Венская партия. Страница 9

– Нет, но с большим интересом послушаю.

– Прах полковника Палицына прикажу перезахоронить в России в фамильном склепе. И пусть только австрийцы попробуют отказать нам в почётном карауле и салюте. Не посмеют! Газеты всего мира об этом писать будут. Вот увидите! И поручу это нашему военному агенту. А то он со своим помощником только мадеру пить горазд да по кафешантанам шляться [37] . Что скажете?

– Убеждён, что перезахоронение полковника Палицына поднимет патриотические чувства у всех, кому дорога наша страна.

– А вы молодец! – откинувшись на спинку кресла, улыбнулся польщённый князь. – Чувствуете важность текущего момента. Но давайте вернёмся к вашей миссии. С чего вы собирайтесь начать поиски надворного советника? Есть ли у вас план действий и какие имеются гипотезы?

– Прошу прощения, ваше высокопревосходительство, но сперва я должен ознакомиться со здешней обстановкой, кругом знакомств второго секретаря, и лишь затем начнут вырисовываться определённые гипотезы, которые я никогда не озвучиваю.

– То есть как? – наморщил лоб посол. – Вы отказываетесь излагать мне ваши соображения?

– Мой долг – сообщить вам о результатах расследования. В случае появления каких-либо затруднений в ходе следствия я буду просить вас оказать мне всяческое содействие и со своей стороны готов посвящать вас в суть этих сложностей. Но я не считаю себя вправе занимать ваше драгоценное время перечислением всех моих фантазийных и, вполне вероятно, большей частью ошибочных предположений. Однако всегда готов ответить на любые ваши вопросы. Секретов от вас, ваше высокопревосходительство, у меня нет и быть не может.

Посол погрозил пальцем и сказал с лукавой усмешкой:

– Ох и хитрец! Так закрутил сентенцию, что и не придерёшься… Ну да ладно. Почти все наши дипломаты – члены Английского клуба. Там и шахматы, и бильярд, и криббидж [38] . Вам тоже надобно туда захаживать. Мы подготовим вам рекомендации для вступления. Вы что больше предпочитаете: шахматы, бильярд, карты?

– В криббидж никогда не играл. Бильярд меня очень увлекает. А шахматы я люблю с детства.

– Это хорошо. Я тоже, знаете ли, на досуге не прочь хитроумные задачки на шестидесяти четырёх клетках порешать. Смотришь на доску, вроде бы мозг занят тем, чтобы найти решение этюда, а тут раз – и в голове рождается ответ на какой-нибудь каверзный дипломатический вопросец. Тогда всё бросаешь и хватаешься за перо. – Посол тяжело вздохнул и сказал: – Вы уж простите, что я так много болтаю о собственной персоне.

– Нет-нет, ну что вы, ваше высокопревосходительство. Наш разговор для меня очень полезен.

Рязанов – Дашков кивнул:

– Боюсь надоесть. Опыт у меня огромный. Часами могу рассказывать. Только слушать некому. – Посол окинул Ардашева добрым взглядом и проговорил мягким голосом: – А жильём мы вас обеспечим. Поселитесь в меблированных комнатах на Беатриксгассе 9, это соседняя улица. Наши германские и британские коллеги тоже там обретаются. И посольства их расположены по соседству с нами на параллельной Меттернихгассе. Дорога до службы займёт у вас не более десяти минут, да и то, если глазеть на проходящих мимо фрейлен и фрау. Насколько я понял, господин Ардашев, вы холостой?

– Да, не сподобилось пока избранницу найти.

– Тогда будьте осторожны. Здешние Магдалены далеко не кающиеся особы. Немало наших коллег погорело на связях, порочащих репутацию русского дипломата. Насчёт этого у меня разговор строгий. Замечу шуры-муры – задам такого феферу, что мало не покажется! Прошу зарубить себе это на носу!

– Обязательно учту, ваше высокопревосходительство.

– Вот и славно, – вымолвил полный статский генерал и, глядя отрешённым взглядом в окно, сказал: – Я с теплотой вспоминаю свою семью. Мать и отца… Через год мне пойдёт восьмой десяток. Я одинок. Так получилось, что всё свободное время приходилось отдавать службе. Если было бы можно вернуть время назад, я бы обязательно женился. Дети, внуки – огромное счастье. Желаю вам, господин Ардашев, его обрести.

