Охотница на клыкастых. Страница 6

Однако главным подарком оказалось само письмо, написанное Лицией. А его написала именно она – ее корявый почерк я узнала бы из тысячи. Коротенькое, оно содержало всего пять предложений, прочитав которые я расплакалась.

«С днем рождения, Аи. Не ищи меня. Я наконец-то по-настоящему счастлива. Твой родной дедушка галеций Ивгоний Лугстар живет на землях вампирского клана Ночи (клан Бердиро). Его адрес записан на обратной стороне».

И это оказался самый лучший подарок – узнать, что я не одна на этом свете. Свое письмо дедушке я написала в тот же день, сообщив ему, что отправляюсь в женский монастырь, где для меня нашли место в качестве послушницы.

Это глеция Бендант договорилась со Старшей Матушкой. Пристроила меня ради крыши над головой, постоянной работы и похлебки три раза в день, но я не планировала задерживаться там надолго.

Впрочем, я не провела там и нескольких часов. Только и успела, что переодеться в рясу послушницы да проследить за тем, как сжигают мои вещи, как дедушка Ивгоний появился на пороге монастыря. Он прибыл словно рыцарь из сказки – верхом на белом коне, и увез меня к себе. Так я и оказалась в этом имении-крепости.

С благодарностью приняв из рук служанки влажное полотенце, я, как смогла, обтерла руки и приступила к завтраку. Завтракали в этом доме, насколько я успела заметить, исключительно в тишине, если глеция Лугстар вдруг не затевала престранные беседы о погоде, природе, соседях или урожае.

Соседей здесь, к слову, имелось совсем немного. Большинство родовитых семей и землевладельцев уехали, едва стало ясно, что помощи от естии не дождаться. Этот кусок земли вампирам фактически подарили, никак не отреагировав на ее захват, и теперь граница их клана располагалась за территорией города под названием Энтервай, а значит, и за пределами ближайших поселений.

Не уехали же отсюда только те, кому попросту некуда оказалось сбегать. Дедушка Ивгоний в свое время оставил родовое поместье подросшему сыну, а сам перебрался с новой женой сюда – в крепость, где родился. Сейчас же родовое поместье после того, как моего отца осудили за похищение естии, конфисковали в пользу короны.

– Наелась? – поинтересовался галеций, подавая мне салфетку.

Благодарно кивнув, я промокнула губы и встала из-за стола. Уносить за собой тарелки здесь было не принято – для этого имелись слуги, что поначалу очень сбивало с толку. В Доме Покинутых мы все делали сами.

– Хорошо. Тогда приведи себя в порядок и иди спать. – скомандовал дедушка. – По глазам вижу, что уже на ходу засыпаешь. Но как только проснешься, я жду от тебя рассказ, где ты пропадала, – ободряюще похлопали меня по спине.

Эти ласка и искристая радость будто навсегда отпечатались в уголках его глаз. Раньше я не видела, чтобы люди так улыбались. Не только губами, а будто всем лицом одновременно.

На время притихнувшая глеция снова подала голос. Он будто даже звенел от накопившегося возмущения:

– Но у нас же сегодня важные гости! Семейство Лоури явится к нам на обед!

– Один день как-нибудь проживешь без сватовства, – усмехнулся дедушка и кивком отпустил радостную меня, позволяя уйти.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я искренне радовалась по нескольким причинам. Во-первых, я сытно поела. Так, как кормили в этом доме, больше, наверное, не кормили нигде.

Во-вторых, дедушка не позволил устроить Изиабелле очередную некрасивую истерику. В них она значилась мастерицей выше всяких похвал. Как только что-то шло вразрез с ее интересами, она тут же закатывала скандал.

С момента моего появления в этом доме самой главной причиной ее криков, естественно, являлась я.

В-третьих, мне не требовалось идти сейчас на опостылевшие занятия. Глеция Лугстар отказывалась понимать, что этикету и правилам поведения в обществе я обучена, пожалуй, лучше, чем она, а потому ежедневно после завтрака она мучила меня всевозможными лекциями об активном обустройстве семейной жизни.

Но если бы на этом все и заканчивалось! Сразу после обеда она заставляла готовить приданое в надежде, что мою тушку выгодно удастся сбагрить замуж.

