вчерашнего… — красноречиво посмотрел я на парня, — лучше переждать. А затем отправитесь за мной.