– Благодарю вас, ваше высокопревосходительство.

– Насколько меня известили, вы сегодня же отправитесь в Триест, так?

– Совершенно верно.

– Дорога займёт двенадцать часов.

– Я знаю, потому планирую взять билет на вечерний поезд, чтобы утром уже быть там. Но прежде я бы хотел осмотреть вещи Шидловского в меблированных комнатах. Как мне это сделать?

– После того как вас туда проведут, всем станет ясно, что вы занимаетесь его поиском.

– Тогда предлагаю заселить меня к нему.

– Прекрасное решение! – воскликнул князь. – Откровенно говоря, я не думал, что вы согласитесь жительствовать в комнатах покойника. Но раз так – это упрощает дело. Жильё проплачено на полгода вперёд, и у посольства не будет дополнительных трат… Только вот с Триестом не знаю, как быть.

– Простите?

– Боюсь, без кривотолков не обойдётся, – вздохнул посол. – У многих появятся вопросы: «С чего это вдруг присланный из столицы молодой дипломат, не успев покорпеть над канцелярской конторкой, уже отбыл в курортный Триест? А мы тут над бумагами сидим и света белого не видим».

– Но ведь можно сказать, что я должен помочь тамошнему драгоману.

– Замечательно! Так и поступим… Да, и ещё один момент: в нашем генеральном консульстве сейчас многие в отпусках и потому консул просит нас иногда помогать. Три раза в неделю служащие посольства принимают посетителей с половины второго до половины третьего пополудни. По возвращении из Фиуме вам предстоит включиться в этот график работы. В противном случае коллеги заропщут, и пойдут пересуды. Аким Акимович Шидловский тоже не был исключением и вёл там приём.

– Могу ли я прямо сейчас ознакомиться с консульской книгой регистрации посетителей? Меня интересуют фамилии только тех людей, кого принимал лично Шидловский за последние три месяца.

– Хорошо, вам её принесут. А как долго вы собираетесь пробыть в Триесте и Фиуме?

– Возможно, несколько дней, но, может, и больше. Всё будет зависеть от обстоятельств.

– Ладно, – махнул рукой посол. – Есть ли у вас ещё какие-нибудь вопросы или просьбы?

– Нельзя ли, ваше высокопревосходительство, распорядиться купить мне билет в Триест, пока я буду занят знакомством с книгой посетителей консульства и осмотром комнат второго секретаря посольства? Боюсь, что эти два дела займут много времени и я не успею на последний поезд.

– Об этом не беспокойтесь.

– Очень признателен за помощь, ваше высокопревосходительство. Позвольте ещё один вопрос?

– Да-да.

– Шидловский пропал в единственный выходной день – воскресенье [39] . А на дорогу, как вы сказали, у него ушло двенадцать часов. Стало быть, не получив вашего разрешения, он мог поехать туда лишь вечером в субботу, так? Получается, что он собирался провести весь следующий день на пляже в Фиуме, а вечером опять сесть на поезд до Вены? Ранним утром в понедельник он бы вернулся к себе на квартиру, чтобы переодеться и вновь отправиться на службу. Удовольствие, конечно, так себе. Неужели нельзя было отпроситься у вас хотя бы в пятницу, чтобы отдохнуть два полноценных дня?

– Я не понял вашего вопроса, – барабаня пальцами по столу, недовольно буркнул Рязанов – Дашков.

– Ваше высокопревосходительство, я лишь пытаюсь выяснить, в какой конкретно день второй секретарь посольства убыл из Вены в Фиуме и обращался ли он к вам с соответствующим прошением на отъезд?

– Какое это имеет значение? Главное – найти его труп, так?

– А что, если он жив? И разве я не могу ознакомиться с его прошением?

Ардашев недоуменно вскинул брови.

– Так никакого письменного прошения и не было. Он спросил у меня в четверг, можно ли ему отлучиться на несколько дней, я и разрешил.

– На несколько? Выходит, он убыл не в субботу вечером?

– Дорогой, Клим Пантелеевич, насколько я понял, у него была местная зазноба, которую он и решил свозить к морю. Я могу предположить, что они уехали ещё в четверг вечером, а в понедельник он должен был уже выйти на службу. Вот потому-то я и предупреждал вас проявлять осторожность в общении со здешними прелестницами.