Собственно, отсутствие необходимости знакомиться с очередным кандидатом в женихи и являлось для меня радостью номер четыре. В нашем доме на званых обедах и ужинах побывало уже три семьи, и ничего хорошего о них я сказать не могла.

Все они оказались под стать Изиабелле, а она совершенно не желала понимать, что жених мне не нужен в принципе. Как уже говорила: я и брак стояли в разных уголках мира.

Пожалуй, омрачало этот замечательный день только то, что я до сих пор ничего не знала о судьбе некроманта. Сколько бы я ни гнала от себя мысли о нем, а они все равно возникали в моей голове. И пока я принимала ванну, которую наполнили служанки, натаскав с кухни горячей воды; и пока переодевалась в ночную рубашку, и пока укладывалась спать, прежде задернув плотные портьеры.

Вновь чувствовала его сильные руки на своей талии. Его крепкую хватку. Его пронзительный взгляд. Он так и стоял перед глазами. Жидкое серебро, от которого захватывало дух. И губы…

Я будто снова ощущала на своем лице его дыхание.

Резко распахнув веки, я села на постели и в непонимании посмотрела по сторонам. Сердце стучало быстро-быстро, а пальцы неосознанно потянулись к губам, будто я и правда только что ощущала ими чужие…

Губы?

Но в спальне, кроме меня, никого не нашлось. Лишь луна оставляла свою дорожку на полу, просачиваясь через узкую щель между портьерами, что легко покачивались от освежающего ветра.

Но откуда в моей спальне взялся ветер?

Решительно поднявшись с кровати, я так и прошла по холодному полу к окну босиком. Одна створка оказалась распахнутой, и я без тени сомнений заперла ее.

И замерла, ощутив между лопатками чужой пристальный взгляд.

Стремительно обернувшись, схватила со столика стеклянный графин, расплескав на пол часть воды, но опять никого не нашла. Однако изменения в спальне все же имелись. На моей подушке теперь лежал небольшой букет полевых цветов, перевязанный моей же лентой для волос.

Ее я обронила этой ночью в городе, вероятно, когда столкнулась с вампиром.

Поставив графин на место, я прокралась и ко второму окну – оно тоже оказалось распахнутым. Заперев и его, медленно прошлась по спальне, а после резко заглянула под кровать. И больно ударилась головой, когда вдруг зазвучал сигнал, оповещающий о попытке взлома защитного купола.

Галеций Лугстар являлся некромантом, а потому свою крепость защищал не только каменным забором.

Дверь в мою спальню распахнулась без стука.

– Аизта! – окликнул меня дедушка Ивгоний, наспех перевязывая пояс черного домашнего халата.

Я со своего места видела его только наполовину. Он был облачен в халат, домашние штаны и тапки – все черного цвета, как и подобало некроманту.

Осторожно выползая на мягкий свет пульсара из-под кровати, я могла сказать только одно:

– Деда, это точно не я.

Глава 6: Чья-то мечта

– И где же ты вчера бродила, блоха неразумная? – как бы невзначай поинтересовался дедушка.

Как истинный джентльмен место во главе стола он занял лишь после того, как помог сесть мне. В столовой, к моему безграничному счастью, мы завтракали с ним только вдвоем. Глеция Лугстар в это утро сидела у себя в спальне и усиленно делала вид, что страдает нескончаемыми головными болями. И если вчера причиной ее мигрени стала отмена званого обеда, то сегодня она выбрала себе в оправдание ночное происшествие.

Впрочем, вчера слугам так и не удалось отыскать лазутчика на территории крепости. Они прошерстили каждую комнату особняка, каждый метр сада. Тщательно осмотрели конюшни и амбары, но даже следов чужого проникновения не нашли. Единственная деталь, указывающая на то, что незваный гость к нам ночью все-таки заглядывал, оказалась надежно спрятана у меня в спальне.

Свой первый в жизни букет цветов, полученный от симпатичного парня, я хранила в небольшой гардеробной, в коробке со своими старыми вещами. Там же лежало прощальное письмо от Павлиции и портрет моего отца. Его я нашла в этом доме – на чердаке, среди всякого хлама, закинутого туда за ненадобностью.