Правило запрета (ЛП). Страница 55

“Отвратительно. Ты же не собираешься называть меня малышкой, правда?” Она наклоняет шею и постукивает по ней пальцем, показывая мне, куда именно она хочет, чтобы я пошел дальше.

Я ухмыляюсь и делаю, как мне сказали, оставляя теплый, долгий поцелуй прямо над ее пальцем. “О да, детка”.

“Детка?! О, это еще хуже. Я не знаю, могу ли я это позволить». - Ее голос затихает, когда я покусываю мочку ее уха.

Я чувствую, как тают ее плечи, когда я наклоняюсь губами к ее уху и шепчу: “Я буду называть тебя так, как ты захочешь, Люси”.

”О боже". Ее тон заставляет меня подхватить ее со стола и вынести из кухни. Она целует меня в шею, пока я несу ее к лестнице, ее комната - моя цель.

До тех пор…

“МАСЛЕНИЦА!!!” Леви кричит с верхней площадки лестницы.

Я замираю на месте и закрываю глаза, зажмурившись от боли, потому что никогда в жизни не была так расстроен, услышав эти слова. Люси смеется и гладит меня по затылку, а затем шепчет: “Добро пожаловать в отцовство”.

30.ЛЮСИ

“Не хочешь прийти и посмотреть со мной что-нибудь сочное сегодня вечером?” - спрашивает Джесси, когда я прибираюсь на своем рабочем месте и готовлюсь уйти с работы на весь день.

“Я бы с удовольствием, но я направляюсь к…”

“Дом Купера! Я знаю, я знаю; это то, что ты теперь делаешь каждый день”.

Я делаю глубокий вдох. “Я не настолько плоха”.

“О, да, это так, но я тебя не виню. Я была бы такой же, если бы у меня был прекрасный мужчина, любящий меня так, как Купер любит тебя.” Взгляд Джесси опускается, в нем появляется знакомое выражение отчаяния. Однако она, должно быть, чувствует, что я собираюсь утешить ее, потому что резко поднимает руку. “Нет. Я в порядке. Сегодня мне не нужны ободряющие речи. Может быть, завтра, но сегодня я в порядке”.

Хорошая попытка. Я все равно притягиваю ее к себе, чтобы обнять.

Прошло три недели с тех пор, как я начала “официально” встречаться с Купером, и да, теперь, когда я думаю об этом, я думаю, что мы были довольно неразлучны. Вероятно, мне следовало бы беспокоиться о том, насколько я одержима им или насколько привязан к нему Леви, но я этого не делаю. Он подходит. Просто между нами все так хорошо, как я и не подозревала, что это возможно.

“Так ты идешь к Куперу, чтобы…”

“СОБЕРАТЬ МЕБЕЛЬ”, - торопливо вмешиваюсь я, прежде чем она скажет что-нибудь резкое, что заставит меня покраснеть. Джесси и Купер хуже всех — особенно когда они объединяются. Похоже, их жизненная миссия состоит в том, чтобы превратить мои щеки в малину.

“Мммм. Это намек, если я когда-либо его слышала.”

Я смеюсь, убирая свои только что продезинфицированные ножницы обратно в футляр. “На этот раз это действительно не так. На прошлой неделе мы заказали кучу мебели для его дома, и сегодня он получил большую партию. Мы собираемся заказать пиццу и собрать все это вместе”.

“А потом вы перейдете к хорошему, верно?” Ее глаза сверкают, а брови приподнимаются. “Верно? Я права, не так ли? Какой лифчик на тебе?” Она тянется к моей рубашке, как будто собирается взглянуть.

Я отбрасываю ее руку и отпрыгиваю назад. “Прекрати это! Ты такая любопытная.”

“Я живу опосредованно”.

“Ну, прекрати это, ты, жуткая беременная”.

Она пожимает плечами и закатывает глаза.

Я перекидываю сумочку через плечо и достаю телефон, снова обновляя свои сообщения, как будто ЭТО что-то изменит. Все еще случаются сбои в работе телефона?

«От Дрю по-прежнему никаких вестей?»

Я поджимаю губы в сторону и качаю головой. “Нет”.

К сожалению, он еще не смирился с идеей обо мне и Купере. На самом деле, он откровенно избегал меня. Мы живем в одном доме, но я его почти не вижу. Он работал как маньяк, брал дополнительные смены, чтобы не встречаться со мной лицом к лицу. Я почти готова поклясться, что он съехал, потому что, несмотря на то, что я засиживаюсь допоздна и рано просыпаюсь, я никогда его не вижу. Единственное доказательство, которое я нашла о том, что он живет со мной, - это когда я чуть не окунулась в унитаз две ночи назад, потому что он никогда не опускает сиденье обратно.

“Какой большой ребенок”, - говорит она, качая головой с отвращением, отмечающим ее рот. Если и есть что-то определенное в этом мире, так это то, что Джесси ненавидит моего брата. Это неловко, и я стараюсь избегать разговора, насколько это возможно, потому что ее гормоны беременности иногда пугают меня.

“Я знаю, он ведет себя как один из них”.

“Я думаю, что мой ребенок вырастет более зрелым, чем твой брат”.

”Скорее всего".

“Я должна купить ему большой подгузник на Рождество”.

“Ага! Звучит заманчиво!”

“Ты делаешь то, что ты отступаешь от меня, пока я говорю”.

“Неееет. Не я.” Моя спина натыкается на стеклянную дверь, и Джесси скрещивает руки на груди и расплывается в улыбке. Я сверкнула на нее всеми своими жемчужно-белыми глазами и послала ей воздушный поцелуй. “Люблю тебя! Обещаю, завтра я позволю тебе разглагольствовать о моем брате, с которым ты никогда официально не встречалась!”

“Повеселись сегодня вечером”. Она театрально потирает живот. “И помни, что всегда нужно быть в безопасности!”

Я все еще смеюсь над комментарием Джесси, когда иду к своей машине и сажусь в нее. Я еду всю дорогу до дома Купера с дурацкой улыбкой, чувствуя потребность петь рождественские мелодии, хотя до Рождества еще далеко. Рождественские мелодии делают меня счастливым, поэтому я все равно это делаю.

Когда я прихожу, у меня звонит телефон. “Привет, мам! Я только что добралась до дома Купера и должна быть у тебя примерно через два...

“Милая”. Что-то в том, как звучит мамин голос, когда она прерывает меня, вызывает немедленную панику, пробегающую по моим венам. “Мне нужно, чтобы ты встретила нас в больнице”.

Я даже еще не знаю, что случилось, и слезы наворачиваются на мои глаза. “Что случилось? Это Леви?”

В этот момент я вижу, как Купер выходит на улицу, все еще одетый в свою красивую рабочую одежду: рубашку на пуговицах, брюки и туфли. Яркая улыбка, растянувшаяся на его лице, не соответствует словам, которые слетают с уст моей матери.

“Я уверена, что все будет хорошо, но у Леви очень сильные боли внизу живота, и его только что начало тошнить. Сейчас мы направляемся в отделение неотложной помощи, чтобы его осмотрели.”

Купер открывает дверцу моей машины, а я даже не могу на него посмотреть. Мой разум лихорадочно устремляется в темные и страшные места. “Вы уже звонили его педиатру?”

Дрожь в моем голосе заставляет Купера присесть на корточки рядом со мной и положить руку мне на ногу. “Да, около часа назад. Я думала, что это просто боль в животе, поэтому не хотела тебя беспокоить, но доктор Дарен сказал принять его, если болезнь прогрессирует, так что это то, что мы делаем”. Голос моей мамы звучит спокойно, и я знаю, что если бы Леви пришлось быть с кем-то во время чего-то подобного, мои родители - идеальные люди. И все же я в ужасе.

“Хорошо, я сейчас приду”.

В тот момент, когда я вешаю трубку, Купер спрашивает: “Что случилось? Что случилось?”

“Мои родители везут Леви в больницу. У него сильная боль в животе. Мне нужно идти. Мне нужно попасть в больницу.” Слезы текут по моим щекам, когда я оцепенело кладу руку на руль, внезапно чувствуя, что нахожусь за тысячу миль от своего ребенка и что я не доберусь туда вовремя.

Купер мягко убирает мои руки с руля и поднимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. “Позволь мне вести, Люси. Все будет хорошо”.

Я сглатываю и позволяю ему помочь мне выбраться с водительского сиденья, затем бегу к пассажирской стороне и сажусь. Мои руки трясутся, когда он заводит машину, и я не могу застегнуть пряжку. Я пытаюсь захлопнуть его пять раз. Шесть. Семь!

“БОЖЕ! Это не пройдет! Чертова пряжка не застегивается!” Я отчаянно пытаюсь втиснуть это в себя, и если я выгляжу сумасшедшей, Купер ничего не говорит. Он наклоняется, берет пряжку из моей руки и медленно защелкивает ее, прежде чем взять меня за руку и переплести наши пальцы. Его глаза встречаются с моими, и мой подбородок дрожит, слезы текут по моим щекам, как водопады.